Возле нужной землянину двери топтались двое амбалов. Моснорца Егора оба знали и пропустили к своему шефу без лишних вопросов.
– Граф, – Му при появлении Игоря и Люса в его двухкомнатном номере, когда за ними плотно закрылась дверь, поднялся и попытался изобразить поклон, – рад видеть тебя.
Никого постороннего в комнате не было, говорил Тихий очень негромко, тем не менее учтивость авторитета вызвала на лице попаданца недовольную гримасу.
– Что за великосветские замашки, мой друг. – Егоров прошёл к окну, отодвинул чуть в сторону трёхногий рассохшийся табурет и с некоторой опаской на него сел. – Ты когда-нибудь нам так всю контору спалишь. Договаривались же.
– Прости, начальник, то есть парень, в смысле Егор, – улыбнулся главарь банды и вернул свою задницу в кресло за заваленным свитками столом. – Сглупил. Просто не ожидал тебя сегодня.
– Я сам себя здесь увидеть не ожидал. – Игорь достал доклад Люса, но разворачивать его не стал, он легко запоминал прочитанное и долго сохранял в памяти. Такую особенность своего мозга Егоров знал за собой ещё с жизни на Земле, так что и в этом никакого рояля или попаданческой плюшки не было. – Но нужно обговорить подробности предстоящего дела. Только сначала расскажи, как давно наша местная братва снюхалась с пиратами, незаконными работорговцами и прочими пришлыми негодяями. И почему обходится без разборок и поножовщины между вами и чужаками.
– Почему же обходится? Ещё какие стычки случаются. И постоянно приходится держаться настороже. – Тихий взял одну из бумаг и потряс ею в воздухе. – Даже в мелочах норовят обмануть. Если бы к нам прибывали постоянно одни и те же партнёры, может, было бы и по-другому.
Бандитский авторитет, работающий с документами за столом в одежде буржуа средней руки, выглядел несколько сюрреалистично, но Игорь уже к такому его виду привык. Со временем, через века, крёстные отцы преступного мира станут копировать манерами интеллигентов или даже аристократов, а пока Тихий Му мог бы действительно сойти за купчишку, если бы не острый, жёсткий взгляд, который ему никогда не получалось скрыть.
Провести захват йенк-утисского корабля, в трюмах которого уже находилось почти четыре десятка совсем молоденьких будущих невольников, оптимальнее было бы на следующей пятидневке, когда должны подвезти ещё одну партию нищих детей с севера Гирфеля, однако попаданца поджимало время, к тому же он опасался, что Тания может что-то учуять (а Игорь хотел принять личное участие в намеченном деле) и перекроет ему кислород.
С Тихим Му землянин проговорил больше часа, пока куранты на здании портовой администрации не отбили полдень.
– Ну, я думаю, остальные вопросы, если, конечно, они возникнут, будем решать по мере их поступления, – сказал граф Приарский, поднимаясь с колченогой табуретки. – И не прекращай поиски тех, кто стоял за недавним бунтом. Сам в ратушу или во дворец за выяснением не суйся, не твоего это уровня задача, но, как ухватишь за ниточки, передай их лично мне. Не Дильяну, а мне. Ясно?
– Как скажешь, Егор, – бандит лично пошёл открывать дверь своему шефу, – ты ведь знаешь, я твой должник на всю жизнь.
– На всю или не на всю, но я рад, что ты сегодня об этом ещё помнишь. – Попаданец пожал плечо Тихому и мотнул головой Люсу: – Пошли со мной. Прогуляемся по набережной.
«Мы словно шерочка с машерочкой», – посмеялся про себя землянин, видя, как морщились, отвернувшись, представители преступного мира, вновь наблюдая прощелыгу Егора (считай, готового клиента для использования их криминальных талантов) в сопровождении правой руки Тихого Му. Ни ограбить моснорского щеголя, ни обворовать, ни затащить в притон, ни даже не выпросить подачку.
– А меня ведь, Люс, обобрали, – признался янычару Игорь, вспомнив недавнюю встречу с попытавшимися на него напасть оборванцами. – Собака со стражниками обещали прибыть. Что это там за столпотворение? – увидел он большую толпу.
– Тебя разве оберёшь? – не поверил в искренность слов шефа Люс, а затем ответил на вопрос: – С позавчерашнего дня теперь у всех досок так. Не только здесь в гавани, но и вообще в городе. Грамотеи-то везде есть. Они и читают, что там написано.
– Теперь вижу, – попаданец остановился перед спинами дальнего от доски объявлений ряда людей (теперь он в самом деле понял, что наблюдает результат недавнего распоряжения Латаны) и потянул своего спутника за рукав. – Обойдём. Мне неинтересно, что там зачитывают, я и так знаю.
Те из слушателей, кто находился на краю толпы, пытались приподниматься на носочки и прикладывали ладони к ушам, чтобы лучше расслышать слова чтеца. Иногда кто-то выкрикивал: «Громче!»
– Третий день перечитывают, а слушателей не убавляется, – доложил янычар, проходя за командиром к самой кромке набережной, где стояли в ряд вытащенные на песчаный берег баркасы и лодки с заякоренных чуть подальше в заливе шлюпов и ботов. – Почему-то новости из дворца не менее популярны, чем городские. Зато постановления ратуши никому не интересны.
– Люди как люди, – пожал плечами землянин, – любят подглядывать, что там происходит в высшем свете, и про события вокруг хотят знать. Да, и милосердие иногда стучится в их сердца, – вспомнил он Михаила Булгакова, хотя слова великого писателя к орванцам данной средневековой эпохи и не сильно подходили, если судить по тому, с каким восторгом они смотрели на казни, пытки и мучения своих менее удачливых собратьев и сестёр. – Будем считать, что начало развитию средств массовой информации положено. Жалко, что пока газетной бумаги у нас нет, зато сами газеты теперь есть. Точнее, еженедельники. Нет, ежепятидневники. Не смотри, Люс, это я сам с собой вслух рассуждаю. А Рина – молодец. Хоть кое-кто и считал её глупой, а вот, смотри же, как она здорово понимает, что людям будет интересно знать.
Обойдя толпу, Игорь со своим спецназовцем оказались уже в более благоустроенной части района гавани. Попаданец с удовольствием ещё раз обернулся на кучу народа, оставшегося за спиной. Задумка с периодической печатью обошлась без первого блина комом, сразу же, как видно, завоевав себе почитателей. Или читателей? Да, и читателей, и слушателей.
Для выпуска первой в Орване газеты землянин сконструировал отдельный станок в своей типографии. Печать велась односторонняя на местной бумаге (пока улучшать качество материала у Егорова не было ни времени, ни людей, да и ни острой необходимости) размерами формата А2. Затем отпечатанный лист складывался напополам, и получался ежепятидневник «Гирфельский вестник», другого варианта названия Игорь придумывать не стал, его и это устраивало.
Название издания вместе с номером – а пока был отпечатан только первый – наносилось трафаретом на первую страницу. Последняя оставалась девственно чистой, как совесть младенца. А вот вторая и третья страницы наполнялись содержанием.
Говорить о постоянных рубриках пока было рано. Первый номер газеты имел пять разделов: высочайшие указания и постановления столичных властей – первый, дворцовые известия – второй, криминальные события – третий, новости столицы и герцогства – четвёртый. Пятый раздел имел только название «Заграничные известия» и короткое, в одну строку, сообщение про скорое начало работы Конгресса герцогств в Трине.
Стоимость одного экземпляра своего периодического издания Игорь определил в тридцать гир. Недёшево, но ведь не для бомжей печатается. Зато правительница обязала столичный муниципалитет и городские управы других городов, куда уже имелась возможность портальной доставки, выкупать по двадцать и десять экземпляров «Гирфельского вестника» соответственно и вывешивать их развёрнутыми текстовыми страницами на досках в многолюдных местах.
И Рина, бывшая жреческая рабыня, выученная тем от скуки грамоте, оказалась весьма кстати. Да, девушка, которой Игорь до сих пор был искренне благодарен за уже давнюю, но очень своевременную помощь, особым умом не блистала, хотя с обязанностями «зиц-председателя Фунта» в частно-государственном предприятии «Каретный двор» справлялась очень неплохо.
