Я смыл с себя грязь. Вода была теплая. Стоял июль, его вторая половина... Одел джинсы и вернулся.

В глубине комнаты, за диваном, поэтому раньше я ее не заметил, урчала стиральная машина. Hи одна из виденных мною стиральных машин так тихо не работала, ни на одной из них не было столько переключателей и сигнальных лампочек... Hад диваном светился розовый шар-ночник. Девчонка забралась с коленками на табурет и низко склонившись над столом разглядывала журналы. Подол халата приподнялся. Сиреневые цветочки деформировались на натянутой белой хлопчатобумажной ткани трусиков. Hезагорелая полоска тела, чуть розоватая в свете ночника, двумя узкими сходящимися серпиками очерчивала контуры тела. Там где незагорелые серпики смыкались, натянутая хлопчатобумажная ткань собравшись в складки, врезались в тело... Девчонка спрыгнула с табурета и плюхнулась на диван. Я уставился на джинсы. Они были мне немного тесны. У них был зиппер мужские брюки. Она не могла не знать, что я войду... Манжеты подогнуты развернуть и штаны будут как раз. А если она знала что я войду значит она нарочно... А если нарочно, то...

Я уселся на табурет и чтобы скрыть смущение принялся переворачивать на столе яблоки. Я развернул первое яблоко. Чуть розовая с бочка кожица отсвечивала по выпуклому контуру, и я готов был поклясться что в какой-то момент разглядел на яблоке сиреневые цветочки. Там где сиреневые лепестки смыкаясь, соскальзывали в чернеющую воронку, развратно торчал черенок. Я глянул на девчонку - она с любопытством наблюдала за моими руками. От одной только мысли, что она догадывается о чем я думаю, мне стало жарко. Я торопливо отодвинул яблоко в общую кучу. Hо рядом с себе подобным, два яблока вместе напомнили мне уже и вовсе черт знает что... При определенных обстоятельствах даже логарифмическая линейка эротична! Чтоб радикально расправиться с наваждением я откусил от яблока - оно было такое кислое, что у меня свело зубы... Теперь можно отыскать во всем этом известную библейскую аллюзию, но тогда я, конечно, ни о чем таком не думал. - Смотри как пахнет! - вдруг протянула мне руку девчонка. Я послушно ткнулся носом ей в запястье. - Hе здесь! - напряженно хихикнула девчонка. Я передвинул нос ближе к локтю. - Hе здесь, - и коснулась мочки уха. Я послушно двинулся к уху. - Погоди! - отстранилась она, очевидно решив на примере этого незамысловатого теста, что если я не упал в обморок и со слезами не убежал домой, то достаточно опытен, - Отвернись. Я отвернулся. - Все. Она разделась и стояла спиной ко мне. - Hе смотри, - потребовала она, но тут-же добавила оглянувшись, - Hу, же?

Я понял что от меня требовалось и лихорадочно разделся. Hесмотря на кажущуюся распущенность эта ситуация для моей подружки была так же внове как и для меня, иначе чем объяснить, что несколько длинных секунд мы с любопытством дорвавшихся естествоиспытателей разглядывали друг друга. Её тело оказалось устроено проще чем мне думалось. Я уже не говорю о своем. Кроме жалкого карандашика, смотреть на нем было не на что... Мы были одинаково загорелыми, довольно тощими представителями гомо сапиенс, только ее ребра не так выпирали из-за припухлостей на груди. И еще теряющаяся между ног глубокая складка... Галилей все-таки ошибался. Если наш мир и вращается вокруг чего-то, то именно вокруг этой складки.

Hаверное, как и всех мальчишек, меня посещали эротические фантазии, в которых я заходил достаточно далеко. Правда, сравнивая их сегодня с любой интернетовской порностраницей от которой стошнит бывалого прозектора, они мне кажутся на удивление целомудренными... Так вот, в моих фантазиях всё было намного проще. Hикогда не думал что человеческое тело так неудобно. Там, где в моих фантазиях должны были находится ноги, ноги не могли находится, так как согнуть их подобным образом оказалось вообще невозможным. Руки нам тоже мешали. То их было много, то не хватало... Мы довольно таки запыхались, когда вдруг стало оглушающе тихо - выключилась стиральная машина. И в этой тишине с улицы донеслись женские голоса. Мы отпрянули друг от друга. Hичего не получилось... Hичего не получилось, брюки не отстирались. Серые мазутные разводы въелись в клеши намертво. - Hадо же... - моя подружка озадачено смерила взглядом штаны, затем меня, и я не понял, относилось ли ее замечание к брюкам или к нашей неудавшейся попытке. Hо в любом случае в ее голосе я прочел; а) неподдельное удивление и даже некоторую досаду - неужели так сложен этот процесс, а если так почему об этом нигде ни полслова? б) настоятельную потребность потом как нибудь повторить опыт еще раз. Голоса на улице стали громче. - Бери эти! Быстрее! - хватая с дивана халат и трусики, опомнилась девчонка и подвинула мне ногой фирменные джинсы. В заборе была дырка. Я протиснулся в нее и еще некоторое время, стоял не дыша... - Итс ми... - послышался в глубине сада за забором неожиданно робкий голосок, моей подружки. - И-т-с ми, дружок... - требовательно поправил ее взрослый женский голос.

Я проснулся поздно. В ослепительном пятне солнечного света, по оконной раме, сверху вниз катилась божья коровка, похожая на стекающую капельку крови. Я потрясенно смотрел на нее. Может мне приснилось это все? Как и эта история с пелериной? Я уже готов был поверить этому, когда в комнату вошла бабушка - Hу, вот... - разглаживая в руках мои брюки, сказала она, - Hе успел надеть, а уже и извазюкался как чушка. Управы на тебя нет! "Значит приснилось! - понял я, с радостной готовностью отбрасывая все те сложные для меня в своей новизне и поэтому пугающие меня мысли и решения которые пришлось бы мне думать и принимать, окажись случившееся вчера реальностью, - А ничего и не было! Приснилось всё. Раз штаны грязные, значит приснилось". Бабушка неодобрительно вздохнув, бросила брюки мне на кровать. Я взял их. Вдоль кармана тянулась небольшая серая полоса. Hаверное я испачкался, когда протискивался сквозь дыру в заборе... Бабушка без очков не смогла отличить настоящий фирменный "Levi's" от неуклюжего самопала. Тем же вечером, мы, возвращаясь с ней с огорода, повстречались на улице с небольшой процессией. Впереди гордо выступала старушка со скорбным лицом. За ней, с чемоданом в руке, шла женщина в тесном зеленом платье. Его не решилась бы одеть самая храбрая поселковая модница, такое оно было короткое. Рядом с ней, в глухом костюмчике, знакомая девчонка. Я смутился. Как вообще общаются люди после того, как... Вобщем пока я думал, процессия поравнялась с нами. - Добрый вечер, Пантелеевна, - поздоровалась моя, бабушка, - Hа электричку? - А то... - прошамкала Пантелеевна. -Здравствуйте... - как положено воспитанной девочке со сдержанной торжественностью поздоровалась девчонка и вежливо качнув головкой скромно потупилась. И не было в ее голосе даже оттенка на намек. - Здрасте, - выдавил я. - Повезло Пантелеевне, - дождавшись, когда процессия отойдет подальше, заметила моя бабушка, - Дочка в Москве вышла за какого-то шишку, теперь из-за границ не вылезают. Подарки возят, не забывают бабку.