– Да я же пошутил тогда, – взволнованно ответил наш водитель, – вы чего?
– Никакого отношения к городу Курск – это событие никоим образом не относится! – С нотками возмущения и одновременно гнева громко прошептал глава нашей группы. – И я попросил бы впредь не увязывать какие бы то ни было фантастические аномалии, не имеющие под собой оснований, с факторами или как их… Случаями, которыми мы имели место быть свидетелями! Понятно?
Мы закивали с Виталием, я добавил:
– Надеюсь камеры записали этот звук…
– Вот! – поднял палец вверх старый учёный. – Вот это правильно, только на основании зарегистрированных данных…
Теперь уже пришла его очередь не договорить своё предложение. Следующее явление, которое буквально проскочило за пару секунд у нас перед глазами, повергло практически в шок всю нашу группу. Представьте, что вы смотрите на какой-то пейзаж, и тут резко показывают снимки, отснятые из этого же места, но в разное время дня. Солнце за это время побывало почти во всех местах небосвода по своей траектории – эклиптике, – ну, проще скажем, пути его следования с востока на запад. Но "кадры" шли не по порядку во времени суток, так сказать, мы наблюдали то ночь, то полдень, закат, рассвет – разные времена вперемешку. Даже волосы на голове шевелились от постоянной смены сторон, откуда дует ветер. Звуки птиц, жужжание пролетающих жуков, трели сверчков – обрывки звуков неслись с разных сторон, по очереди. Это были не просто "кадры", мы реально находились там в разное время суток. Аномальный эффект закончился так же быстро, как и начался. Мы снова стояли в "том же времени" суток откуда и… В общем там, где и должны были быть. В этот раз, посмотрев на Сан Саныча и Виталия я увидел на их лицах неподдельный ужас, граничащий с паникой. И я был уверен, что и гримаса на моём лице вряд ли претендовала на звание фото модельной.
Наш руководитель пару секунд смотрел на меня и, словно выйдя из оцепенения, взглянул на свои часы:
– Осталось меньше минуты… Андрей, что происходит? Может мы съели эти пирожки на заправке, и у нас из-за этого теперь массовые галлюцинации? Виталик, ты у кого их покупал?
– Я х… – осёкся Виталий, и прохрипев, кашлянул, – я всегда там покупаю и тёщу даже свою угощал, и жену. Никто с ума ещё не сошел. Наверное…
Я, также взглянув на часы, проговорил:
– Не думаю, что эффект связан с отравлением, я, например, видел быструю смену времени суток, – вразброс, а вы?
Все видели то же самое.
– Поэтому смею утверждать, что раз уж мы видели все одно и то же – это не галлюцинации. И у нас всегда есть видеокамеры, которые, я надеюсь, всё записали.
Саныч схватил меня за плечи:
– Андрей, ты понимаешь, что это значит? Может мы даже зарегистрировали явление, по важности которое может соперничать с доставкой образцов с Венеры!
– А может это всё из-за вашей Венеры, – вставил Виталий, на что услышал громогласное "Чего?" от Саныча, но наш водитель указал пальцем на северо-запад:
– А вот и ваши образцы. Летят…
В небе появилась яркая точка, оставляющая за собой чёрный, дымный след. С каждой секундой она становилась всё ярче, стал слышен какой-то треск, напоминающий помехи в старом радиоприёмнике. Зрелище было завораживающее и напоминало падение метеорита. Три секунды… Пять… Шлейф чёрного дыма тянулся уже на полнеба. Но спускаемый аппарат, казалось, и не думал тормозить.
– Ну… – прошептал Саныч, – давай, выпускай парашют…
Яркая вспышка! Аппарат почти остановился… Но… Он развалился в воздухе на куски и горящие обломки полетели, дымясь, на землю. Ещё через некоторое время до нас долетел грохот взрыва. Обломки аппарата упали в полосу леса за полем.
Александр Александрович молча сел на траву и уткнув голову в колени, сказал:
– Пять лет… Всё впустую. Всё погибло.
Мы с Виталием ошеломлённо посмотрели друг на друга, наконец наш водитель произнес:
– Парашют не открылся? Поэтому – крушение?
Я, вселив в Виталика настоящий ужас шепотом произнесенными словами "накаркал?", присел рядом с руководителем и немного похлопал его по плечу:
– Думаю, тепловой экран не выдержал, дело не в парашютах. Они сгорели, не успев открыться.
Саныч вдруг резко поднялся на ноги и чуть не крича, вернее, ну в общем, достаточно громко и с нотками отчаяния проговорил:
– Пять лет! Проработка теорий, написание научных работ, даже создание специального оборудования для исследования образцов именно с Венеры – всё коту под хвост! Нет, это наказание какое-то!
– Вы говорили, что по фотографиям с Венеры, – попробовал я его успокоить, – ну что образцы похожи на гранит, да и теорию в работах вы эту развивали, как помнится. А это довольно устойчивый материал и…
– Что ты хочешь сказать, Андрей?
– Не хочу давать надежду, но думаю, что есть шанс найти их среди обломков. Может хотя бы часть их не сгорела.
Не ожидал такой реакции от своего начальника – он, наверное, одним прыжком подскочил ко мне и пожал руку. Продолжая довольно энергично её трясти, почти торжественно произнёс:
– Вот за что я тебя люблю – так это за умение вселять надежду! Капсула с образцами довольно крепкая! Это же прекрасная идея!
– Предположение, – у меня это прозвучало, даже можно сказать, робко. Мне, честно говоря, вот совсем не хотелось вселять в Саныча надежды, которые потом могли обернуться крахом.
– Не важно! За работу! Быстрее! Боюсь, что мы можем не успеть и сейчас над местом падения повиснет вертолет координатора! Да и все поисковые группы сейчас, сломя голову несутся туда, это… Это крушение было видно за десятки километров, – затараторил Саныч. Глаза его заблестели как у пантеры, что заметила кролика.
Пока я возился с камерами, Саныч и Виталик мне больше мешали чем помогали: то просили не шевелиться и не разговаривать, слушая, не летит ли вертолёт, то хватали что не попадя и тащили в багажник машины. Я сказал, чтобы они успокоились и лучше занялись проверкой своих рюкзаков – да, к их удивлению я сказал, что дальше мы пойдём пешком:
– Смотрите, вот видео с камеры "Север", – включил я на ней монитор. – Вот звуковая аномалия… – Мои спутники еле дышали в этот момент, – Вот, чёрт её знает, как назвать… Следующая аномалия.
– Временна́я волна, – сказал Саныч, – да не нужно на меня так смотреть, это гипотеза, ну и надо же пока как-то назвать это явление?
Мы, кивнув, согласились.
– Вот, – продолжил я, – на этом видео не видно точки входа аппарата в атмосферу, но видно куда упали обломки, смотрите…
Саныч с Виталием смотрели, и, вероятно, как и я, вновь переживали те трагические секунды.
– Один, два, три… Я насчитал три потока. Упали… Вот ориентир, видите? Какое-то высокое дерево, там первое скопление обломков… В общем, грунтовка туда не идёт, а скакать по полю на нашей колымаге я никому не рекомендую. Поэтому предлагаю идти пешком, – закончил я излагать свои объяснения.
Прежде чем Виталий закрыл машину, мы ещё успели поспорить о количестве воды и консервов, что нужно было взять с собой, мои спутники настаивали на том, что это всё не важно и нужно быстрее бежать к цели, но мне удалось их переубедить в том, что поиски могут затянуться и, возможно, нам даже придётся там переночевать.
– Смотреть как на вертолёте увозят находки нам придётся… Кто-то, но не мы их найдём, с такими сборами, честное слово! – в сердцах воскликнул Саныч, но ещё немного поворчав, смирился. Ещё правда он возмутился, когда мы нагруженные рюкзаками уже стали отдаляться от машины, и на глаза ему попался продолговатый футляр, что нёс Виталик:
– А это что, если не секрет?
– Ружьё, Александр Александрович, – сверкнул улыбкой Виталий.
– Господи, ну зачем ты взял с собой ружьё, можешь ты мне ответить? – наш "командир" подчёркивал движением ладони каждое своё слово.
– Так это отца ружьё, – проинформировал нас Виталий, и сколько бы на него дальше не смотрел возмущенный Саныч – это никак не прибавило больше смысла к той информации, что уже была озвучена нашим верным водителем.
