Пленники хмуро закивали головами.

– Отлично, – мужчина улыбнулся, обнажив щербатый рот. – Чтобы вы не дергались и не мешали нам, сейчас я сделаю вам укольчик, и вы поспите. Завтра мы прибудем на невольничий рынок, и я очень надеюсь выручить за вас немало денежек.

– Отпустите нас, – взмолилась Лея, – мы никому не расскажем!

– А кого не купят, – не слушая пленницу, монотонно продолжил щербатый, выразительно взглянув на Орзона, – того пустим в расход за ненадобностью.

– Оставьте нас, а девушку отпустите, – вмешался Бран, – девчонок плохо покупают.

– Ой, кто это у нас тут такой герой? – мародер расхохотался и достал из кармана коробочку со шприцами. – Значит первым и уколем, раз такой смельчак.

Последнее, что увидела Лея прежде, чем отключиться, как щербатый приблизился к ней и воткнул в плечо длинную иглу. Сжав зубы, чтобы не закричать, она какое-то время бессмысленно озиралась, а потом провалилась в темноту.

Город Тар. Семья Почетной Балавы.

– Мама! – сердито закричала девочка лет четырнадцати, с ярко-рыжими волосами, выглянув из окна. – Возвращайся в дом! Солнце уже садится и скоро придет отец! Сколько можно гулять в саду?

– Майя, хватит орать, как деревенщина! – полная женщина с такими же огненными волосами, убранными в высокую прическу, сердито топнула ногой. – Ты же леди! Собираешься также себя вести на балу у королевы?

– Ай, мам, – девочка махнула пухлой рукой и скрылась в окне.

Почетная Балава покачала головой, промокнув лоб ажурным платком. Через три дня ее семья предстанет перед королевой, чтобы Аринхат выбрала себе невестку.

– Ты представляешь, какая у нас появилась возможность? – возбужденно говорила она своему мужу Ратиславу буквально сегодня, получив приглашение. – Я смогу стать регентом! Я смогу управлять страной!

Ратислав, высокий, худой, с изогнутой, словно знак вопроса, спиной, недоуменно посмотрел на супругу водянистыми глазами:

– Для начала Земеил должен выбрать себе невесту. Много будет достойных соперниц… И не забывай про Почетную Верину с дочерью Акой.

– Ох, эта Верина, сплетница и интриганка, – Балава взяла веер и яростно стала им махать,– считает, что только она достойна короны. А всё из-за ее муженька, будь он неладен. Подумаешь, под ним все торгаши! Зато у тебя – гвардейцы.

– Тихо, женщина, что ты так нервничаешь? – Ратислав рассмеялся и, обняв жену, смачно поцеловал ее пухлые губы, -неужели тебе мало того, что мы имеем? Или ты голодаешь? Или руки твои в мозолях от непосильного труда?

– Дурак! – Балава шлепнула мужа по руке веером, – если наша дочь станет королевой, перед нами откроются все двери!

– Да я тебе и сейчас любую дверь могу открыть, – всё еще подтрунивал над женой Ратислав, – какую открыть? В библиотеку? В спальню?

– Дай мне силы, всевышний, – Балава закатила глаза, – Этот мужчина неразумен, как дитя и не видит дальше своего носа.

– Зато я вижу мою прекрасную жену и дочь, – посерьезнел Ратислав, – Власть опасна, как ни крути. С властью приходит зависть и ненависть. Готова ли ты взвалить на плечи нашей дочери тяжкое бремя ответственности за всю страну?

– Не говори ерунды, править-то буду я, – всё еще хорохорилась Почетная, – Уж город-то в порядке держать мне удается, значит и со страной справлюсь. Ох, если б получилось извести эту Верину с ее доченькой!

Ратислав ничего не ответил, лишь взглянул на карманные часы, и ушел к своим гвардейцам, оставив жену одну. Отдав распоряжения слугам, Балава вышла в сад, где и пробыла почти до вечера. Она любила свой сад, наверное, даже больше, чем мужа. Это была ее отрада и счастье. Среди великолепных цветов, за которыми ухаживали садовники, как за породистыми лошадьми, Почетная словно возвращалась в свое беспечное детство, где она была свободна, избалована и беспечна.

От приятных воспоминаний ее отвлекла Майя, которая, спустившись в сад, теперь дергала мать за рукав.

– Чего тебе, дитя?

– Мама, как думаешь Земеил выберет меня себе в жены?

– Мы с твоим отцом очень постараемся, чтобы это случилось, – Балава улыбнулась и погладила дочь по голове, – но ты тоже должна нам помочь!

– Ладно, я буду послушной, – Майя вздохнула, – но мне нужно новое платье!

– У тебя будет самое лучшее платье и драгоценности, – заверила дочь Почетная. – Если ты очаруешь принца своей мягкостью, добротой и манерами, то корона тебе обеспечена.

– На балу будет Ака. Она красивая. – Майя вдруг помрачнела.

– Не говори ерунды, – отмахнулась Почетная, – Ну какая она красивая? Худая, глаза как у лягушки и вся такая дурочка, которой нет дела до принца. Но ты-то ведь хочешь жить во дворце?

– Когда я стану королевой, – Майя на секунду задумалась, – я издам указ, запрещающий женщинам быть худыми, как палка. А еще введу в моду рыжий цвет волос. Вот будет здорово!

– Дорогая, мы вместе сможем делать, что захотим, – Балава улыбнулась, – а теперь ступай домой, чтобы не простудиться.

Кивнув девочка поспешила в дом, оставив мать возле куста с большими бутонами алой розы. Убирая с растения парочку подсохших листьев, Почетная непроизвольно поморщилась, уколов палец о шип. Разглядывая каплю крови, выступившей из ранки, тихо произнесла:

– Соперниц легко устранить. Было бы желание.

Послышались шаги и на дорожке, ведущей к дому, показался Ратислав.

– Дорогая, ты столько времени проводишь в саду, что я начинаю тебя ревновать к этим кустам.

– Ах, не придумывай, мой свет, – Балава улыбнулась, протягивая для поцелуя руку, – обещаю, завтра меня в саду не будет.

– А где ж ты будешь?

– Ну, у меня появилось одно дельце, – уклончиво ответила Почетная, – нужно посетить аптекаря… Поболтать о том, о сём.

– Как скажешь, дорогая. Идем в дом, женушка моя.

Недалеко от деревни Гиллибон

Когда Лея очнулась, то обнаружила, что находится в каком-то слабо освещенном подвале, с маленьким окошком у самого потолка. Нога ее была прикована к стене короткой цепью, позволяющей лишь дойти до миски с водой и к ночному горшку за небольшой перегородкой.

С противоположной стороны она увидела Брана и Орзона, так же прикованных цепью.

– Очухалась? – заботливо спросил Бран

– Типа того, -Лея поморщилась, потрогав челюсть. – Как же голова болит!

– Это из-за лекарства, – подал голос Орзон, – у меня тоже она сейчас лопнет.

Лея подергала цепь, проверяя на прочность.

– Мы уже пытались, – Бран вздохнул, -цепь намертво прикована к стене.

– Что же делать? – Лея почувствовала, как задрожал голос. – Нас продадут? Бедная Агата! Она, наверное, с ума сходит от переживаний.

– А я говорил, что в лес опасен и там мародеры, – Орзон приложил ко луб ладонь, – Мне кажется, у меня температура.

– Не хочу показаться пессимисткой, но дела у нас хуже некуда, – Лея закрыла лицо руками и беззвучно разрыдалась.

– Нельзя отчаиваться раньше времени. – с надрывом воскликнул Бран. – Быть может, нам удастся сбежать!

– Ты же знаешь, что нет, – всхлипывая прошептала Лея,– На нас напялят ошейники-шпионы. Мы не сможем выйти за разрешенную для передвижения территорию. Любой робот-ищейка сможет нас отследить. Нет, друзья, жизнь закончена. Мечты прахом.

Дверь распахнулась и на пороге появился мужчина. Подойдя к ребятам, он по -очереди надел на них наручники, после чего отстегнул цепь.

– За мной, – коротко скомандовал он, – и без выкрутасов, а то пристрелю!

Понимая, что просить отпустить их бесполезная трата времени, подростки молча последовали за мужчиной, угрюмо переглядываясь. На улице их посадили в повозку с клеткой. Вырвавшиеся клубы пара на секунду окутали пленников, а затем, тарахтя, повозка медленно поехала по ухабистой дороге в сторону Брестриуна.

Всю дорогу ребята молча смотрели сквозь прутья решетки на окружавшую их местность и широкую спину мародера. Величественные стены Брестриуна они увидели часа через три. Подъехав к решетчатым воротам, мародер бросил стражникам мешочек с монетами и повозку пропустили внутрь.