***

Странный шум дёрнул её из полузабытья, словно чья-то рука за шиворот вытащила из воды идущее ко дну тело. Сольгерд лежала на полу своей опочивальни, измождённая слезами и жгучим, бессильным гневом. В коридоре послышались возня и сильный удар, будто охранник, дежуривший у покоев, бросился на дверь всем телом, а потом медленно стёк на пол. Сольгерд приподнялась на локтях. Снаружи тихонько звякнули ключи. Первый не подошёл. В замочной скважине удалось повернуть только четвёртый.

Она замерла от ужаса. Сердце с гулким уханьем билось где-то в горле. Дверь тихонько отворилась, и цесаревна увидела лежащее на пороге тело стражника. Забрызганные засохшей грязью сапоги перешагнули через него, щёлкнул замыкающий дверь ключ. Сапоги подошли ближе. Сольгерд медленно запрокинула голову и увидела их хозяина: высокого горбоносого мужчину. Из-за его плеча выглядывала рукоять добротного меча, нахмуренную бровь от лба к виску пересекал застарелый рваный шрам, на скуле краснела свежая ссадина, похожая на след от латной перчатки. От угла рта шла подсыхающая кровавая дорожка и терялась в короткой бороде со стальными проблесками, но длинные тёмные волосы, небрежно стянутые на затылке кожаным ремнём, седина ещё не тронула.

Он окинул равнодушным взглядом уставившуюся на него Сольгерд, бесшумно прошёл к окну и, распахнув ставни, выглянул наружу.

– Придётся прыгать, цесаревна, – сказал незнакомец низким, хрипловатым голосом, подошёл к Сольгерд и протянул ей руку, чтобы помочь подняться.

– Я никуда с вами не пойду! – прошептала она, осторожно отползая назад.

– А под венец с Рейславом пойдёшь? – мужчина бесцеремонно поднял её за локти, поставил на ноги. Казалось, он даже не заметил, что цесаревна пыталась сопротивляться. – Любишь его?

– Что-о-о?! – возмущённо задохнулась Сольгерд, на миг оставив попытки выкрутиться из рук незнакомца.

– Ну и всё тогда, – подытожил он, перекидывая Сольгерд через плечо. Мужчина легко, словно и не барахталась на его плече сопротивляющаяся цесаревна, взлетел на подоконник, а потом прыгнул вниз.

***

Несмотря на сонное зелье няньки, без жертв не обошлось. Брегир понимал, что вернуться тем же путём, каким зашёл, ему вряд ли удастся, тем более с цесаревной. Поэтому он велел Келлехерд подготовить под окном опочивальни телегу со щедрым слоем сена. Туда же подвести и Брегирова коня. На их счастье, старая Келлехерд всё сделала на совесть, но в покоях Сольгерд его поджидала другая незадача: когда Брегир протянул цесаревне руку, чтобы помочь подняться, он увидел в её взгляде даже не страх – ужас, и понял: няньке так и не удалось поделиться с ней планом. Для цесаревны он был пугающим, замаранным чужой кровью незнакомцем, которому она вряд ли сдастся по доброй воле. А объяснять что-то уже совсем некогда – за запертой дверью послышался приближающийся топот стражи. Поэтому Брегир просто закинул цесаревну на плечо и перемахнул через подоконник.

Вороной конь вынес их из крепости, сбив на своём пути несколько стражников, и проскочил в уже закрывающиеся городские ворота. Он храпел и брызгал пеной, закладывая невероятные петли, как убегающий от хищника заяц. Резко заворачивая, заваливался на бок так, что, если бы незнакомец не держал Сольгерд перед собой железной хваткой, она бы вылетела из седла и разбилась бы на первом же повороте. Из-под копыт коня летели фонтаны песка и мелкого щебня, и Сольгерд ничего не видела в этом песчаном вихре.

Беглецы не сбавили скорость и за городскими стенами. Конь летел так, что уши закладывало от свиста встречного ветра. Неожиданность похищения давала им немного лишнего времени, пока Рейслав собирает погоню, и Брегир не тратил его понапрасну.

Лишь когда они достигли самой глубины леса, удалились от нахоженных тропок и дорог, запутали следы, Брегир спешился и снял с седла цесаревну. Мгновение они молча стояли друг против друга.

Он видел Сольгерд худенькой, растрёпанной, настороженной, похожей на вывалившегося из гнезда птенца. Она бы казалась жалкой, если бы не её упрямые попытки совладать со своим страхом. Или хотя бы чуть-чуть его скрыть. Она же смотрела на уставшего воина, который только что вышел победителем из жестокой драки. Он не выглядел злым – у злых людей совсем другой взгляд. На вид он казался опасным, но не для похищенной им девушки.

Брегир кивнул ей на журчащий меж деревьев полноводный ручей:

– Напейся. И можешь умыться, если хочешь.

Но цесаревна не шелохнулась.

– Кто вы? – тихо спросила она.

Брегир ответил не сразу. Келлехерд была убеждена, что ей удастся увидеть свою воспитанницу и всё ей рассказать. Она ошиблась. Теперь придётся объяснять цесаревне самому. А он был не силён в разговорах.

– Меня послала твоя нянька, старая Келлехерд, чтобы помочь.

Брегир смотрел Сольгерд в глаза, и его взгляд был спокоен и мягок. Он не хотел пугать её ещё больше, поэтому даже не пытался подойти ближе. Отвязав от седла небольшой тряпичный мешок, он бросил его к ногам цесаревны.

– Тебе нужно переодеться. В шелках ты слишком приметна.

Сольгерд осторожно развязала тесёмки, стягивавшие горловину мешка, внутри оказалось простое крестьянское платье. Она вопросительно подняла глаза на своего похитителя.

– Принц Таерин сделал тебе предложение? – в лоб спросил Брегир, не зная, как лучше подступиться ко всем этим объяснениям.

Сольгерд неуверенно кивнула.

– Ну вот… Келлехерд знает точно, что цесарь… твой отец, не успел отправить ему отказ. Я должен доставить тебя к Таерину, а ты – принять его предложение.

– Но я не хочу!

– Чего не хочешь? Замуж за Таерина?

– Я его совершенно не знаю, это – политический брак и… – принялась объяснять дрожащим голосом Сольгерд, но Брегир перебил её:

– Из других вариантов у тебя только брак с Рейславом. Всё. Переодевайся.

Он отошёл к ручью и, опустившись на одно колено, ополоснул лицо холодной водой. Сольгерд стояла, чуть не плача, прижимая к груди скомканное платье.

– Я не могу так, – прошептала она.

Ох уж эти девичьи мечты о большой любви и пышной свадьбе! Уж ей, как цесаревне, должно бы предвидеть вынужденный брак, а не красивую историю с вечерами под луной.

– Если у тебя есть другие варианты, я тебя слушаю. И отвезу тебя к тому суженому, которого укажешь, – мрачно ответил Брегир, не поднимаясь с колена.

– Я не об этом. – Её голос стал ещё тише. – Я не могу переодеваться… при мужчине.

– Ты у меня за спиной. Я не смотрю.

– Но вы всё равно здесь.

– А куда мне деться, на дерево влезть? – с плохо скрываемым раздражением осведомился Брегир. – Мне не интересна ни ты, ни твои наряды, чтоб за тобой подглядывать, переодевайся спокойно.

Белоснежные скулы Сольгерд залила краска. Какое-то время она стояла не шелохнувшись, потом завозилась и опять затихла.

– Всё?

Обернувшись, Брегир застал цесаревну в том же виде, что и оставил.

– Я не могу развязать корсет, – едва слышно пролепетала она.

– Так попросила бы.

Он направился к ней, но Сольгерд отпрянула.

– Это неприлично – расшнуровывать посторонн…

– А я и не собирался расшнуровывать! – бросил Брегир, развернув цесаревну спиной и одним взмахом вспарывая шнуровку ножом. – Вот и всё, – и он направился обратно к ручью, чтобы наполнить водой флягу.

Провожавшая его ошеломлённым взглядом Сольгерд заметила, что он едва прихрамывает на левую ногу. Что-то во всей его фигуре, движениях, длинных тёмных волосах, стянутых потёртым ремешком в небрежный хвост, ей вдруг показалось смутно знакомым, но сколько бы она ни старалась поймать воспоминание, оно ускользало от неё, как сон на рассвете.

– Как вас зовут?

Её голос прозвучал совсем близко, и Брегир обернулся. Цесаревна опустилась на колени подле ручья, зачерпнула полные ладони проточной воды.

– Брегир.

Его имя Сольгерд ни о чём не сказало.