На безлюдных трактах встречались грабители и разбойники, которые, впрочем, отступали без звука, завидев клыкастые рожи двух орков. А ведь Гарри к ним притерпелся и находил их теперь не особо-то и страшными! Орки как орки, вполне толкиеновские, как те гномы, только прикультуренные слегка сережками в ухе, стильными стрижками и приличным прикидом. В дорогу Конор и Логан были экипированы по-дорожному в плащи с капюшонами, сапоги, куртки, всё как положено. Это в Хогвартсе эстетствующие орки расхаживали в костюме-тройке: в пиджаке, штанах, жилетке и при галстуке, что и говорить, сэру Толкину даже не снились такие красавцы…
Встретился им и престарелый дракон, сползший с гор за легкой добычей. Высунулся из-за камней с гастрономическим приветом, облизнулся и полез за блюдом — вкусной толстой лошадкой Зейна. Тут-то Логан с Конором и показали, что не зря кашу едят. Гикнув, погнали своих буланых кобыл вскачь, подскакали к ящеру и на полном скаку перепрыгнули к нему на хребет, с двух сторон орудуя саблями. Гарри лишь тупо моргал, глядя на обезглавленную тушу бронепоезда, не успев даже испугаться толком.
Величественный Стоунхендж вырос на горизонте на исходе сентября. Вечные, самые знаковые в мире камни — трилиты — вызвали у Гарри смешанные чувства восхищения и страха, чуть ли не благоговения, как перед всякой божественной святыней. Он читал о Стоунхендже, смотрел передачи, посвященные ему, но только сейчас удосужился приехать и посмотреть на него вживую. И испытал сильнейшее потрясение, встав лицом к лицу с легендой. И, как многие до него и после, задался извечным вопросом: кто их построил, с какой целью, зачем?..
Решив не откладывать дело на потом, Гарри спешился и замер, собираясь с духом, вынул из-за пазухи платок, развернул и достал кошачий ус. Погладил, вызывая в памяти морду Фелины, опустился на корточки и воткнул в дерн серый прутик.
— Приди, Фелина… — тихо позвал он.
И она пришла. Загудела-задрожала земля под ногами Гарри, вспучился и вздулся ближайший уилтширский холм и вырос гигантской зеленой кошкой. Потянулась гибко, оглянулась и легла, вытянув перед собой лапки. Приглашающе кивнула.
«Ты готов?»
— А как ты меня переправишь в Хрустальные чертоги? — задним числом озаботился спросить Гарри.
Кошка положила голову на лапы и раскрыла пасть. Глядя на частокол острейших белоснежных зубов, Гарри интуитивно попятился. Чего, простите?.. Сзади хмыкнул Джон, Гарри посмотрел на него, увидел по-снейповски вздернутую бровь и вздрогнул. Наверное, ему лечиться пора, если он в каждом втором Северуса начал видеть… Но с другой стороны, Фелина же не собирается его в буквальном смысле есть, так чего ж он трусит-то? Это же практически гора с пещерой в виде кошачьей головы…
Настроившись на это, Гарри набрался храбрости и подошел к голове, немного помедлил, наскреб ещё чуть-чуть смелости и занес ногу над краем рта. И ступил на каменный пол овальной пещеры, растерянно посмотрел на нечто в форме языка и испуганно дернулся, когда язык поднялся и прижал его к нёбу. Позади с гулким грохотом схлопнулись титанические челюсти, и настала тьма.
Чтобы не бояться, Гарри закрыл глаза, уперся в пол ладонями и покорно отдался судьбе, ощущая, как дрожат стены и пол от чудовищного трения — земляная кошка неслась сквозь земную твердь в глубины подземного мира.
Наконец дрожь и грохот прекратились. Стихло трение, и Гарри понял — прибыли. Тьма отступила, к нему проник свет, и юноша прищурился, оберегая глаза от резкой смены освещения. Загораживаясь рукой, шагнул к выходу, спрыгнул на пол и осмотрелся, ожидая увидеть хрустальные своды чертога. Но вместо этого его взгляд устремился в бескрайную серебристую долину. В ней всё было серебристо-серым, цвета летнего тумана, скрадывающего все сочные краски мира. Бледная молочная река, пологие пепельные берега, голубоватая трава. Пушистые плакучие деревья. Холодная застывшая красота завораживала, дышала зимней свежестью.
Вот только не было тут зимы… Травы нежно плыли под волнами ветра, шелестели и шумели, ластясь к ногам, Гарри шел и завороженно шарил глазами по волнистой степи, поражаясь каждой увиденной мелочи. Что это за место, отчего-то стало понятно сразу — это страна Вечности, Мир-без-Времени. Средоточие магии.
Вспомнив о Мерлине и о цели своего визита, Гарри завертелся во все стороны, желая увидеть то, ради чего пришел. Как тут к Мерлину пройти, где его искать? Поколебавшись, Гарри неуверенно позвал:
— Ко мне кто-нибудь выйдет?
«Зачем? Мы и тут хорошо тебя видим», — отозвалось пространство. Не понимая, откуда доносится голос, Гарри закружил на месте, отчаянно тараща глаза.
— А где вы?
«Тут. Чего надо-то?»
— Да, но… С кем я говорю? Покажитесь, пожалуйста, я вас не вижу…
«Ну надо же, такой вежливый мальчик. А что ты хочешь увидеть-то? Разве то, за чем ты пришел, можно узреть?»
Гарри запнулся и замер, оглушенный пониманием — а ведь и правда, разве долголетие поддается визуальному описанию? Но это получается…
— Я хотел увидеть Мерлина… — смущенно пояснил он.
«Нельзя меня увидеть, мальчик, в физическом смысле я не существую».
— Понимаю… — тихо молвил Гарри, получая безмолвный ответ Хрустальной долины — Мерлин умер для мира живых, но осталась его магия, сосредоточенная в этом месте. Вздохнув, Гарри робко спросил:
— Зейну можно войти?
«Ему не нужно. У него это уже есть».
Гарри слабо улыбнулся, обвел взглядом туманную равнину, прощаясь, и повернулся к Фелине. Кошка тут же легла, нежно мурлыкнула и раскрыла рот, готовая отнести Гарри обратно на поверхность.
Глава 11. Дела волшебничьи...
Значение хищной герани по имени Сюзанна стало для Гарри откровением. Сперва его поднял с постели голос Хогвартса:
Тополёчек, росточек, проснись! Ох, еле вспомнил, что ты меня слышишь…
Ничего не понимая, Гарри выполз в коридор, протирая сонные глаза, и только теперь услышал приглушенный расстоянием писк визгопёрок. Ощущение было такое, словно на них кто-то напал. Встревожившись, Гарри понесся что есть духу. Он успел пробежать метров сто, когда в стене впереди возникла арка и голос Хогвартса направил парня в неё:
Давай-ка сюда, сокращу тебе путь.
Юркнув в открывшийся проход, Гарри влетел прямо в круглый кабинет директора, сразу за ним появился Брайан Дамблдор, и они вместе кинулись к Найджелу. Тот лежал грудью на столе, безвольно раскинув руки. Воздух в комнате звенел от истерично верещащих визгопёрок, которых нещадно кусала и рвала Сюзанна.
Пока Дамблдор приводил в чувство директора и оказывал ему помощь, Гарри оцепенело моргал на цветок, впервые осознав ответственную роль Сюзанны — верное растение стояло на страже самочувствия своего хозяина… Ощутив по движению воздуха присутствие людей, Сюзанна оставила визгопёрок в покое и теперь чутко подрагивала усиками, настроившись ими, как антеннами, в сторону активности. Забытые и весьма потрепанные визгопёрки облегченными лужицами растеклись в своих горшочках, временами нервно встряхивались, нюхали воздух и вопросительно поскуливали, явно не понимая, кто, зачем и почему на них напал.
— Гарри! — окликнул Брайан. — Помоги мне.
Стряхнув оцепенение, Гарри включился в реальность, помог Брайану поднять и отвести директора в спальню. Там они вдвоем раздели Найджела, помогли облачиться в ночную рубашку и уложили в постель. Утонув в подушках, Блэк ошеломленно посмотрел на Дамблдора.
— Не думал, что очнусь живым. Отрубило напрочь. До чего ж эти обмороки страшны, кто бы знал…
— Понимаю, — Брайан сочувственно похлопал Найджела по плечу. — С твоей болячкой мы каждую минуту ждем визита Костлявой. А что, парнишка, в твоем времени известна ли дата смерти Блэка? — спросил вдруг Брайан, посмотрев на Гарри.
— До двадцатых годов двадцатого века он точно протянет, — уклончиво ответил юноша.
— Во как, — успокоенно хмыкнул Дамблдор. — Не скоро тебе в гробик, Нейдж.
