Рассказ о Сереже ведется в третьем лице, но интонация повествования приближена к формам речи и мышления ребенка. Стиль повести замечателен прежде всего искусным обнажением наивности детского взгляда, проникновением в причудливую и неожиданную логику детского сознания. Светлый, любовный юмор, пронизывающий "Сережу", - это юмор доброго, проницательного художника, умеющего безошибочно схватить строй мыслей и чувств шестилетнего человека.

При всей сжатости повести, ее основные проблемы поставлены глубоко, возведены к своеобразной философии становления личности. Мы видим, как формируется отношение ребенка не только к ближним, но и к миру в широком смысле слова - к миру людей, вещей, природы, к ее "явлениям" - простым и сложным, ясным и загадочным.

Еще совсем недавно для Сережи не имели смысла слова: смерть, разлука, печаль. Теперь он впервые, прямо или косвенно, знакомится со смыслом этих и других трудных слов. В отношениях Сережи со взрослыми и с окружающим миром появляются первые действительно драматические ситуации. Это приобщение очень маленького мальчика к драматизму жизни, формирование его характера и составляют главную внутреннюю тему повести.

Прочитав "Сережу" в журнале, А. Твардовский верно оценил значение этой небольшой по объему книжки в общем развитии авторского дарования: "С истинным удовольствием, - писал он Пановой, - прочел в "Новом мире" Вашу новую вещь... новую в смысле даже Вашего собственного развития. Это новая и значительная сторона Вашего таланта"*.

_______________

* Т в а р д о в с к и й А. Т. Собр. соч. в 6 т. Т. 6. М., 1983. С. 52 - 53.

Повесть "Сережа" написана в лучших традициях русской литературы, обращавшейся к детям, к анализу детской психологии и детского сознания с самыми серьезными общественно-воспитательными целями. Преемственная связь с классической литературной традицией ощущается и в проблемном содержании повести, и в ее стилистике - прозрачной и безукоризненно выдержанной во всех своих элементах.

Роман Пановой "Времена года" (1953) несет на себе явственные следы внутренней ломки, расчета с некоторыми иллюзиями. Это роман переходный по своим основным чертам. Драматизмом и остротой жизненных коллизий "Времена года" решительно отличаются от предыдущей повести "Ясный берег". Там преобладала обманчивая ясность решений. Здесь жизнь открылась запутанной сложностью своих узлов.

Сюжет "Времен года" строится на психологических и социальных контрастах. Еще на заре формирования советского общества, в годы юности отцов, противоречивые обстоятельства ведут по разным путям Дорофею Куприянову и Сергея Борташевича. Дорофея захвачена общим революционным и культурным подъемом, приобщившим к новой жизни самые темные и угнетенные в прошлом социальные низы. Борташевич, напротив, быстро теряет то, что ему дала революция, погрязает в тине мещанского своекорыстия, нравственно перерождается, встает на путь прямых преступлений против морали и законов социалистического общества.

Развернутые ретроспекции призваны объяснить нынешний облик героев романа. Двадцатые годы - пора молодости Дорофеи Куприяновой и Степана Борташевича - интересуют Панову в той мере, в какой эти годы стали истоком биографии, завязкой характера, началом судьбы. Характеры героев младшего поколения - Геннадия Куприянова и Сережи Борташевича - развертываются в послевоенное время, причем "дети" по своим нравственно-психологическим качествам во многом противоположны "отцам". Сопоставление судеб Куприяновых и Борташевичей в старшем и младшем поколении составляет сердцевину романа. Начала и концы, предпосылки и результаты, причины и следствия, разделенные иногда годами и десятилетиями, - такова общая художественная постройка "Времен года".

В своем романе Панова сосредоточила основное внимание на сфере общественной нравственности, изображений семейных связей, анализе конфликтов и осложнений, возникающих по разным причинам между родителями и детьми. Далеко не все вопросы, затронутые во "Временах года", были решены автором с достаточной последовательностью и полнотой. И не случайно эта книга послужила предметом острой дискуссии перед II Всесоюзным съездом советских писателей (1954).

Догматическая критика обвиняла Панову в сгущении красок, в чрезмерно откровенном обнажении общественного зла (перерождение и коррупция Борташевича), сама же писательница считала, что социально-исторические причины возникновения негативных общественных явлений надо было исследовать еще острее и резче. Время показало, кто тут был прав.

Как чуткий художник, Вера Панова раньше других обратилась к таким проблемам социального развития и нравственного воспитания, которые продолжают волновать нашу общественность. Но в пору создания романа ей не удалось еще обнажить всю сложность реальных условий и обстоятельств, с которыми эти проблемы связаны. Вот почему после "Времен года" Панова неоднократно возвращалась к тем же жизненным ситуациям, которые раньше уже занимали ее внимание, но так или иначе должны были быть пересмотрены вновь более точно, проницательно и глубоко.

Художественная ретроспектива двадцатых годов по-настоящему удалась Пановой в "Сентиментальном романе" (1958), где картины прошлого, выпуклые и живописные, просвеченные горячим солнечным светом юности, заняли почти все пространство произведения. Шире, чем в каком-нибудь прежнем своем сочинении, Панова использовала биографический материал. Однако она предложила читателям не мемуары в собственном смысле слова, а именно повесть о юности - воспоминания, отданные герою и рисующие его во всей конкретности человеческого окружения и быта южно-русского города первых послеоктябрьских лет и времен нэпа.

"Когда я его написала, - рассказывает Панова о "Сентиментальном романе", - мне казалось, что я сбросила с плеч многопудовый груз самых юных моих впечатлений, человеческих образов и неодушевленных предметов, которые носила в себе чуть не полвека... Какой это был груз, какой тяжести, можно представить себе почти наглядно, если учесть, что в него вошли многие здания моего города - Ростова-на-Дону, его церкви, магазины, рынки, его мостовые с булыжником крупным и расшатанным, как старые зубы, не говоря уже о людях всевозможных классовых групп и занятий, начиная с политического карьериста Ильи Городницкого до благонамереннейшей и тишайшей комсомолочки Зойки и от старого спекулянта старика Городницкого до "левака" Фильки Сторчука - со всей своей одеждой, судьбами, чертежами характера".