Он еще помнил, как его звали Рейнардо. Он был самым маленьким в сиротском приюте и физически самым слабым. Его детство было адом. Такие же, как он, отвергнутые обществом или родными, постоянно издевались над ним, а самым постоянным мучением было, когда его макали башкой в унитаз. Опасность, грозившая из любого темного угла, научила его быть хитрым, изворотливым и опасным. Он не мог выстоять в схватке с помощью силы, поэтому использовал любые подвернувшиеся под руку предметы и, не раздумывая, бил ими, куда придется. Кто-то однажды назвал его Ренаром– французским лисом. В его лице действительно было что-то лисье, может, слегка вытянутый, словно принюхивающийся, нос, а может, маленькие злые глазки под нависшими светлыми бровями. Кличка прижилась. Ренар, так Ренар, ему было все равно. Два раза он пытался бежать. Его находили и возвращали. В один из осенних дней он очень глупо попался местным парням. Жившие неподалеку ненавидели приютских. Озлобленных, вечно голодных, готовых на любую драку. В тот день его избивали особенно жестоко.

А потом его спас тот человек. Отогнал местных, утер кровь и отвез в больницу. Он назвал себя Алдо Морани. Но, для маленького озлобленного Лиса, он стал Богом. Бог пообещал, что с этих пор Ренара будут бояться все. Нужно только перетерпеть маленькую операцию здесь, в больнице, по изменению какого-то генокода. Лис торопливо согласился. Тогда Алдо поставил перед ним условие. Только одно. Когда тот вырастет, найти и убить человека. И маленький несчастный лисенок, поверив в чудо, дал клятву. А потом, после операции, Лис удрал из больницы, прикрываемый Алдо. Конечно, была погоня. К вечеру полицейские почти нагнали их возле небольшой железнодорожной станции. Кто-то открыл стрельбу, Алдо отстреливался в ответ, и, уже смертельно раненный, успел подсадить Лиса в медленно проплывающий мимо вагон товарного поезда. Уцепившись за дверь, Алдо кричал какие-то непонятные слова: «Перстень… не давай… принудить…» Последним усилием закинув свою сумку в ноги Лису, он упал на грязный перрон лицом вниз. Трясясь в холодном жестком вагоне, Лис повторял про себя клятву. Убить человека. Через 20 лет. Сашу Тихомирову. Из Москвы.

*************************

Саша изо всех сил махала ладошкой вслед отъезжающему такси, прощаясь с мамой и бабушкой.

–Погостевали и хватит.

Так сказала мама.

–Здесь у вас, конечно, море, а там дача, огурцы-помидоры, поливать, полоть, заготавливать. Ты все равно через две недели будешь в Москве, не успеем соскучиться.

–Хороший у тебя дом, -кивнула невпопад бабушка.– Мы на будущий год приедем.

Саша послушно оглянулась: дом действительно был хорош. Уютный, утопающий в летней роскошной зелени, дом стоял на поляне, с одной стороны отсекаемый старой каменной лестницей, ведущей вниз, к пляжу, с другой–высокой скалой, защищавшей дом и обитателей от ветра в ненастные дни. Внизу мирно рокотало море. Единственными соседями Саши и ее мужа Игоря были здесь природа и одиночество. Они купили этот дом сразу, как увидели. Прошлым летом.

Мама с бабушкой уехали. А Саша оглянулась, почувствовав, как тоскливо сжалось сердце. Не от того, что они расстались, нет, Саша действительно собиралась скоро в Москву, но как-то скучно будет без ехидных бабушкиных «утро начинается не с кофе», бесконечных маминых «чем помочь, дочка?». Она тряхнула рыжими, отросшими за год кудрями и по крутым каменистым ступенькам спустилась к морю. Забралась на огромный гладкий валун, наполовину скрытый в воде, легла, раскинув руки. Затем принялась бездумно смотреть в небо, слушая, как шуршат волны, обтекая толстые нагретые каменные бока, и вскоре задремала. Потом сразу, сильно вздрогнув, проснулась. Может, пора уже идти? Скоро Игорь приедет. А с ним Павел со своей девушкой. И Хантер. Новые гости. Друзья.

С Павлом и Хантером Саша и ее муж познакомились в прошлом году, и с тех пор регулярно встречались. За этот год ничего особенного не произошло. Саша все также работала дизайнером в фирме, производящей настенные фрески. Игорь все также обожал все, что было связано со старинными часами. Бывший куратор Илья помог устроить в свою суперсовременную Клинику Сашину бабушку, «подремонтировать шалившее сердечко». Та с удовольствием всю зиму лечилась. Вполне себе благополучный год, сделавший их богаче на кругленький счет в банке и на вот этот, сразу полюбившийся ей, дом.

Единственное, о чем сожалела Саша– это исчезновение потрясающей красоты Зеркала будущего, которое случайно досталось им вместе с покупкой дома. Она грустно улыбнулась. Успела сходить туда всего один раз, сразу после находки. Но, ничего не смогла узнать и спросить. Зеркало вдруг стало уменьшаться. Прямо на глазах. Саша едва успела из него выскочить назад к мужу. Свернулось сначала в маленький, цветной, будто воздушный, шарик, потом в разноцветный теннисный мячик, потом в непонятного цвета точку и с громким хлопком исчезло совсем. На память о прошлогодних событиях остался только перстень. Саша поклялась себе, что не допустит, чтобы он попал в руки таких, как Алдо Морани, берегла его и думала, что воспользуется его свойством принуждения только в случае крайней необходимости, может, придется спасать детей или что-то еще такое же героическое. Так что, все кончилось. Кончилось ее приключение.

Все кончилось… все кончилось… все кончилось… шуршали волны.

Сверху, от дома раздался звук подъезжающей машины. Приехали! И Саша отправилась встречать гостей.

Хантер выпрыгнул из машины первым, с удовольствием потянулся и, раскрыв широко руки, пошел здороваться с Сашей:

– Хозяйка! Накорми, несчастного! Последний раз я ел пять часов назад, в самолете! Пашка напоил меня двумя чашками кофе и все!

–Потерпи, я дам тебе бутербродов, а на ужин мясо будет, – улыбнулась Саша.

Пока мужчины жарили шашлык, Саша с Региной накрывали на стол. Саша искоса поглядывала на девушку Павла. Трудно было найти двух, столь неподходящих друг другу людей. У невысокого, темноволосого, говорившего мягко и негромко, Павла, было красивое, немного ассиметричное лицо. И глаза необычного, сине-зеленого оттенка. А Регина была похожа на галку. Такая же любопытная. Едва войдя в дом, сразу осмотрела оценивающе обстановку, из двух предлагаемых спален выбрала лучшую, не советуясь с Павлом. Просто сказала:

–Эта спальня– наша.

Саша тогда пожала плечами. Ей было все равно. Если эта маленькая аккуратная брюнетка с острым носиком и круглыми черными (птичьими!) глазками нравится Павлу, значит, что-то есть в ней такое, что сразило ее друга. Надо присмотреться внимательнее, вот и все.

Регина быстро разобралась в нехитром устройстве кухни и сейчас быстро сновала с приборами от шкафов к столу.

–У меня задержка пять дней, представляешь, может, у нас будет ребенок! Павлик сделает мне предложение!

– Поздравляю! Вот это новость! Не забудьте пригласить на помолвку.

Саша помолчала, задумавшись. А у них с Игорем будут дети? И когда? В прошлом году было не до этого, а сейчас, когда все успокоилось, может быть, стоило попробовать?

Со двора донесся веселый шум. Кто-то хохотал. Саша, переглянувшись с Региной, как по команде одновременно, сбросили на стол фартуки и выбежали наружу.

По двору бегал смешной пегий козел, вернее, козленок. Мужчины, веселясь, пытались его поймать, а тот ловко лавировал, проскакивая между рук. У сарая стояла, опираясь на клюку, бабка Малена, живущая в соседней деревне. Игорь с Сашей иногда покупали у нее овощи и молоко.

–Вот,– сурово произнесла Малена,– козища моя родила двух козочек и козла этого. Козочек я продала, а его,– она указала клюкой на виновника веселья,– никто не хочет. Уж больно шкодный.

–У вас тут просторно, нет соседей, нет огорода,– она неодобрительно покачала головой,– пусть живет. Значит, отдаю вам во владение домашнюю скотину. Бесплатно. Откажетесь– придется на мясо пустить,– она скривилась.

–Малена, да ты что!

Саша всплеснула руками.

–Куда я его дену? И кормить чем?

– Кормить – травы полно кругом, не сдохнет. А жить, вон, хоть в сарае. Поеду я, у меня хозяйство.