И не только сии такое неучтивство оказывали, но то же самое и у других ежедневно видели мы: приходят было к нам всякого дня трубачи для представления по своему обычаю комедии, которые в играх многократно обнажали задницы и казали всем срамные части тела, падая на коленки и ягодицы вверх поднимая, без всякого зазору и стыда.

Что также и женщины инокогда делали, ибо, стоя мы одного дня пред своею квартирою на гладком месте с многими слугами, видели недалече оттуда жён, которые на себе платье поднимали вверх, показывая нам в окошки срамные части, передние и задние, и протягивая голые ноги из окошка, то правую, то левую, то задницы, то другие места, невзирая и на присутствие приставов.

Отсюда видеть можно и подлинно явствует, что сей народ весьма груб и развращен нравами, так что ежели с другими добронравны соравнить, то оный посмеянием может быть, как такой, который ни мало или не много от скотов разнствует.

˂…˃ заблагорассудилось мне о том здесь упомянуть, дабы уверить всех нашей земли, в каком невежестве сии люди пребывают, и как они не знают и вовсе не понимают Священного Писания, приводя вместо Евангелия враки и басни и почитая оные за Божественные прорицания. ˂…˃

[В Москве]. Пред царем и сыном положены были ножи длиною в поллоктя, стакан только и ложка деревянная; как же гнусно и как невежливо он кушал, все те знают, которые на его пире были; никого от роду не видал, какого бы состояния и чина ни был, который бы сего славного царя неучтивее за столом сидел. ˂…˃

Сверх того, они хитры, лукавы, упрямы, невоздержанны, сопротивляющиеся и гнусны, развращенные, не говорю бесстудные, ко всякому злу склонные, употребляющие вместо рассуждения насилие, и такие, которые от всех добродетелей воистину далеко отступили. ˂…˃

Может ли в каком-нибудь народе бóльшая быть зависть и злоба, нежели в сем, который ничего не пропустил, что могло нас возбудить к гневу, печали или к иному возмущению духа; долго бы было о сем больше говорить мне, наипаче такому, который о другом предложить спешит. ˂…˃

О житии сих народов кроме того не знаю, что объявить, разве только то, что они ни в каких других делах не упражняются, кроме воинских, в которых будучи, всякие труды претерпевают, голод, жажду сносят, так что все почти, кажется, наподобие несмысленных животных жизнь свою провождают, одним хлебом по большей части голод прогоняют, а жажду утоляют одною водою, общее с лягушками употребляя питье; редко когда дома им сидеть достанется, наибольше посылают их на войну для защищения то российских границ от татар, то лифляндских от поляков и шведов.

[На возвратном пути]. Чуть было не пропустил я здесь упомянуть о том, что приставы нас и посланного от нас наперед с объявлением в Есилию обманули, так как и прежде того часто тоже бывало, о чем не умолчать, но больше объявить надобно, дабы всем была известна ненависть их к нам, и дабы показать всякому безмерную оных неверность и злобу… ˂…˃

Не надобно и того пропустить, что россияне так бесчеловечно с пленниками своими обходятся, что не позволяют им ничего брать у посланников и прохожих людей, воспящая то, сколько можно, и запрещая давать милостыню: ибо, когда будучи мы в Дорбате, послали им двадцать талеров, сжалившись над умиленным бедных прошением, то не позволено было оным того взять, да и плетьми еще высекли тех, которые допустили. ˂…˃

Теперь уже напоследок остается благодарить всесильного Бога по премногу, что избавил нас от рук московского народа, жесточайшего фараона, презлого ненавистника христианского имени, и привел невредных в отечество…[21]

1574–1581 гг.

Ливонская война

Русские в крепостях являются сильными боевыми людьми. Происходит это от следующих причин. Во-первых, русские работящий народ: русский в случае надобности неутомим ни в какой опасной и тяжелой работе днем и ночью и молится Богу о том, чтобы праведно умереть за своего государя.

Во-вторых, русский с юности привык поститься и обходиться скудною пищею; если только у него есть вода, мука, соль и водка, то он долго может прожить ими, а немец не может.

В-третьих, если русские добровольно сдадут крепость, как бы ничтожна она ни была, то не смеют показаться в своей земле, потому что их умерщвляют с позором; в чужих же землях они не могут, да и не хотят оставаться. Поэтому они держатся в крепости до последнего человека и скорее согласятся погибнуть до единого, чем идти под конвоем в чужую землю. Немцу же решительно все равно, где бы ни жить, была бы только возможность вдоволь наедаться и напиваться.

1576 г.

Русские в Гапсале, в Вике и на Эзеле

В январе 1576 г. в Ливонию прибыло войско русских и татар в шесть тысяч человек; 27 января они напали на Вик и взяли и заняли замки и крепости Лоде, Леаль и Фикель, сданные им немедленно, предательски и безо всякой нужды. Затем они двинулись с немногими орудиями к Гапсалю и только стали перед этим городом, не делая окопов и не стреляя. Как только они подошли, 9 февраля, то находившиеся в замке дворяне из Вика, бюргеры, начальники (офицеры) и кнехты немедленно завели переговоры с русскими и 12 февраля сдали московиту превосходную крепость Гапсаль без всякой нужды; а в замке том не было ни малейшего недостатка в съестных припасах и людях, и им совсем нечего бы было бояться осады, если бы они только немного подумали о сопротивлении. ˂…˃

Когда же русские вступили в замок, то многие из гапсальских юнкеров (помещиков, дворян) были в очень веселом настроении, у одного из них сидели на коленях две девушки из дворянок, и он забавлялся с ними. Русские не могли вдоволь надивиться такой беспечности и сказали Гинрику Боусману, гоф-юнкеру герцога Магнуса, также видевшему это: «Гинрик, что вы, немцы, за странные люди, однако! Если бы мы, русские, так легкомысленно сдали такой замок, то не смели бы поднять глаз перед честными людьми, а великий князь наш не знал бы, какую и смерть придумать нам; а немцы в Гапсале не только прямо смотрят в глаза, а еще играют с девушками, точно и в самом деле поступили, как следовало». На это Гинрик Боусман не нашелся, что ответить, так как сам видел это собственными глазами.

1577 г.

Геройский подвиг и горе венденцев

˂…˃ великий князь производил в Вендене такое тиранство и поругание над женщинами и девушками, о каком не было даже слыхано у турок и других тиранов. Многих мужчин он велел сечь, затем избитых и окровавленных живьем жарить на огне; одному бургомистру он велел живому вынуть сердце, одному священнику велел вырвать язык из гортани; прочих велел убивать с неслыханными пытками и муками, а потом, точно так же, как в и Эрле и Кокенгузене, велел бросить мертвые тела в кучу на съедение птицам, собакам и диким зверям, запретив под страхом смерти своим людям хоронить их, как теперь, так и впредь.

Ливонские пленники

Здесь же я должен вкратце упомянуть о жалком положении, насколько оно мне известно, бедных ливонских пленных в Москве. Невозможно, во-первых, рассказать, сколько тысяч людей погибло и было убито из дворян, бюргеров, воинов, крестьян, женщин, девушек, детей, слуг, служанок и всякой челяди в эту продолжительную войну, и как много было убито беременных женщин вместе с их плодом, и как много было брошено московитом грудных детей по дорогам, тропинкам и чащам, и как они были поедены дикими зверями, и как несколько тысяч были уведены в плен и рассеяны по московитским и татарским землям и городам, где были отягощены тиранскими тюрьмами и трудными работами до конца дней своих, где многие были перекрещены, а многие добровольно согласились перекреститься, надеясь приобрести этим бóльшую милость и расположение великого князя. Невозможно также знать, сколько тысяч бедных ливонцев были брошены в Москве в воду, утоплены, безжалостно засечены, жестоко зажарены на огне до смерти, и сколько людей в тюрьмах умерли с голода и от жажды самым жалким образом, и как их тащили вон, как собак. Также и бесчисленное множество женщин и девушек должны были против воли отдаваться русским и татарам и жить в разврате с такими бестиями[22].