– Угу, – чтобы не выдать своего смущения, отвернулся Мирон в сторону.

– Чево стушевалси? – заметила Серафима его жест. – Вижу я, что зацепила тебя девка, – никуды ты от ентого не скроиси – у тебя на лице всё видать. Да и кто же мимо такой пройдёть?

– Ну так как – покажешь заговоры? – не желая выкладывать знахарке свои чувства, вернулся к просьбе Мирон своей.

– Ха!.. Заговоры… – враз посерьёзнев, прожгла она его пронзительным взглядом. – Не тебе эту мудрость познать, хоть и разумеешь ты, но не для всех сие писано. Здеся не головой, а душой принять надобно – ой как мало таких, кому дано это.

– А Марьяна? – вызывающе взглянул Мирон.

– Марьянка? – ей сам Господь Бог уразумение дал. Да вот только не схотела она принять ентой мудрости – колдовство, говорить… А вот от травок не отказаласи. Ну так ладноть, как на душу ей легло – чево теперяча об ентом.

– Ну да, – согласно кивнул Мирон. – Марьяна девушка необыкновенная – редко встретишь такую… Да и встретишь ли.

– Это верно сказал – необыкновенная. Много молодцев на Марьянку заглядывалось. Сколь уж батарашек8 об её обломали, а всё без толку. Вот и ты туды же… Вижу, искренне твоё желание, да уж шибко колючи те веточки, иде ента ягодка схоронилась, только руки поиздерёшь – а не достанешь.

– Лучше руки изодрать о шипы и быть отвергнутым, чем отступиться и корить себя за это всю жизнь.

– Хмм, – с промелькнувшей одобрительной улыбкой отозвалась Серафима. – Это ты верно сказал… Бог в помощь тебе, Мирон.

– Благодарю вас, тётка Серафима… Сейчас чурки доколю, уложу в поленницу, и домой собираться нужно.

– Муку-то свою в амбаре забери. С Фадейкой мешок приташшили, один-то ни в каку ни схотел в то место ехать.. Штей похлебашь – да и с Богом…

Карька, недовольно фыркая от жары, размахивал хвостом, разгоняя назойливых мух. Седок не торопил коня, и тот медленной рысью продвигался по залитой солнцем долине. Летний зной струйками пота скатывался за воротник рубашки.

Но Мирон, задумавшись, не замечал июньского полуденного солнца, горячими лучами обжигающего голову и спину. Враз открывшаяся картина выпавшего из памяти прошлого горестными мыслями стояла перед его глазами. В который раз всплывало покрытое мраком тайны происшествие с золотым идолом.

Словно какая-то злая неведомая сила, надсмехаясь над ним, второй раз поставила на нём печать вора…

– Ну чево, сходил на Чёрно озеро? – окинул исподлобья постояльца Антип.

– Сходил… – мрачно буркнул Мирон.

– Говорил я – дьявольско енто место, трандило тебе в лоб.

– Если так, то выходит, сам дьявол мне память вернул?

– Чево-чево?.. Каку память? – недоумённо сморщился Антип.

– Вспомнил я то, что выпало из моей памяти. И почему я оказался связанным, когда вы меня нашли.

И Мирон поведал всю историю с момента прибытия в Бийскую крепость, подробно рассказав о пропаже самородков и золотого идола.

– Вона что-о?! – в удивлённой задумчивости почесал затылок Антип. – Это ж надоть было кому-то всё так подвесть. Прямо кака беда за тобою по пятам ходить. И там загадка с бриллиянтами, и тута…

– Ой не говори, дядя Антип, – лучше бы оставалось всё это в неведенье, – тяжело вздохнул Мирон.

– Да-а, верно ты говоришь – в неведении оно лёгшее. Тяжко душе чужой грех нести.

– Что же делать?.. Кто поверит в мою невиновность?

– Думаю, не поверють в миру, – покачал головой Антип. – Искать будуть тебя…

Который день небольшой отряд под командованием поручика Зуева мотался по скалистым горным тропам. Третьего проводника уже сменили, а к селению Тойпынака так и не смогли попасть. «Может, и нет никакого демичи, чьи люди видели человека, похожего на Мирона Кирьянова?» – задавался сомнением поручик.

– Слышал я про такого, – объяснял толмачу проводник Туруш. – Да только особливо от всех он кочует – забрался в самую глушь… Вот вроде бы эти места, по рассказам охотников, – а никаких признаков жилья, – обводил он рукой уходящие вдаль скалистые отроги гор.

Не раз уже поминал поручик недобрым словом капитана Фролова, доложившего секунд-майору Тёрскому о мужике, похожем на Мирона, на которого наткнулись инородцы. «Да у них все русские на одно лицо, мало ли в горах беглого люда. Ежели бийские казаки упустили арестанта, то почему я должен отвечать за его поимку», – пробегали в его голове недовольные мысли.

Хотелось повернуть назад по причине бесполезных поисков, да строгое лицо господина Качки, лично давшего указание изловить опасного преступника, всё время стояло перед глазами поручика…

Опасные каменистые тропы в глуши горного царства ввергли в уныние бодро вступивший в Телеуцкую землицу отряд из десятерых служивых с бравым командиром. С мрачными чувствами тревоги поднимались люди после очередного привала. Что их, не ведавших горных походов, ожидает там, впереди, где на каждом шагу подстерегает смертельная опасность.

«Сами их превосходительство обещали награду за поимку лиходея», – подбадривал поручик упавших духом солдат…

Открывшийся внезапно пологий спуск в зеленеющую лиственницей и кедром долину отозвался радостным блеском в глазах служивых. Цветущие кусты смородины и заросли малины, дохнули чем-то близким, напомнив знакомые сердцу барнаульские леса.

– А вот и подходящее место для ночлега, – кивнул поручик на небольшую полянку с маленьким зеркальцем родниковой воды. Быстро разбили лагерь, и вот уже пламя костра с треском пожирало сухой еловый хворост.

– Поеду осмотрюсь, – коротко бросил Туруш и скрылся в чаще леса.

– Кабы не сбежал, – с опаской произнёс Иван Мальцев, кивнув на примятые лошадью проводника кусты. – Сгинем все в ентом дьявольском месте.

– Типун тебе на язык, – резко оборвал его поручик.

– Да не-ет, инородцы никода на тако не пойдуть, – лениво махнул рукой Макар Сорокин, служивый бийского гарнизона. – Вон Ефим Назаров сказывал, никода они человека в беде не бросят, – так что помолчи, нечего на добрых людей наговаривать.

– А я чево?! Просто сумление взяло, – вздёрнул сухощавыми плечами Иван.

– Давайте уже вечерять! – прикрикнул кашевар Егор Зорин. – Никуды он не сбежить – осмотрится и назад возвернётся.

Как бы в подтверждение его слов, из леса послышался хруст ломаемых веток и через мгновение показалось улыбающееся лицо Туруша.

– Нашёл! Нашёл! Тут совсем рядом.

– Чего нашёл? – удивлённо переспросил толмач.

– Растяжку нашёл – видать, недавно поставили. Самострел на взводе – наверняка люди Тойпаныка.

– Вот это хорошая весть! – радостно встрепенулся поручик.

– Теперь нужно охотников дождаться, – продолжил проводник.

– И долго нам их ожидать?

– Думаю, вскорости должны подойти. Ведь ежели добыча попадётся, надолго нельзя оставлять – зверьё растерзать может.

– Хорошо, возьми двух служивых и толмача – покараульте до утра, а то кабы не просмотреть их – ищи тогда ветра в поле…

Едва только влажное, прохладное утро опустилось в горную долину, как из леса послышался приглушённый взволнованный разговор. Как и предполагал Туруш, рано утром двое охотников приехали проверить ловушки и теперь, переговариваясь с проводником, торопились к лагерю, желая угодить высокому начальству из России. С нескрываемым интересом оглядев офицерскую форму поручика, они, почтительно кланяясь, предложили свои услуги, чтобы проводить отряд в селение Тойпынака.

– Ну как есть – он самый! – признал Мирона в оставленном Фёдором рисунке Макар Сорокин. – Я уж яво хорошо запомнил.

– Так говоришь, похож тот мужик, которого вы встретили, на этого? – указал на рисунок поручик, переведя взгляд на инородца.

– Похож, похож… – закивал головой худощавый паренёк.

– Он это – Мирон! – утвердительно заключил Зуев.

– Во-во!.. Вспомнил – так его имя, – выставил вперёд указательный палец Амырчак. – Я сразу его признал, да только мне не поверили.