– Мама! Я тебе пирог принес! Тот, что ты вчера испекла! – послышался радостный голос. А мне на черное покрывало поставили тарелку. – Я уже вещи собираю! Мне завтра ехать в Академию! Ты будешь скучать, мам?

Что? О, нет! Только не это! Я вчера готовила тыквенный пирог. Три раза отворачивалась. Ну, думаю, хоть какую-то гадость сделает! Потом даже яд поставила рядом, мол, вот, смотри! Один раз я вообще ушла из кухни, чтобы не стеснять маленькое зло.

– Мама вернулась! – предупредила я, не спеша возвращаться на кухню и скрипя всеми дверьми. – Я сейчас войду!

Я топала, как слон, чтобы предупредить заранее.

На столе стоял пирог и зелье. Закрытое. Поначалу у меня была надежда, что он мастерски закрыл зелье. Так, чтобы следов не оставить!

– Ммм! – облизала я палец, макая его в тесто. – Мммм!

Нет! Никаких признаков яда! Ну прямо никаких! Не горчит, не перчит… Ничего!

– Мама, я караулил пирог! – послышался голосок, пока я недоверчиво осматривала тесто. – Ты что? Расстроилась?

Эх! Я вздохнула и отправила хвостом пирог в печь. Ладно, попробуем  по-другому.

– Следи за пирогом! Вот тебе книги и игрушки! – намекала я, в надежде, что будущее зло забудет на радостях про пирог. И он прилично подгорит.

Я принюхалась в надежде учуять запах гари! Мммм! Как все сгорит! Прямо в головешки! Я даже поежилась на месте от предвкушения восторга.

– Мама! – послышался голос с кухни. – Пирог готов! Давай быстрее, а то подгорит!

Я кисло вытащила горячий пирог, видя, что он ни капельки не подгорел.

Ой, горе ты мое! Ну неужели нельзя было увлечься книгами? Или игрушкой! Я тут балую тебя изо всех сил, ращу махровым эгоистом, капризулей и … Бедное мое бесчувственное демоническое сердце!

– Мам, ты чего? – меня дернули за черный халат. Пирог остывал на столе. – Мам, ты что? Плачешь?

– Нет, сынок! Добро в глаз попало! – ответила я, утирая жгучие слезы.

Правду говорят, что ребенок должен быть залюбленным! И расти в неполной семье. Именно тогда  и получаются маленькие демоны, исчадья и  темные властелины. Я, значит, ради этого… А он…

– Мама, а можно попробовать? – послышался голосок сына, которого я потрепала по макушке. Вот, какой бы ни был, люблю его! Что тут поделать!

– Конечно! Не забудь маме не оставить, – намекнула я, выходя из комнаты и скрещивая пальцы. Ну хоть так! Надеюсь, пирог получился вкусным, и детский аппетит сделает все, как надо!

– Мам, я кусочек съел! Остальное тебе! – послышался голосок за дверь, к которой я припала.

Да! Да-да! Он не помоет тарелку! Все большое зло начинается с маленького. Сначала тарелку не помыл, потом стул не задвинул, а через двадцать лет завоевал весь мир! Стал успешным демоном… Эх… Хоть бы забыл! Хоть бы забыл!

– Ма! Я тарелку помыл за собой! – послышался голосок сына. И тут же добавил. – И поставил на место!

Нееет!

– Табуретка… – взмолилась я, скрестив пальцы. – О, адское пламя! Я прошу тебя! Пусть не задвинет табуретку! Что? Не задвинул? Я не слышала! Неужели темная сила услышала мои молитвы!

Дверь открылась, а на пороге стоял сыночек, почесывая голову.

– Я не стал задвигать табуретку. Чтобы полы не портить. Я поставил ее аккуратно под стол, – сообщил он. – Мам! Ты что? Плачешь? Пирог получился очень вкусный! Ну прям пальчики оближешь!

– Нет, сынок, не плачу…   Я тебе тут на гадости намекаю, а ты… – вздохнула я, глядя в честные глаза сына. – Ты – будущий демон! Возможно, даже уничтожишь половину мира! А вторую поработишь! Демоны не делают добра! Этим миром правит Зло! Ты будешь искусителем! Тебе нужно будет искушать людей! Вот чем ты будешь их искушать?

– Котенком? – на меня посмотрели честные страдальческие глаза. Я прижала «искусителя котятами» к себе.

– Я буду стараться, мам, – послышался голосок сына, пока я гладила его по голове. Ой, рожки такие маленькие… Молочные…

– Я обещаю, что сделаю какую-нибудь пакость!  – вздыхал сын, пока я его гладила и умилялась.

Так, погодите! Вкусный пирог! Ага! Придумала!

– Сейчас я спрячу пирог, чтобы ты его не нашел! – торжественно объявила я, открывая шкаф. – В шкафчик его спрячу, чтобы ты его не нашел и ночью весь не съел! В шкафчик спрячу…. На шкафчике мухомор нарисован! И даже табуретку поставлю, чтобы никто на нее не залез! Ты, главное, не подсматривай!

И я подмигнула, показывая хвостом, куда я спрячу пирог. На всякий случай!

– Хорошо, мам! – послышался голос. – Я глазки закрою!

– В кого же он у нас такой паинька? – всхлипнула я, пряча пирог в шкаф.–  Ну прямо не сын, а наказание! Вон у соседки сын –  вот это я понимаю! В три года уже дедушке в чай слабительное подмешал. До этого дед вообще не ходил, а тут прямо как побежал! В четыре уже кошек за хвосты таскал! В пять кнопки на полу раскладывал – ступить некуда! В шесть – довел мать до истерики! Настоящее исчадье ада… А у меня лопух какой-то!

И вот наступило утро!

– Мам! Я нашел пирог! – послышался голос.

Ну наконец-то! Какое счастье! Он нашел пирог! И наверняка съел его! Мама дождалась!

– Мам! Ты будешь пирог? Я съел один кусочек! – добавил сынок.

 Я скрестила пальцы и закатила глаза. Он шлепал в сторону нашей спальни.

– Хоть бы отравленный! Хоть бы отравленный! – взмолилась я, глядя на темные волосы  сына. Он бережно нес пирог на кровать. Аппетитный кусок тыквенного пирога лежал на тарелочке.

– Мама ест! – предупредила я, с надеждой глядя в тарелку. – Мама сейчас его съест!

– Кушай, мама! – послышался голосок, а ко мне на кровать взобрался мой будущее исчадье ада.  – Конечно! Я же для тебя принес!

– Мама ест, – промурчала я, закрывая глаза и откусывая пирог. – И когда мне плохо станет? Когда мама побежит в туалет и взлетит на нем, как ведьма на метле? Или мне придется хвостом обхватить унитаз!

– Мама, он не отравленный! – смутился сын, устраиваясь на одеяле из лоскутов. – Я тебе самый лучший кусочек оставил! Самый большой! Мам? Я что-то опять не так сделал?

Я вздохнула, уплетая пирог. Вот как ему сказать, что демон не должен быть добрым! Что мир демонов жесток, коварен и несправедлив! Что кругом все хотят тебя либо обмануть, либо уничтожить!

Мой сын расстроился. Он сидел и ковырял пальчиком одеяло.

– Мама тебя очень любит!  – всхлипнула я, поглядывая на тапки. Может, хоть в них кнопка завалялась. Но нет!

Сын молчал.

– Ты же понимаешь! Быть добрым – плохо! Миром правит зло! Чем больше гадостей ты делаешь, тем больше тебя боятся. А чем больше боятся, тем сильнее уважают! Ты должен стать могущественным демоном! От мамы в твоем возрасте уже соседи разбегались!

– Я буду стараться, мам, обещаю, – вздохнул сыночек. – Я обязательно сделаю какую-нибудь пакость! Честно- честно! Просто у меня не получается!

– Иди сюда, – обняла я сына, глядя на портрет его отца. И в кого он у нас такой? Вот в кого? У нас в роду все  были демонами!

– Понимаешь, добро пожертвует семьей, чтобы спасти мир… – рассказывала я прописные истины. – А зло – миром, чтобы спасти семью! Зло ночью спит спокойно! Кто кусает добро по-ночам? Ну-ка?

– Клопы? – спросил сынок, прижимаясь ко мне.

– Нет, гадость моя мерзопакосная, совесть! Почему говорят, что зло крепко спит? Потому что совесть их не кусает! – вздохнула я, обнимая сына еще крепче. – Так не реви! Давай думать! А вдруг ты уже сделал пакость, но не заметил?  Давай попробуем! Может, не все так безнадежно. Ты шкаф не закрыл?

– Закрыл, – вздохнул сын, нервно поигрывая хвостом.

– Погоди! Я знаю! – обрадовалась я, целуя расстроенного ребенка в лоб. – Ты… руки не помыл!

– И правда! – ужаснулся сын, глядя на меня. – Не помыл!

– А все почему? Потому что я воду перекрыла! Видишь! У тебя получается! На них столько микробов…  И ты все принес их маме! А вдруг среди них какая-нибудь зараза! Смертельная болезнь! Чума, холера! – я была вне себя от счастья. Первая пакость!

– Мама, я теперь плохой? – спросил сынок, глядя на меня с надеждой.