– Повезло тебе! – резко повернувшись сказал Сокольский, смотря на почти тёмные глаза Кристины, – я всегда хотел туда попасть, насладиться видами и красотами природы сицилийской, долинами Тосканы, поесть исконную пасту и пиццу.

– Si, паста там отменная! А виды и право шикарные, завораживающие! – улыбаясь, говорила Кристина, пробуждая воспоминания о проведенных там летах, – это всё стоит того, чтобы остаться там жить…

– А как же матушка Россия? – неожиданно вклинился в разговор Орлов, посмотревший на Кристину аналитическим взглядом, – наша природа, пожалуй, разве не самая разнообразная, живописная и воодушевляющая.? Русская кухня поражает, а искусство, будь то музыка или литературное излияние гениальных авторов захватывает воображение. Не так ли?

– Не спорю… – кивнула Кристина и мысленно пробежалась по списку прочтенных книг русских классиков и современников, припомнила виды природы, которые ей доводилось лицезреть. – но как говориться на вкус и цвет…

– …все фломастеры разные, – протянул Орлов и глянул на чёрный внедорожник, обогнавший их.

– Так куда вас подбросить? – серьезно спросила Кристина, – значит, мы живем в одном с вами районе?

– Все мы из одного места, все мы дети Вселенной. На Чистые пруды, пожалуйста… – отстранённо ответил Сокольский, смотревший на ночной город.

– Философ? – глянув в зеркало заднего вида и найдя там карий взгляд, смотревший ответно ей в глаза, спросила Кристина, – я тоже люблю. Какая в приоритете?

– Ну вот, началось! – тихо простонал Орлов, иронично закатив глаза, – высадите меня тут, тогда…

– Своя, – немного сконцентрировавшись на вопросе, ответил Сокольский, наблюдая в окно, – жить по шаблонам не интересно. Мы сами вправе создавать своё идейное течение, свою теорию устройства этого мира и его сущности. Пора бы менять текущую среду, пока ещё не поздно, заставлять людей отходить от навязанного им скудоумного шаблонного мышления и одноразового потребительства всего и вся. Общество согнали в стадо разделив границами по карте и контролируемо стравливают нас. Нам дан мозг, а мы его не можем использовать полноценно… во благо себя и цивилизации в целом, будущего людей и уставшей планеты. Или же не хотим, как вот, например, те, кого мы только что проучили.

– Братан, хорош! – обратился к другу Орлов, извернувшись в спортивном по посадке кресле, – утомляешь…

– Саша прав, – сделав серьёзны вид, выдала Кристина и чуть сильнее сжала руль, – я с ним соглашусь.

Впервые в жизни она с кем-то так быстро соглашалась. С кем-то ещё незнакомым ей, но кто так чётко и в нескольких фазах описал то состояние, которое должен испытывать и нести по жизни каждый здравомыслящий человек. Состояние самопознания и самосовершенствования, поисков ответов на вопросы, постоянно задаваемые себе, другим. Ей почему-то стало приятно, от того, что этот парень не только умеет хареографично и быстро махать конечностями, но и правильно думать, и лаконично свои мысли излагать.

– Спасибо… – повернувшись в сторону Кристины, сказал Сокольский, – хорошо, когда тебя понимают.

– Да я тоже тебя понимаю, дружище… – говорил Максим, – но сейчас такое дело, а ты за философию. Что дальше делаем?

– В смысле дальше? – спросил Сокольский посмотрев вперед на голову товарища, – ты про плохих парней и ситуацию?

– Да… – придав интонации многозначительный тон сказал Максим, – нас ведь могут потом искать.

– Я тебя умоляю… – закатив глаза и немного окинув голову назад, сказал Сокольский, – они больше сюда не сунутся, если они залётные. К тому же мы завтра с тобой разошлём правильную информацию по своим знакомым, а они по своим. В итоге предупредим многих и почти всех в нашем районе.

– Верный ход! – присоединилась Кристина словесно.

– Вот видишь, даже эта милая девушка соглашается со мной, – улыбнувшись, сказал Сокольский, искоса смотря на правую слегка покрасневшую щеку, по которым бежали тонюсенькие ручейки тёмного шоколада волос, – так что не волнуйся… завтра эту проблему будем решать.

– Уговорил, – легко ответил Орлов, и выставил вверх большой палец левой руки так, чтобы его видел сзади седевший Александр и впереди сидевшая Кристина.

И они замолчали, каждый занятый своим делом.

Кристина вела автомобиль и изредка поглядывала в зеркало заднего вида. Но делала она это не для того, чтобы посмотреть кто едет сзади, а для того чтобы хоть как-то рассмотреть задумчивое и точеное, похожее на высеченное из камня лицо, застывшее на странной формы черепе брюнета. Он заставил её сердце биться чаще, когда она в первый раз увидела его в аптеке, и для неё это было сродни вызову.

Сокольский временами чувствовал её взгляд на себе, но не решался ответить взором. Уж слишком она была хороша для него, как ему показалось, внешне, породистым происхождением, статусом в обществе. Посему он сделал отрешенный вид, но в тоже время очень вдумчивый взор, и посматривал в окно.

Орлов же вел себя естественно и непринужденно просто, впрочем, как всегда. Он периодически что-то щупал в машине, щупая панели и прикасаясь к кнопочкам, спрашивал у Кристины. Хотя он знал ответы наперед, тем самым, он пытался завязать разговор, в который как ему хотелось бы должен был вступить и Александр.

– …хм, у меня по-другому, – ответил Максим на очередное объяснение Кристины по поводу переключения климатического контроля, – я сам недавно стал автолюбителем.

– Мм… – удивленно протянула Кристи – какую машину решил сделать своей первой?

– Мазда Шесть, в новом кузове… – гордо ответил, улыбнувшись Орлов, – тёмно-синяя, красотка.

– Красивая, не спорю… – так же улыбнувшись, ответила Кристина, – я сама хотела её купить, но родители меня опередили и подарили эту, – и брюнетка похлопала ладошкой по рулю.

– Ого! – удивленно сказал Максим, жалея о том, что его друг никак не вступает в разговор. Орлов мысленно добавил, – чёрт, Саня! У меня-то девушка есть… это ты должен с этой дамочкой общаться.

Но Сокольскому было не до этого. Перед последней фразой Кристины Сокольского прошила боль, та самая зубная боль, которая толкнула его на поход в аптеку. Он сделал отрешенное выражение лица, пытаясь скрыть адское пламя накатывающей боли. Острые приступы разлились по челюсти и уже отдавали импульсами в голову, висок, затылок.

– Ммм… – схватившись за левую сторону челюсти рукой, промычал Александр, не выдержав очередной порыв боли.

За секунду до этого боль нагрянула и к Кристине. Она даже в порыве резкой боли дёрнула рулём, но быстро пришла в себя.

– Что такое? – посмотрев на Кристину удивленными глазами, спросил Максим, – ты чего?

– Зуб заболел… – пробубнила Кристина, и дотронулась до больной стороны щеки, – минуту назад всё в норме было. Чёрт!

Сокольский поднял опущенную голову и посмотрел на девушку. До этого мгновения он молча возвращался к недавней драке и сожалел о том, что он так жестоко поколотил тех негодяев.

– Надо было по слабее… – мысленно добавлял он.

От произнесенных слов Кристины всё сожаление к тем подонкам улетучилось.

– Сильно болит? – превозмогая боль, спросил Сокольский, пытаясь мысленно представить, болит ли её зуб сильнее его зуба.

– Угу… – не открывая рта протянула Кристина, как вдруг почувствовала, что молодой брюнет думает о том, насколько сильна её боль.

– Ребята, у вас же таблетки есть. Чего вы мешкаете? – удивленно предложил Орлов, неожиданно вспомнив про то, с чего собственно всё и началось. С необходимости таблеток.

– Макс, ты гений! – грустно улыбнувшись, ответил Сокольский и полез в свою сумку за лекарством, – только чем их запивать?

– Там сзади у тебя в ногах должны быть пакеты. В них бутылка минералки… – открыв рот и быстро проговорив с итальянским акцентом и свойственной интонацией, объяснила Кристина, – достань и выпей. Потом мне передашь.

– Так точно! Завтра мы всё пойдем лечиться… – чуть обрадовавшись, ответил Сокольский, и уже держа пачку нераспечатанных таблеток потянулся за пакетами с провизией, – эх… завтра уже вторник.