Бывший центральный защитник втайне был фанатом бразильской модели 4–2—4. Втайне – потому что формально то построение безнадежно устарело еще к концу 60-х. Чемпионы мира-66 англичане сыграли по схеме 4–3—3 (хотя Виктор Маслов со своими киевлянами его и раньше использовал), и у нас в стране пошли модификации. В частности, отказ от чистых крайних нападающих. А при той, бразильской, системе крайки были необходимы. Потому хотя бы, что каждый из них, по изначальной концепции, должен был уметь и назад вернуться.

Вот чему Федор и научился. В том плане, судя по всему, что прибегал на фланги ко всем своим защитникам. «Но Федя был не Федей, если бы не играл по всему полю – слева, справа, – работоспособность у него была очень сильная. Если надо где помочь – там Федя», – рассказывал Александр Беленков.

Трогательный факт: они били пенальти в перекладину. На «щелбаны». А еще – играли на компот. Компот-то болгарский был, со сливами! 700 граммов банка. За него стоило сражаться. Ведь советские дети не были избалованы. И замечательный компот не являлся для всех нормой.

Анна Павловна Чуркина, шеф-повар на легендарной клубной базе, отработавшая 41 год и повидавшая не одно поколение красно-белых, вспоминала: «Помню его еще мальчишкой, когда для ребят из спартаковской школы сделали в Тарасовке пионерский лагерь. Они тогда в футбол на стакан компота играли, но Федя, даже если выигрывал, никогда сам не подходил требовать положенный компот».

Те годы характеризовались еще и превосходным отечественным детским кино. Фильм «Ни слова о футболе» режиссера Исаака Магитона, известного больше по сюжетам из киножурналов «Фитиль» и «Ералаш», предшествующие образцы, сказать прямо, не превзошел. Однако в той ленте снялся юный Федор Черенков.

Съемки проходили в белорусском Гомеле. Их, десять воспитанников школ «Локомотива», «Спартака» и «Торпедо», поселили непосредственно на стадионе, в подтрибунных помещениях. Причем отдельная соседняя «палата» предназначалась пионервожатой. Вроде как спортивный лагерь получался – специальный и на выезде. Причем все под присмотром.

Но как же счастлив был Федя! Им же иногда позволяли поиграть на поле команды мастеров. А там прямо травинка к травинке уложены: ноги сами просятся бежать.

Роль творческого начала будет понятна, если обратиться к сюжету фильма. Итак, способный Ярослав Коротков ради участия в финальном турнире «Кожаного мяча» становится вновь 13-летним шестиклассником, а не учеником седьмого класса, которому стукнуло целых 14. Так что такого? Подумаешь, год. Главное же – победа команды «Комета», где Славик Коротков – капитан и основной забивала. Да и играет мальчишка впрямь здорово…

Сам Федор позднее разъяснял, что мальчик, исполнявший эту роль (Виктор Харитонов), «в игре оказался не особенно силен». И в «футбольных эпизодах» его дублировал как раз Черенков.

Фильм этот, что скрывать, помнится ныне благодаря изумительному удару через себя, «ножницами», что наносит парнишка в белой форме. И люди, благодаря Сети, точно знают: забил Федор. Однако это же футболист «Орленка» – противника «Кометы»! И, кстати, тот потрясающий мяч по меньшей мере уравнивал шансы. Но по фильму переросток Славик эффектно провел победный гол, артистично переиграв голкипера. Причем настолько фирменно, что невольно угадывается тот же исполнитель. Ему лишь прическу поменяли на более густую и рыжеватого цвета – парик, похоже, приделали. А пластика-то осталась.

Если вернуться к тому шедевру с «ножницами», то стоит привести мнение самого режиссера. В книге «Кинопроба» он рассказал о пяти дублях. Первый не вышел: камеру заклинило. Второй – оператора подтолкнули. Третий загублен из-за судьи, попавшего ненароком в кадр. Четвертый: все отлично! Теперь пятый, последний, – на всякий случай, мало ли что. И, уверял режиссер, все пять раз актер-дублер Черенков исправно укладывал мяч в сетку тяжелейшим по исполнению ударом. Ни разу не подвел.

Хочется верить? Очень. А представьте, как того же хотелось Федору Федоровичу! Только он себя преодолел. «Исаак Семенович преувеличил. На самом деле было двенадцать дублей – и удар у меня получился раз шесть. Но о неудачных попытках в книге упоминать он не стал. Сделал мне, как сказали бы сегодня, рекламу», – объяснял Черенков журналистам газеты «Спорт-экспресс» в 2007 году.

За этот доблестный труд он получил в 73-м 110 рублей. Отдал маме. Но попросил приемник купить. «Сокол» он назывался. Долго потом служил.

Учеба в СДЮШОР шла сама по себе. Каждый год добавлял неуклонно взрослеющему Черенкову мастерства. Что до кино, то он рассказывал в 83-м о приглашениях сниматься в чем-то похожем. Только уже некогда было. И футбол отнимал, естественно, все больше времени. И, ко всему прочему, надо было продолжать образование.

Школу Федор окончил в 1976 году, после чего напрашивалось традиционное поступление в Институт физкультуры. В подавляющем большинстве как раз там обучались советские профессиональные (будем называть вещи своими именами) спортсмены, и футболисты в частности. Обычно составлялся индивидуальный график сдачи зачетов и экзаменов, который впоследствии корректировался уже как график сдачи задолженностей. Таким образом, совместными усилиями институт благополучно заканчивали, диплом получали.

Черенков удивил уже выбором вуза: Горный институт. Федор честно рассказывал потом, как случайно поучаствовал в поединке между спартаковскими воспитанниками 1959 года рождения и командой любителей из того технического вуза. Профессионалы, конечно же, победили – 6:1. Зато любители заронили некоторые сомнения в спартаковские души. Горняк (он же шахтер) – это же специальность, она везде требовалась.

Ох, и сколько же раз проходило: взяли, потому что спортсмен. Верно: институту, как и всем, нужны были футболисты, хоккеисты, гандболисты. И Федору обещали, что возьмут целых одиннадцать игроков с мячом. Футбольным на этот раз. А потом…

Потом, видимо, забыли. Или кто сверху устыдил. Одним словом, из одиннадцати претендентов, шедших на первый курс, прошли лишь двое. На общих, выходит, основаниях. Такую версию событий, по крайней мере, изложил нам однокурсник Черенкова Алексей Абрамов, с которым они дружили до конца дней футболиста.

Алгебру с геометрией Федор знал. Вера Андреевна Старченко учила серьезно. Про свою школьную учительницу он вспоминал в 2007 году: «На редкость принципиальная женщина. Свой предмет – математику – знала “от” и “до”. И от нас требовала того же. Вера Андреевна всегда держала класс в строгости. За малейшую ошибку сразу ставила “тройку” или “четверку”. Я тогда ужасно расстраивался. Зато математику вызубрил так, что во время контрольной работы успевал и саму контрольную написать, и в оставшиеся пятнадцать минут сделать домашнее задание по русскому языку».

Математику Федор не просто вызубрил! Он ее понял, почувствовал. Вспоминая его мастерство паса, нелишне заметить, что иногда и математически образованный мяч попадал туда, где более всего был нужен!

Учиться в Горном институте попросту трудно. Это же типичный технический вуз. То есть высшая математика, физика, начертательная геометрия, техническое черчение. Многие после первого курса уходили.

Да и сама специальность горного инженера достаточно специфична. Факультет назывался «Технология подземной разработки». Чтобы заниматься таким делом, его надо сильно любить. Можно было, конечно, сообщить: мол, футболист, за «Спартак» выступаю, поэтому времени на математику с черчением нет, войдите в положение…

А он не стал ничего преподавателям говорить. Сокурсники знали – и хватит. Он ведь как-то «прибился» к двум иногородним парням. Те были старше на пять лет и обитали в общежитии. Куда юный Федя, конечно, изредка заезжал. С одним из тех ребят, Алексеем Абрамовым, нам удалось поговорить. «Мы производственники, – рассказывал нам Алексей Михайлович, со временем ставший главой крупной строительной фирмы. – Я работал на рудниках года два. Под землей. После армии». Второй товарищ Черенкова был с Дальнего Востока. Сергей Готовщиков (институтская кличка «Тапки») тоже был заметно старше Феди.