– Ты чего ворчишь? Как бабка старая, – проговорил я, морщась, когда она прижигала очередную ссадину.

– Не дергайся, так только больнее! – прошипела девушка. Я послушно замер. Она залезла на диван с ногами, и начала обрабатывать ссадину на скуле, – Рикардо, ты ничего не хочешь мне сказать? – как – то вкрадчиво спросила моя малышка.

Я напрягся, думая, неужели она догадалась о моих чувствах, тщательно скрываемых уже, Бог знает, сколько времени.

– Что именно? – уточнил я. А может быть не все так плохо, ведь она звала меня «Рикардо» когда была в отличном расположении духа, ну или хотела что – нибудь попросить, любимых конфет, например, которые я всегда покупал для нее.

– Ты с каких пор кулаками машешь? – прищурившись, спросила она.

– А, это, – расслабился я, – Ну, со школы еще.

– В каком смысле «А, это»? – еще больше нахмурилась моя малышка, – Есть что – то еще, что мне нужно знать?

Вот теперь мне точно не отвертеться, вздохнул я. Мозг, лихорадочно работая, соображал, как мне все объяснить маленькой шестнадцатилетней девочке, которая во мне всегда видела только друга. Я внимательно смотрел в ее глаза и ждал. Сам не понимал, чего, но ждал. Через несколько минут напряженного молчания, малышка всхлипнула и разрыдалась у меня на груди. Я, крепко прижав ее к себе, вдыхал запах ее волос, родной и любимый, и прятал улыбку.

– Ну, все, успокойся, – пробормотал я. В ответ Федора только икнула, но плакать почти перестала.

– Я тебе теперь совсем не нужна, да? – с трудом я разобрал ее слова.

– Ну, с чего ты это решила? – возмутился я.

– Ты ведь и сам себя защитишь, – прошептала она. Я только рассмеялся, железная логика.

– Глупости, – прошептал я, поглаживая ее по спине, – Ты мне очень нужна.

Подняв ко мне свое личико, малышка улыбнулась.

– Правда? – тихо спросила она.

– Правда, – серьезно сказал я, вытирая с ее щек мокрые дорожки слез.

Федора улыбалась, глядя в мои глаза. Сам не понял, что на меня нашло тогда, но я, наклонившись ближе к ней, почти прикоснулся своими губами к ее. Так, как мне давно хотелось.

Малышка, резко отстранившись, вновь спрятала свое лицо на моей груди. Я ругал себя последними словами, корил за то, что спугнул ее. Но радовался тому, что она продолжала сидеть в моих объятьях.

Почувствовал ее несмелые прикосновения к своей спине. Маленькие ладошки осторожно поглаживали спину вдоль позвоночника. Почувствовал, как сердце учащенно забилось в груди. Робкая надежда, которая раньше была похожа не маленький росток, пробивалась и крепла.

Вдруг Федора резко выпрямившись, слезла с дивана и отошла от меня на пару шагов. По ее напряженной позе понял, что сейчас мне светят разборки.

– Аристарх, – начала она. Я мысленно застонал, всё, если «Аристарх», значит дело плохо, – я сейчас кое – что скажу, ты не перебивай. А потом я уйду, ладно?

Я молчал, настороженно смотря на нее.

– В общем, так, – сказала она, отвернувшись к окну, – я понимаю, что я – драчливая, взбалмошная, и всегда доставляю тебе кучу хлопот, ну и не только тебе, но и всем вокруг. Но я ведь не такая плохая, да?

– Ты самая замечательная, – тихо сказал я, но она продолжала, как будто не слыша моих слов.

– Так вот, я ведь не плохая, – продолжила она, потом вздохнула, – Мы с тобой сколько дружим? Уже вечность, и почти все друг о друге знаем.

– Да, – тихо подтвердил я.

– Ну что ты меня перебиваешь! – возмутилась она, – Я ведь просила не перебивать.

Я поднял руки вверх, обещая молчать.

– Аристарх, я тебя знаю вечность, – уже не так уверенно продолжила она, не оборачиваясь ко мне, – В общем, я долго думала и решила, что тебе нужно еще кое – что узнать обо мне. И если ты после моих слов прогонишь, я уйду, и никогда не потревожу тебя.

Она резко замолчала. Потом, глубоко вздохнув, выпалила.

– Я люблю тебя.

Меня как будто стукнуло чем – то. Я, с трудом поднявшись, приблизился к ней, встав в нескольких сантиметрах от девочки.

– Я знаю, ты скажешь, что мы друзья, – тараторила она, – Но с Пашкой мы тоже друзья, или с Сенькой, а хотя он мне брат, но и друг тоже. В общем, у меня есть еще друзья, и в школе тоже мальчишки, я с ними общаюсь иногда, так вот. Блин, я не о том говорю. Короче, мне не хочется их целовать, как тебя. В общем, я люблю тебя, как парня. По – взрослому, наверно.

– Тебе всего шестнадцать, – сипло прошептал я, – Что значит «по – взрослому»?

– Да какая разница, сколько мне лет?! – уже громче и увереннее сказала малышка, – Ладно, я все сказала, мне пора.

Она развернулась и наткнулась на мою грудь. Обняв ее за плечи, крепко прижал к себе, не желая отпускать. Глупая улыбка прочно поселилась на моем лице. Я, взрослый парень, и побоялся сказать ей о своих чувствах. А она? Маленькая девочка, самая смелая, из всех людей, которых я когда – либо встречал, не испугалась.

– Я тоже тебя люблю, – прошептал я, вдыхая аромат ее волос, – Сильно – сильно, – добавил я.

Федора, подняв ко мне свое улыбающееся личико, вздохнула. Приподнявшись на цыпочки, обхватила меня за шею и неумело прикоснулась к губам.

Наш первый поцелуй, с улыбкой на моих губах и привкусом слез на ее, врезался в мою память, как одно из самых нежных и счастливых воспоминаний.

Мы целовались, устроившись на диване, смеялись, вспоминая последние события. Тогда будущее казалось безоблачным и счастливым. Не заметили, как на улице совсем стемнело, родителей не было в городе, они уехали в очередную командировку. В квартире мы остались одни. Решили посмотреть какой – нибудь фильм, Федора побежала на кухню, приготовить перекусить, а я копался в своей фильмотеке, в поисках ее любимого фильма.

Поужинав, улеглись на диване, как и много раз до этого дня. Вот только теперь я мог свободно обнимать мою малышку, устроив свою голову на ее коленях, и чувствовать прикосновение ее маленьких пальчиков к волосам. Вот оно, счастье!

Сами не заметили, как уснули, обнявшись. Меня разбудил требовательный звонок в дверь. Я, осторожно встав с дивана, пошел открывать. Глянул на время, три часа ночи. Мысленно отвесил себе подзатыльник, даже не догадался напомнить малышке позвонить домой, чтобы не волновались. Вот точно, от счастья мозги совсем отключились. Едва успел открыть дверь, как меня припер к стене один из старших братьев Федоры.

– Она у тебя? – грозно рычал Арсений, удерживая меня за горло.

– Да, – сказал я, освобождаясь от его хватки.

– Ты чего, совсем охренел? – орал Сеня, – Да я тебя за Федьку урою! Ты чего с ней тут делал, урод?!

– Ничего, – спокойно сказал я.

– Вижу я твое ничего! – продолжал орать Сеня, – Ты на себя посмотри! Вышел тут, практически, в чем мать родила, и говоришь, ничего не делал? Ты в курсе, что она несовершеннолетняя?

– В курсе, – спокойно ответил я.

Сеня вновь, зверея, набросился на меня, опять ухватив за горло. Славка подскочил, начал нас разнимать.

– Отпусти его! – услышал я голос малышки.

– А ну быстро собралась и домой! – скомандовал Славка.

– Ага, а вы его тут бить начнете, – закричала малышка, – Фигушки, я останусь!

– Быстро домой! – заорал Арсений, – Завтра уезжаешь!

– Как? – прошептала она, – Не поеду! – уже уверенней сказала Федора. Я, ударив Арсения по ребрам, скинул его руки, и подошел к Федоре. Что я мог ей сейчас предложить? Ничего?! Без профессии, на шее у родителей. Вздохнул.

– Малыш, – тихо сказал я, осторожно поглаживая ее по щеке, – Иди с ними.

– Ты от меня отказываешься? – прошептала она, распахнув глаза, и с недоумением смотря на меня.

– Нет, что ты, – вздохнул я, – Просто так нужно сейчас.

Несколько минут Федора смотрела в мои глаза, потом кивнув, крепко обняла.

– Люблю тебя, – тихо шепнула она.

Я наклонил голову к ее волосам, чувствуя спиной хмурые взгляды братьев Федоры.

– Я тоже тебя люблю, – прошептал я в ответ, – Я приеду за тобой.

Она подняла свое личико ко мне, грустно улыбнулась.