Я достал телефон и набрал номер Гонзы. В этот раз он снял трубку где-то после восьмого звонка.

– Добрый день, – поприветствовал я своего приятеля.

– Добрый, – ответил Гонза.

– Тут такое дело, – замялся я, – в общем, я сейчас в квартире на Зличине. У меня тут вьетнамская семья её снимала.

– Опять кто-то с балкона сбросился? – спросил Гонза.

– Да не, все живы, – ответил я, и добавил: – Наверное. Просто они съехали и не заплатили.

– Ну, это тебе в суд надо, – зевнул в трубку Гонза, – криминалка такими делами не занимается.

– Да не в оплате дело, – сказал я ему, – просто они оставили пачку паспортов. Судя по всему, фальшивых. И целую кучу маленьких пакетиков для расфасовки. Наверное, наркоту фасовать.

На другом конце провода помолчали.

– Я после дежурства, – наконец-то ответил Гонза, – отдыхаю. Но я пришлю кого-нибудь. Патрульных. Они оформят. Пошли мне адрес.

И повесил трубку.

Я вышел из квартиры, осторожно захлопнув дверь. Встал перед домом и принялся ждать обещанный патруль. Подождал, подождал и вспомнил, что у квартиры есть гаражное место и кладовка.

Поколебавшись немного, я решил осмотреть и эти два объекта вверенной мне недвижимости.

В цокольном этаже дома находилась парковка. Разделённая белыми линиями и пронумерованная согласно принадлежности к определённой квартире. За каждым местом для парковки располагались небольшие кладовки.

Я вошёл на парковку через ворота. На очерченном белым квадрате ничего не было. Только засохшая грязь от колёс. Зато в кладовке стояли две канистры и две полосатые сумки. Пахло химикатами.

Я сфотографировал это хозяйство на телефон и вышел через те же ворота на улицу. Перед домом стояла машина полиции.

Я рассказал двум молодым полицейским о своих находках. Они вначале посетили кладовку. Затем поднялись в квартиру.

Потом связались по телефону со своим начальством. Рассказали про нехорошую квартиру и про находки в ней.

Через полчаса приехали ещё несколько полицейских. Паспорта изъяли. Канистры и химикаты тоже забрали. На всё оформили документы. Провозились мы с ними до вечера. Хорошо хоть, квартиру не стали опечатывать.

Я позвонил знакомой и договорился на уборку квартиры. Затем съездил в ближайший строительный магазин и купил новые замки. Я ещё не успел закончил их менять, как раздался телефонный звонок. С неизвестного мне номера. Это оказалась Злата.

– Привет, ты куда пропала? – обрадовался я её звонку.

– Да вот делами занималась, – отозвалась она, – целый день по Праге мотаюсь. В полиции два раза была. На кладбище.

В трубке раздалось всхлипывание.

– Не плачь, – попросил я, – не надо. Если нужна моя помощь, только скажи.

– Да я сама пока справляюсь, – отозвалась Злата, – спасибо тебе большое.

– Мы увидимся вечером? – осторожно спросил я.

– Не сегодня, – ответила Злата, – но обязательно увидимся. Вещи мои у тебя остались же. А сегодня я договорилась со школьной подругой. Она меня приютит на ночь. Давай завтра вечером? Я позвоню.

– Хорошо, завтра так завтра, – разочарованно протянул я.

Мы попрощались. Я завернул последние шурупы в дверь, и в этот момент опять раздался телефонный звонок. Это был Гонза.

– Привет, – раздалось в трубке, – на сегодня от тебя вызовов не будет? А то я собрался пива попить.

– Не будет, не будет, – проворчал я, – я не специально. Так получилось. И чего это ты один пиво пить собрался?

– Не один, – засмеялся Гонза, – тебя вот хотел позвать. Но на всякий случай интересуюсь. Вдруг ты ещё что-то у своих квартирантов откопаешь? У тебя ещё много таких неплательщиков-наркоманов?

– Да нет, – сказал я, – всего две квартиры с долгами были. Остальные квартиранты добропорядочные и платящие в срок. Куда подъезжать-то на пиво?

– Потрефена Гуса на Анделе. Час тебе хватит добраться?

– Хватит, – подтвердил я, – через час буду. Жди. У меня тут вопросы к тебе есть.

Я закрыл за собой квартиру. Сел в машину и поехал домой. Где переоделся, сел на свою любимую девяточку и к назначенному сроку был на месте. В Потрефеной Гусе.

Гонза подошёл минут через пять. Заказал пиво и куриных крылышек. Я взял обжаренный сыр и всё то же пиво.

– У тебя много ещё квартирантов-наркоманов? – улыбнулся Гонза, – рантье ты наш. У тебя вообще сколько квартир?

– Около тридцати, – вздохнул я, – но моих там только парочка. Остальные в доверительном управлении. Домоуправ я. А неплательщики только эти две квартиры были. В остальных нормальные люди живут. Из окон не выбрасываются и поддельные паспорта дома не держат. Я не виноват, что так сошлось.

– Да уж, горячие деньки у тебя были, – хлопнул меня по плечу Гонза, – вначале кокаин у самоубийцы, потом амфетамин у вьетнамцев.

– Чего у вьетнамцев? – переспросил я.

– «Во все тяжкие» смотрел? Сериал такой, – спросил меня Гонза, – вот там главный герой амфетамин гнал.

Принесли пиво. Мы отхлебнули по первому глотку.

– Один предприимчивый чех несколько месяцев назад откуда-то приволок в республику целый автомобильный прицеп с химией, из которой делают амфетамин. И продал вьетнамцам. Которые теперь успешно из него гонят наркотик. Ты, кстати, на счётчик электрический глянь. Наверняка на электричество попал. Там при производстве амфетамина энергии много надо.

– Да уж, вляпался я с этими вьетнамцами, – почесав затылок, сказал я, – а как они потом эту гадость продают?

– Они не продают, – допивая пиво, сказал Гонза, – торговлей наркотиков в Чехии занимаются албанцы и алжирцы. Вьетнамцы в этом случае просто баловались переработкой.

Принесли еду. Мы заказали ещё пива. Гонза отпустил комплимент молоденькой официантке. Та дежурно улыбнулась и убежала к бару за нашим пивом.

– А в Ве Смечках тоже этот амфивитамин был? – спросил я.

– Сам ты витамин, – рассмеялся Гонза, – не, в твоей квартире кокаин нашли. Но вот странное дело. Кокаина на столике в порошке было процентов 10. Остальное сахарная пудра.

– И что это значит? – спросил я.

– Не знаю, – честно ответил Гонза, – такое впечатление, что разбавляли кокаин пудрой. А это остатки. А вот куда всё делось, неизвестно.

– А Михал от чего умер? – осторожно спросил я.

– Результаты ещё не известны, – ответил Гонза, – но предварительное мнение имеется. Сам спрыгнул. Ушибы только от падения. Смертельные. Голову он свернул. Судя по всему, наркотики его сгубили. То ли полетать захотел, то ли после эйфории его накрыло жестоко. Давай помянем твоего квартиранта?

– Давай, – согласился я.

Позвали улыбчивую официантку. Заказали две бехеровки и ещё пива. Выпили.

– И что дальше будет? – спросил я.

– Всё то же самое, – ответил уже захмелевший Гонза, – протоколы, заключения. Писанина. Потом выдадут заключение, что это был несчастный случай или самоубийство. И с амфетамином то же самое. Никто твоих вьетнамцев искать не будет. Тем более они все на одно лицо.

– Вьетнамцы, это ладно, – махнул я рукой, – а что с Михалом-то? Кто ему кокаин принёс? Это же надо искать, расследовать.

– Ты наивный, – рассмеялся Гонза, – для следствия главное определить: сам он с терраски спрыгнул или ему помог кто. Соседи снизу слышали, что вроде ругался кто-то ночью. Но кто и чего, неизвестно.

– А где он кокаин взял? Не на Вацлавке же в магазине купил? – спросил я.

– Да какая разница где? – удивился Гонза. – Сейчас наркоту можно купить где угодно. Травой даже тут воняет.

Я принюхался. Действительно, откуда-то тянуло дымком марихуаны.

– На работе мог взять, – продолжил свою речь Гонза, – в ночных клубах обычно вся эта дурь и распространяется. Сидит албанский парень за стойкой бара целый вечер. Стоит только мигнуть, как тебе сразу предложат что угодно. Или у тех же негров на Вацлавке спросить. Но у них некачественный товар. Разбавляют много. В клубах тоже разбавляют, но по-божески.

– Если вы всё это знаете, почему ничего не делаете? – спросил я.