В церкви не осталось ни одной пустой скамейки. Люди сидели в проходах и вдоль стен. Отец Макондо сказал:
– Наше будущее теперь находится не только в руках Всемогущего Бога Отца Нашего, но и в наших руках. Мы пытались, мягко и вежливо, мы молили власти о помощи, но все напрасно. Мы босыми ходили на поклон к дону Эдмундо, к его сыновьям, к Д. Т. Стару, к Компании. Нас прогнали, нас втоптали в пыль, словно вредоносных насекомых, на нас наплевали, нас презирали. Разве мы когда-либо плевали на кого-то? Разве мы презирали и издевались? Спросите свое сердце, оно ответит вам. На протяжении многих поколений наша деревня вела мирную жизнь. Мы не были богаты, но от бедности никто не умирал. В городах, куда нас выселят, люди мрут от голода как мухи. Люди болеют, но больницы не принимают бедняков, у которых нет денег. Каждый день американцы возводят все новые нефтяные башни в нашей провинции. Нефть струится из нашей земли. Но никто из сидящих здесь не может напиться или наесться этой нефтью. Однако ее продают за большие деньги. Эти деньги получает Компания и отправляет в Северную Америку. Там они строят дома, поднимающиеся до самых небес, машины, которые продают богачам в нашей стране. Из-за нефти, которая совсем скоро хлынет на грядки сеньора Гомеры, поедет много автомобилей, но еще больше детей заплачут от голода. Где же Божья справедливость? Божья справедливость – в наших руках. С этого дня Он наделил нас великой ответственностью: раньше мы могли довольствоваться тем, что думали у себя в голове. Теперь же нам нужно думать вне головы. На земле, в горах, в джунглях живут потрясающие, удивительные создания. Большинство из них живут осмысленной жизнью. Даже гиена может доверять своей матери. Мы не можем доверять правительству, не можем доверять армейцам, нам нечего ждать от сеньора Детестара. Сегодня нам нужно обратиться к самим себе и задать себе вопрос: есть ли у нас новый путь? Какие мысли рождаются за пределами головы? С сегодняшнего дня все будет иначе. Вернемся ли мы когда-нибудь к нормальной жизни – зависит от каждого из нас. Да обратимся же ко Господу и преклоним колени перед Богоматерью! Помолимся о даровании силы. Силы не для того, чтобы смириться с презрением и издевательством. Силы для того, чтобы плюнуть в ответ. – «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем»[9].
Речь отца Макондо благоговейно обсуждали группами возле кладбищенской стены. Мужчины собрались в отдельные кружки. Чудесным образом появились двое крестьян. Они сумели ловко избежать депортации. Марио и Бенедикто, приятные молодые люди, которые никогда не ссорились с местными жителями. Марио встал рядом с сеньором Фрейтасом, Луисом Энкатором, сеньором Мукко и еще четырьмя подростками. Бенедикто оказался в группе с сеньором Риверой, Себастьяном Португезой и беззубым Эусебио. Они перебивали друг друга, но смысл их высказываний был один и тот же: своей пламенной речью отец Макондо хотел сказать, что мужчинам пора перейти к действиям. О том, как именно нужно было действовать, мнения разошлись.
Постепенно две группы мужчин объединились, и для того, чтобы привести в порядок мысли и идеи, сеньор Ривера пригласил всех в свою лавку. После того как двадцать три мужчины набились в маленький магазинчик, двери предусмотрительно заперли на засов. Сквозь щели стен не просочился бы ни один звук.
Мино и Пепе, разумеется, были в церкви и всё слышали. Теперь они сидели в полутьме на камнях у запруды, в секретном местечке Мино, и водили веточкой камыша по воде. Жизнь в деревне совершенно не улучшилась после того, как они убили свинью Кабуру, так что не проходило ни дня, чтобы они не напоминали друг другу о своем подвиге. Это был настоящий подвиг, никаких сомнений. Пепе на полном серьезе заговорил о том, чтобы убить и свинью сержанта Питрольфо, а еще самого Д. Т. Стара, и парочку-тройку армейцев, но Мино не поддержал его. Появятся новые армейцы, сержанты, хуже прежних, а уж сколько jèfe водится в Северной Америке, которые заменят Д. Т. Стара! Точно больше десятка, решил Мино, никакого этилацетата не напасешься.
– Уже завтра бульдозеры уничтожат грядки сеньора Гомеры, – сказал Пепе.
Мино кивнул, но внезапно его глаза вспыхнули.
– Бульдозер, конечно! – воскликнул он. – Можно же убить бульдозер!
Пока мужчины спорили в лавке сеньора Риверы, Мино и Пепе под покровом ночи подползли к жуткой машине, которая должна была уничтожить прекрасные грядки помидоров. Четырнадцать горстей земли закинули они в бензобак, не оставив за собой никаких следов. Все следующие недели в деревне царило небывалое настроение. Внешне все было как обычно: торговцы овощами зазывали покупателей на площади, сеньор Мукко кормил своих ручных краксов, а сеньор Ривера торговал разными разностями в своей лавке. Малышня подбирала скорлупу кокосов, а женщины носили таро в подолах широких юбок. Но куда, например, подевались Луис Энкатор, Себастьян Португеза и крестьянин Бенедикто за три дня до того, как рухнул мост через большую реку? А ведь этот мост специально укрепляли, чтобы по нему проезжал транспорт к нефтяным месторождениям. И зачем однажды вечером сеньор Ривера и Марио крались через лес к американской лавке и лавке Д. Т. Стара? И зачем сеньор Фрейтас взял с собой топор в три часа ночи?
Можно задать и другие вопросы: почему американцам не удалось завести ни бульдозер, ни экскаватор, которыми они собирались уничтожить грядки сеньора Гомеры? Куда подевались все ящики с инструментами, предназначенными для возведения нефтяных вышек и починки оборудования? Почему дорогу в районный центр постоянно заваливало камнепадом? Как мог рухнуть новый мост через реку? Почему грузовики и джипы постоянно глохли? Почему на том холме, где раньше росли магнолии и лавровые деревья, упали две нефтяные вышки? Почему сгорела дотла частная лавочка Д. Т. Стара? Откуда взялись все эти термиты, которые за несколько дней разрушили казарму армейцев? Почему однажды ночью взорвался кабинет сержанта Питрольфо и склад оружия армейцев, размещавшийся в том же доме?
Конечно, можно было задаваться этими вопросами, но факт оставался фактом: через месяц после того, как Д. Т. Стар приехал возводить новую нефтяную вышку прямо посреди томатных грядок сеньора Гомеры, сеньора Гомера продолжала приносить на рынок корзины с вкуснейшими помидорами.
За несколько недель до того, как Мино исполнилось одиннадцать лет, Амантея Португеза внезапно улыбнулась, выставляя на стол перед мужем и старшими сыновьями похлебку из чили и риса.
– Кажется, я немного недосолила, – сказала она ясным чистым голосом.
Мино и Сефрино откинулись на спинки стульев, удивленно уставившись на мать, ведь уже много лет она не произносила ни одного связного предложения. Не говоря уж об улыбке!
Себастьян Португеза вскочил со стула и упал перед женой на колени. Из его глаз лились слезы, он шептал:
– Матерь Божья, ты услышала мои молитвы! Благодарю тебя! Амантея, моя любимая Амантея, прекрасная моя жена!
– Ну же, Себастьян, как ты себя ведешь? Садись и ешь!
Так обедать Мино еще не приходилось. Позвали Ану-Марию, которая развешивала белье за домом, Сефрино ринулся за малышом Теофило, игравшим возле кладбищенской стены. Он даже испугался, когда услышал, как она говорит, ведь он не слышал ее голоса с тех пор, как ему исполнился год. Амантея говорила так, словно это было совершенно обычным делом, словно ни минуты своей жизни она не провела в молчании. Казалось, она даже не понимает, из-за чего поднялся такой шум и что они отмечают во время самого обычного обеда.
Скоро вся деревня узнала, что Амантея Португеза снова заговорила и заулыбалась. Многие восприняли это как добрый знак.
Cerrillo, кабан-пекари, хрюкал в кустах, Мино видел, что он рыл яму под корнем величественного дерева метадор. Мальчик отложил в сторону сачок для ловли бабочек и присел на упавшую ветку. Было бы у него с собой ружье! Он бы подстрелил этого кабанчика! Ох, сколько бы вкусного мяса было бы в маминой похлебке! Мино почувствовал, что у него свело живот от голода. Он привык не наедаться. Но легко представлял себе, как здорово было бы набить пузо до отвала и сытно рыгнуть.
