Я сглотнула ком, вставший в горле, кивнула и побрела к лифту – мужик как раз нажал кнопку, показывая тем самым, что говорить мы будем не у меня дома. Вошли: я первая, он следом. Двери закрылись, кабина дёрнулась, погас свет и… мы ухнули вниз на бешеной скорости. Помню, что я заорала. В следующий момент я уже прихожу в себя лёжа в кровати. Над ухом пищит какой-то прибор и разговаривают незнакомые люди, мужчины.
– Нет, Пов…
– Никаких имён!
– Простите. Нет при ней сферы. Не было и у сопровождающего.
– Проклятье! Приводи её в необходимое состояние, потом ко мне в кабинет.
– А со вторым что делать?
– Он нам не нужен. Убирай. Лишние ни к чему.
– Понял.
Я хотела открыть глаза и посмотреть, кто разговаривает, но раздались шаги и в мою вену вошла игла. Горячий туман стремительно поднялся от ног к голове, и я опять отключилась.
***
«Интересно, где я? И что случилось? – первая мысль. – А что за странный разговор я слышала?» – вторая.
– Объект номер один приходит в себя. Мозговая активность в норме. Жизненные показатели в норме, – раздался механический голос, и я почувствовала, как надо мной кто-то склонился.
– Ну же, открывай глаза, – потребовал неизвестный мужчина, и я его покорно послушалась, с трудом поднимая веки.
Белый потолок, белые стены и много-много маленьких ярких лампочек. Я закрыла, заслезившиеся от резкого света глаза, так и не рассмотрев того, кто тут командует.
– Пить, – прохрипела, и к губам поднесли трубочку.
Потянула в себя воздух, ожидая простой воды, но в рот хлынула живительная влага. Я не знала, что за раствор мне дали, но с каждым глотком бодрость разливалась по венам осязаемо. Выпила всё до капельки и в следующий раз не просто открыла глаза, а сразу села.
Я находилась в стерильном боксе или лаборатории. Вокруг стояли неведомые приборы, а единственный сотрудник, которого я обнаружила, был упакован в такой закрытый костюм, что лица не рассмотреть. На мне была просторная белая рубашка, а на полу у койки стояли белые пластиковые тапочки.
– Вставай и иди за мной, – скомандовал лаборант.
Спрашивать «кто вы, куда меня ведёте» и тому подобное я не стала – вспомнила про распоряжение доставить меня в кабинет. Там, наверное, я увижу главного, у него и спрошу.
Встала, обулась и отправилась за мужчиной в странном костюме по длинным белым коридорам без окон, но с множеством дверей. Сопровождающий остановился у одной, прислонил к ней ладонь и придержал рукой поехавшую в стену створку, пропуская меня вперёд.
Я вошла в кабинет и быстро огляделась. Занятный у них тут ремонт. Какой-то непривычный. Главный агент – я же в каком-то секретом агентстве, да? – сидел за серебристым металлическим столом с тонкой столешницей, а чуть правее от него в воздухе висел удивительный монитор с изображением поляны. Картинку было видно и нам с лаборантом, и хозяину кабинета – двухстороннее диво. Надо же, до чего техника дошла! Стулья тоже оказались из серебристого металла, а стены опять белые, и окон в кабинете тоже не было. Но сильно удивляться этому не получалось. Мало ли почему в их ведомстве такой интерьер? Дизайнера странного наняли, допустим. Но вот то, что хозяин кабинета сидел за столом в коричневом балахоне, из-под капюшона которого виднелась маска, а здоровенные кисти рук скрывали перчатки, меня уже насторожило всерьёз. Холодок пробежал по позвоночнику. Это куда же меня занесло? А государственная ли это служба?
– Евангелина Ельцова, двадцать три земных года, – проскрипел из-под маски явно изменённый голос, обращаясь непонятно к кому, – получала образование педагога-психолога, логопеда-дефектолога. Кто такие логопеды-дефектологи?
И вот тут мне вообще стало страшно. Это что же за спецслужбы такие, что не знают о логопедах и дефектологах?
– Вымершие за ненадобностью специальности, – ответил мой сопровождающий. – Занимались развитием детей с отклонениями, сейчас таких нет.
– Ясно. Что ж, будем работать с тем, что имеем. Итак, Евангелина, присаживайся, – рука в перчатке махнула на стул перед летающим монитором, и я на дрожащих ногах отправилась к указанному месту. – Ты перемещена в 3071 год из-за того, что подняла кое-что тебе не принадлежащее. Тебе придётся сильно постараться, чтобы вернуть это нам.
Чёрт, чёрт, чёрт! Почему-то я сразу мужику поверила, вот прям сразу. И что это не привычные мне люди – тоже дошло сразу. Я как-то мгновенно поняла, что встряла конкретно, и спорить, истерить или требовать немедленного возвращения домой – бесполезно. Но и отдавать этим существам свою находку просто так не стоило. Отдам – и тут же отправлюсь следом за тем, вторым, которого приказали убрать. Удивительно, но мозг работал ясно и чётко, вспоминал события и мгновенно расставлял их по местам.
Потом уже я узнала, что, пока спала, получила прокачку, и это она мне помогала. Но тогда я просто пришла к выводу, что нужно договариваться.
– Я ничего не брала и не видела, – сообщила, точно зная, что мне не поверят, но надо же с чего-то начать торг и набить себе цену.
– А если так? – рука в перчатке махнула перед экраном, и на нём появилось видео про нас с Варей.
Как шли к ручью, как увидели крушение, как я упала в воду, как что-то со дна достала. А вот куда дела находку – не показали. Да и вообще каменную насыпь не показали! На её месте маячил серый туман, и всё, что с ним соприкасалось, тут же попадало под его защиту.
Ого! Похоже, географ был прав – в том месте действительно существует аномалия!
– И что это доказывает? – якобы безразлично пожала я плечами. – Я просто была в шоке и схватила из ручья первый попавшийся камень, чтобы отбиваться им от инопланетян!
– Тем же вечером один молодой человек из компании, с которой ты находилась в лесу, отправился на место крушения. Он наплевал на защитное ограждение и пролез внутрь. Он ничего не нашёл, но получил отравление испарениями от топлива разбившегося корабля и умер на месте.
Господи! Это точно был Русик, идиот безрассудный! Сердце сжалось от ужаса.
– А девушку, с которой ты была у ручья, забрали тем же вечером сотрудники спецслужб. Поверь, дальше ничего хорошего с ней не было. Ну и твоя мать…
У этих монстров были козыри, и изображать из себя решительную и деловую девицу стало невозможно. Я сдулась мгновенно.
– Достаточно, прошу! Да, я нашла красную сферу с синими камнями и спрятала её. Но какой мне резон вам её отдавать?
– Если ты мне её принесёшь, мы вернём тебя в твоё время за день до тех событий, и ты изменишь историю, – вкрадчиво пообещала маска, – сможешь вообще не приходить в тот лес и друзей не пустить.
Сердце ухнуло в желудок, и мозг начал просчитывать варианты. А ведь если они умудрились переместить меня в будущее более чем на тысячу лет вперёд, то наверняка могут и в прошлое. А если я уговорю ребят перенести встречу, то точно всех спасу! Вот только одно настораживало:
– Если я сделаю то, о чём вы просите, где гарантия, что вы меня тут же не уничтожите? – спросила, глядя прямо в маску.
– Я дам тебе эту гарантию позже. Когда ты немного разберёшься в том, куда попала и с кем имеешь дело. Иначе ты не поймёшь ценность моей гарантии, – сказал хозяин кабинета и повернулся к сотруднику, который весь наш разговор стоял у двери, – проводи нашу гостью в адаптационный отсек и займитесь ею немедленно. Мне нужен результат через неделю.
Меня опять повели длинными коридорами, но в другое место – в жилое: спальня, столовая, санузел, мини-спортзал и классная комната с инопланетной доской. В этом отсеке я поняла, что неделя – это очень много, и узнать за неё можно столько, что жизнь никогда не станет прежней.
Для начала я узнала, что работа со своим телом нужна не просто для красоты, а для прокачки внутренних резервов организма. В первую очередь меня мурыжили тренировками, чтобы я научилась ставить защиту на ауру, повышала выносливость – на сон мне теперь требовалось куда меньше времени, а мозг перерабатывал информации куда больше. Ну и в целом, если сменить подход к любому действию с привычного на инопланетянский, можно легко побить все олимпийские рекорды. И только во вторую очередь кураторов интересовал мой внешний вид – они считали, что он тоже для дела пригодится. За неделю на каких-то препаратах и усиленных тренировках я приобрела рельефы, о которых тщетно мечтала годами. Ни жиринки, всё подтянутое и упругое. Порадовалась бы, только так уставала, что сил на эмоции не оставалось.
