– На романтического пони, – перебивает меня Алекс в свой микрофон и весь зал начинает ржать. Джей трёт глаза, но весь трясётся от смеха. Мэтт матерится за моей спиной, заходясь в истерике.

– Да, в общем, романтический брутальный пони и мы поём для вас, – пытаясь успокоиться, озвучиваю я и все в зале аплодируют. Отхожу с микрофоном немного в сторону. Алекс начинает, следом Джей, Люк и Мэтт.

Эта их песня, поэтому я буду только на припеве, можно немного перевести дух и осмотреться. На танцполе уже и Тай вытащил Сидни. Такое ощущение, что он её сожрать готов. Взгляд голодного хищника. Майк и Грейс смотрят друг на друга, как на самый драгоценный подарок. Джей начинает петь, смотря на Хлою.

Как же он изменился. Вы не представляете. По сравнению с прошлым годом это абсолютно два разных человека. Тогда я тоже давал ему возможность спеть именно эту песню, точнее припев от неё. Он спел. Хорошо спел, но явно не понимал, что с ним тогда происходило. Сейчас же даже интонация другая. Он старается, тянет каждое слово, словно смакуя их. Он действительно признаётся в своих чувствах этой композицией. Красавчик, что тут скажешь? Рад за них.

Вообще наша группа сделала своё дело ещё и в личной жизни Майкла. Вы же помните, как Грейс согласилась танцевать с нашим танцором-диско во время нашего прошлогоднего выступления? Вот так-то! Можем, когда хотим. Музыка вообще многим помогает. В этом её сила, на мой взгляд.

– «Is this love, that I’m feeling?

Is this the love, that I’ve been searching for?»19, – подключаюсь я, покачивая в такт головой.

Хлоя, как и в прошлый раз, слушая эту песню, смотрит на него со слезами в глазах. Она тоже изменилась. Стала ещё более жизнерадостной и энергичной. Джей молодец, вернул её и явно делает счастливой. Смотрю на танцпол, а там Триша медленно покачивается, снимая нас. Её стройные ножки обтянуты чёрными джинсовыми шортами. Плоский животик ничем не прикрыт. Грудь спрятана под ярко-розовым топом без бретель. Она яркая девушка. Но не моя. Нельзя на неё постоянно смотреть.

Только мне всегда сложно отлепить свои глаза от неё, особенно когда я на сцене. Смотря в эти глаза, я чувствую себя полноценным, что ли. Не знаю, как это описать. Она меня бесит иногда, злит, провоцирует, дерзит, выводит из равновесия. Но вместе с тем даёт мне заряд энергии и глоток кислорода. Это странно, правда? Я много раз пытался понять, почему так происходит. Ответа не нашёл. Поэтому перестал думать. Знаю только одно. Мне нельзя быть с ней. Равно как и с любой другой девушкой.

Почему? Давайте поговорим об этом как-нибудь в другой раз… Это сложно рассказать в двух словах, пока я стою на сцене. Да и настроение для подобных откровений должно быть соответствующее. Просто знайте, за всё в этой жизни нужно отвечать и нести ответственность. Это по-взрослому и по-мужски.

На своём соло Хлоя встаёт напротив Джея и играет ему. Точно розовый пони и его девушка. Алекс, глядя на это, только качает головой, улыбаясь. Да, мы все их подкалываем, но очень горды за них. Думаю, что если бы у Джея не получилось вернуть её до лета, то тут мы бы все подключились и толкали бы Хлою в его распахнутые объятия. Но Джей продемонстрировал, что всё возможно, если ты этого отчаянно хочешь. Во всяком случае, в их истории жизни это сработало. В моей нет. У всех разные судьбы, что тут можно ещё сказать? Ничего, поэтому продолжаем петь.

– Ну что, все всплакнули? Мы да, – произношу после песни, глядя на влажные глаза Триши. – Тогда продолжаем в том же духе и теперь я спою…

– Don’t Cry, – вопит Майк с танцпола, перебивая меня. Все мои друзья и на сцене, и на танцполе начинают ржать.

Ну что за придурки?!

– Какой ты догадливый, – улыбаюсь ему со сцены. – Надеюсь, творчество группы Guns N’ Roses вам тоже близко, как и мне. Поэтому, танцор, не отвлекайся от своей будущей жены. Остальные тоже, отставили свои подносы, напитки, еду и прилипли к своим любимым, – руковожу со сцены, ощущая себя абсолютно в своей стихии. – Телефон не убирай только, – уже тише обращаюсь к Трише.

В ответ она что делает?! Правильно, показывает язык. С пирсингом. Мой член опять вздрагивает от этого жеста.

Как бы я хотел… Стоп! Нельзя!

Я знаю, вы тоже ждали эту песню. Я прав? Вам наверняка интересно, что же в ней особенного? Тогда поехали, не отставайте, включайте её и я вам расскажу.

Мэтт вступает, следом Люк и Джей.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, начинаю петь.

– «Talk to me softly, there’s something in your eyes, 

Don’t hang your head in sorrow and please don’t cry…»20, – тихо пою, глядя в глаза Триши.

Сердце предательски замирает каждый раз от этой песни. Почему?

Ох, причин несколько. Во-первых, композиция очень красивая.

Во-вторых, её очень любила моя мама. Это была её любимая, наравне с Knockin’ On Heaven’s Door.

В-третьих, после маминой смерти я мог слушать только её, веря, что во время прослушивания или по мере того, как я пою, мама где-то рядом. Но при этом, она почему-то ассоциируется у меня с жизнью и надеждой, а не смертью и забвением. Поэтому, закрывая глаза, я вижу маму, а, открывая, вижу Тришу. И это меня балансирует, возвращая в настоящее. Хотя, с другой стороны, от этого ещё сложнее, если честно. Но ничего не поделаешь. Так надо. Так будет лучше. Почему? Об этом расскажу как-нибудь потом.

– «Give me a whisper and give me a sigh,

Give me a kiss before you tell me goodbye…»21, – практически шепчу, стараясь дышать глубоко и размеренно.

Сердце стучит в горле, сильнее обхватываю стойку микрофона, неотрывно смотря в карие глаза.

– «I’ll still be thinking of you

And the times we had, baby…»22, – тяну, наблюдая, как глаза Триши наполняются слезами.

Каждый раз такая реакция у неё на эту песню. У меня тоже, но я свои сдерживаю. Когда становится совсем тяжело, я просто закрываю их, продолжая петь. Слава богу, голос меня не подводит и не дрожит. Вроде бы.

Все медленно танцуют и подпевают, мои друзья плавно покачиваются со своими девушками, Хлоя начинает играть соло. Но во время исполнения этой песни я практически никого не вижу. Я между небом и землёй. Между смертью и жизнью. Между прошлым и будущим. Между воспоминаниями и реальностью. Между серыми глазами мама и карими Триши. Между верой и надеждой. Между потерянными мечтами и несбыточными мечтами. Между тем, чего я лишился и тем, что никогда не обрету. Между чувством вины и его последствиями. Между памятью и фантазией. Между утраченной заботой и приобретённой опекой. Между болью и наслаждением. Между слезами и трепетом. Между отчаянием и счастьем. Между страхом и желанием. Между одиночеством и единением. Между грустью и радостью. Между криком и шёпотом. Между любовью и…

– «And please remember, that I never lied, 

And please remember, how I felt inside now, honey…»23, – чёрт, тяжело становится, Джей помогает мне на бэк-вокале. Обхватываю стойку второй рукой и смотрю вперёд перед собой. Вкладываю всю душу в каждое слово. Пою о ней, для неё, ради неё. Каждое выступление. О ком, спросите вы? Я уже всё сказал…

– «And don’t you cry tonight, 

And don’t you cry tonight, 

And don’t you cry tonight, there’s a heaven above you, baby,

And don’t you cry…»24, – закрыв глаза, тяну любимые слова. Когда-нибудь. Может быть…

– «Baby, maybe, someday…»25, – открыв глаза, нахожу её, карие.