– Да что ж такое на наши головы! – возмущалась Грапа. – Только с одним закончили, как новые напасти!
– И прочный колпак возвели! – поддакивал Семён. – Как теперь жить станем? Как накрывашку уберём?
– И котей загулял! – сокрушалась Матрёша. – И Клавка с Варваркой не у дел. У обеих от счастья мозги потекли.
– А ты не завидуй. – не сдержался дед. – Хорошие пары из них составились, пусть живут в радости.
– И не думала даже. Что за жизнь такая – на мельнице век вековать, – фыркнула Матрёша. – Я в город уеду. Начну с чистого листа.
– Да подожди ты с городом своим, – в сердцах шикнула Грапа. – Не до того теперь.
Баба Оня в разговоре не участвовала, продолжала работать с водой – сыпала сверху порошочек, водила руками, что-то шепча.
– И Аньки с Тимкой нет, – Матрёша подошла поближе, пристроилась сбоку от бабки.
– К июню собирались вернуться. Как раз к свадьбе.
– Что-то зачастила Анна к своим, – вздохнул Семён. – Совсем про нас забывать стала.
– Боится она за дочку. – пояснила Грапа. – Сила у крохи множится, а ум за ней не поспевает. Вот и увозят Ладушку подальше от греха, чтобы не натворила чего.
– И связь пропала! И сеть не ловит! А с вечера интернет ещё фурычил. – Матрёша потрясла бесполезным телефоном. – Вот же засада! Не так я себе майские представляла, не так их планировала.
– Ну что там, Оня? – шепнула Грапа. – Есть подвижки?
– Нет! – бабка протёрла глаза и отодвинула плошку. – Кто-то сильный сработал. Крепкий заслон создал. Ничего не получается разобрать!
– Растеряли вы умение, девки! – попенял дед Семён. – От раздраю всё, от твоих фортелей! – он покосился на Матрёшу, но продолжил. – Как спуталась с немчурой, так мозги и усохли. Зачипурилась без меры, о новой жизни возмечтала.
– Умолкни, старый, – нахмурилась Матрёша. – А то ведь кузнечиком обращу. Пойдёшь по полям скакать.
– Не обратишь, – отмахнулся дед. – Была сила, да вышла!
– А ведь Семён прав, – Грапа склонилась над водой, задумчиво провела по поверхности пальцем. – Только не в одной Матрёше дело. Как Тоську на изнанку отправили, так потихоньку и пошло. Не нашлось для неё замены. У Аннушки другие заботы, Варя вон замуж собралась…
– Обидели мы Таисию. – покивала и Оня. – А ведь как дружно жили, как хорошо работали!
– Слаженная была команда. – согласился с ней дед. – Справная да крепкая.
Грапа всё водила и водила пальцем по воде, выписывая немыслимые узоры. В какой-то момент та взялась чернотой, а из-под пальца словно из-под карандаша проступило светлым контуром лицо.
– Никанориха! – громко взвизгнул Семён и разом спугнул видение.
– Неужели, её проделки?? – не поверила Матрёша глазам.
– Может и её, – пробормотала баба Оня. Мыслями она была далеко, прикидывала, как отправить весточку Тоське.
Глава 4
Алька не сразу сообразила, где оказалась.
Придя в себя на пыльном полу, долго сидела, оглушённая, среди сумрачной туманной мути, не в силах даже шевельнуться.
Я в зеркале. Внутри! – неожиданная мысль полоснула шоком.
Алька вспомнила всё.
Подскочив, она попыталась прорваться обратно – в отчаянной надежде, что получится выбраться, пролезть через узкую щель к себе.
Мутная тугая стена спружинила под руками и не пустила назад, не позволила даже увидеть, что там.
Заскулив, Алька закрутилась вокруг, не зная, что делать, что предпринять.
– Катя! Вика! – прошептала она, уже понимая, что девчонок здесь нет.
Та тварь… Побирушка… она тоже здесь? Прячется среди тумана, наблюдает… а, может, готовится схватить!
Липкий холодный ужас опутал Альку. Нужно было что-то решать. Двигаться! Пытаться спастись!
Вот только куда идти, как не пропасть в этом густом тумане?
На пыльном полу под ногами чернела цепочка крохотных следов – птичьих, а может мышиных. Алька углядела их только теперь и немного воспряла. Мысль о том, что знакомые, пусть и бессловесные существа, находятся где-то рядом, немного подбодрила её. Следы терялись в тумане, но Алька рискнула – зажмурившись, шагнула вперёд.
Она вынырнула на круглом пятачке. Похожие пыльные тропки пересекали его, исчезая в мутной пелене. Здесь было что-то вроде перекрёстка.
– Направо пойдёшь, себя потеряешь. Налево… – вспомнила Алька и невольно всхлипнула.
Направо… налево… Какая теперь разница. Куда бы она не повернула, всё равно промахнётся – тропинки вряд ли выведут её домой.
– Наверное, лучше подождать. Попробовать ещё раз поискать зеркало. – Алька вознамерилась было отступить обратно, но где-то позади прострекотало, прочирикало неприятным звуком – словно провели острым ножом по тарелке. За стрёкотом последовал шорох – какое-то существо шоркало по полу, почти не таясь, подползало всё ближе и ближе.
Вскрикнув, Алька метнулась влево. В ту же сторону, что и следы.
Внезапно она очутилась на лестнице – каменная и крутая, та поднималась куда-то вверх. Не ожидавшая подобного, Алька попятилась, ткнулась спиной в только что выпустившую её серую мглу.
Мысль о том, что где-то позади крадётся стрекочущее нечто остановила девушку. Возвращаться было нельзя.
Сжав зубы, Алька принялась карабкаться по ступеням. Их стоптанные основания и грязные стены по бокам она видела сейчас совершенно отчётливо. Так же ясно ощущала и запах – сладковатый и гнилостный, как у застоявшейся в вазе с цветами воды.
Сбиваясь и стараясь не упасть, Алька упрямо поднималась кверху, пока не увидела под ногами… черноту. Так же внезапно, как появились, ступени оборвались в никуда!
– Проклятая Катька! – не в силах больше сдерживаться, Алька разрыдалась. – Зачем, ну зачем я послушала её!
Подвывая и всхлипывая, девушка повернулась назад и едва удержалась, чтобы не ступить в такую же черноту.
Ступени исчезли! Под ногами оставалась лишь одна, последняя. Но и она потихоньку размывалась, становилась всё прозрачнее и тоньше.
Сейчас ступенька растает совсем, и она полетит вниз, в чёрную бездонную дыру, в чудовищную невообразимую бездну!
Спасло Альку пение. Точнее странное немузыкальное подвывание, доносящее откуда-то со стороны.
Потянувшись за звуком, Алька качнулась к стене, и старая каменная кладка неожиданно раскрылась перед ней, позволяя пройти…
Алька попала на поляну! Круглый пятачок утопал в голубых цветах. Где-то высоко в небе деревья качали могучими кронами. Спиной к ней на траве сгорбился упитанный кот. Терзая деревяшку со струнами, надсадно заходился песней без слов.
– Оооуууыыы… эээййёёёооойййй… оуыуааааааа, – наяривал на одной ноте, раскачиваясь по сторонам.
Совершенно одуревшая Алька медленно двинулась в обход неудалого певца.
– Кто здеси! – встопорщился мехом кот. – Ты откуда взяласи, девка?
– От-т-туда… – Алька показала рукой в сторону стены.
– С переходу? – вытаращился кот. – Да ну! Ври да не завирайси.
– Я через стену попала. Вы пели, и меня потянуло.
– Потянуло, говоришь? – кот моргнул и взлохматил хилую бородёнку. – Тебя?
Он отодвинул странный инструмент и поднялся, тяжело отдуваясь.
–Желудку скрутило, – доверительно сообщил Альке. – Всё от сырых грибов.
– Вы грибы любите? – пролепетала та.
– Какое там, – отмахнулся кот. – У меня от их изжога да заикание!
– Зачем же тогда ели?
– От помрачении! С ума свихнулси, вот и ухватил! Сунулси домой, а деревни и нет!
– Ох! – Алька присела на траву и сжала виски.
Потрясения нынешней ночи полностью лишили её сил.
– Ты тольки в обморок не валиси! – заметался возле неё котяра. – Не для того тебя призывал.
– Призвали? Меня? – поразилась Алька.
– Ну, а кого ещё? – огляделся кот. – Сама ж сказала, что на песню пришла.
– На песню. – подтвердила Алька. – Ваша песня меня спасла!
– Чегой-то? – кот сунулся к ней и зачем-то принюхался. После схватился за уши и запричитал. – Это что же! Это как же! Сплоховал я! На призыв понадеялси! Зазвал, да не ту! Не ту!!
