– Что?!

– Того! – бросаю. – Мало того что всю машину разрисовали, так ещё и внутрь забрались! – открываю ей вид на двух кучерявых близняшек в моей машине.

– О боже! – восклицает она и подбегает к детям. – Инна! Алина! Что вы сделали?! А ну, живо вылезайте! – кричит на них и мне отчего-то оттащить её от детей хочется.

Ну кто так детей воспитывает? Да, они у неё те ещё сорванцы, но будь у меня такая мамаша, которой сначала на меня плевать, а затем резко начинает орать, я бы тоже такой же был! Честное слово!

– Мы тебе не мешали, – произносит одна из них. – Сфоткай нас!

– А ну, вылезайте! Живо! – кричит она на них. – Если не вылезете, я вас накажу! Будете в углу стоять завтра весь день! И фиг вы что докажете кому-то!

– Сфоткай! – повторяют они настойчивее.

Раздражённо залезаю рукой и карман, понимая, что пока требования малышек не выполним, те на наши не пойдут. Подойдя, фотографирую их с демонстративным щелчком.

– Вот! Сфоткал! Теперь вылезайте! – показываю им экран своего телефона в подтверждение.

– Мне не нлавится, – кривится та, что подальше от двери сидит. – Ещё лаз!

Закатив глаза, выполняю их просьбу.

– Ещё лаз! – уже другой близняшке что-то не нравится.

– Да вы издеваетесь! – рычу, но из последних сил делаю фотографию с уже позирующими девчонками. – Вот! Всё? Нормально? Все довольны?

– Да! – кидают они, переглянувшись между собой и кивнув.

– Доставай! – поднимают они руки, и я по одной вытаскиваю из своего кабриолета. Через дверь вреднюшки отказались выйти из автомобиля. Так им веселее – заявили эти манипуляторши.

Опускаю их на землю и оборачиваюсь к своей машине, чтобы осмотреть её. И сразу же замечаю, что девчонки не только внешне машину «украсили», но и внутренне. На белой коже салона отчётливые следы обуви. Грязь и пыль.

– Понарожают, а потом уследить не могут! – возмущаюсь на мать, повернувшись к ней. – Вы вообще за ними следите? Чтобы разрисовать такую огромную машину розовым горохом, надо как минимум десять минут. Чтобы забраться сюда – ещё пять! Вы что, пятнадцать минут выходные обсуждали и за детьми не смотрели?! Вы в своём уме, девушка? А что, если бы они не машину разрисовывали, а под колёса бы полезли? Я бы их не заметил?! Или в люк бы забрались? Они же бестолковые у вас!

– Я просто…

– Зачем рожать, если личная жизнь важнее?! – кричу. – Вы знаете, сколько стоило обтянуть эту машину белой кожей? И сколько будет стоить её отмыть? Что мне теперь с этим делать? С этим горохом для начала? Мне в администрацию ехать. К серьёзным людям!

– Не лугайся! – кричит одна из близняшек, оказавшись рядом со мной. – Не оли на неё и нас! А-та-та по попе!

– Накажу, – добавляет вторая, одарив меня не менее грозным видом.

Меня дети ругают? Ещё и смотрят, словно моя мама, когда я что-то натворю. Взгляд один в один. Не знал бы, что это дети этой безмозглой курицы, подумал бы, что моя мать родила где-то на стороне.

– Я… Я сейчас всё исправлю, – произносит их мамаша, вернув меня к нормальному состоянию. Достаёт из сумочки влажные салфетки и подбегает к машине. – Я сейчас всё ототру! Обещаю! Не ругайтесь! Я всё исправлю!

– Оттирай! – бросаю и отхожу, давая ей своё недоразумение исправить.

Ну, правда? Зачем ей дети, если она мужиками увлечена? Ну, сделала бы аборт, и дело с концом! Но нет же! Ради бабла родила! Точно говорю! Там же государство что-то даёт за второго или третьего ребёнка. Хрен с ним! Всё равно не разбираюсь!

Но этой бабе дети не нужны! Это точно!

– Не лугайся на неё, – вновь привлекают моё внимание близняшки.

– Молчите, мелкие, – бросаю им, скрестив руки на груди.

– Нек! – заявляют они одновременно и решают свести меня с ума. Наверное. О чём-то перешёптываясь, принимаются играть.

Нет! Всё же сводить меня с ума, а не играть. Играми это никак не назовёшь. Психологической атакой будет точнее. Потому что одна начинает мяукать, а вторая рычать и кричать, что она динозавр.

Твою мать! Как хорошо, что у меня нет детей!

Я бы этого не вынес!

Ни за какие деньги не соглашусь на такое! Ни за какие!

Упаси меня господь от такого!

– Мяу! – тянет одна и принимается, как котёнок, тереться о мою ногу, а вторая, подойдя, так и вовсе за ногу больно кусает. И своей крохотной ножкой наступает мне на обувь. Намеренно.

– Я динозавл! – произносит она грозным рыком и вновь кусает.

– Ай! – вскрикиваю и отскакиваю от них.

Дикари!

Заметив, что они следуют за мной, запрыгиваю в машину и захлопываю дверцу чуть ли не у них перед носом.

Твою мать! Это ещё что!

Никогда детей не заведу! Никогда!

– Мяу!

– Ар-р-р!

Ещё раз оглядев их шокированным взглядом, завожу машину и срываюсь. Даже их матери не даю машину оттереть до конца.

Пусть будет грязной, но валить надо из этого дурдома! И как можно скорее!

Глава 4

Виктория

Ну, наконец-то! Думала, что сегодня уже никогда не выйду из этой академии. Не могу понять, что могут сделать и чем могут помочь студенты с проблемами, которые упали на головы руководства?

Почему мы должны за их психи платить своими нервными клетками? Они думают, у нас проблем меньше? Ошибаются!

– Мама, – громкий и нежный голос окрикивает меня, когда я появляюсь в их поле зрения.

– Тише, тише, – обнимаю малышек, как только те подбегают ко мне и прыгают в мои объятия.

Никто из учащихся здесь не знает о том, что я не только студент, но ещё и мать двух красоток. Лучше пусть это останется моей маленькой тайной. Особенно после того, как я узнала, что отец этих принцесс преподаёт в этой академии. Им ни в коем случае нельзя сталкиваться.

Вдруг отцовский инстинкт и правда существует, и он, не дай бог, почувствует их родство.

– Леся, я думаю, вам больше не стоит приезжать с девочками в академию, – начинаю разговор, как обычно, без приветствия. – Лучше всего в дальнейшем вам с двойняшками ждать меня не на территории академии. Здесь всё же опасно.

– Мне тоже так кажется, – кидает она взгляд на Инну с Алиной.

– Что-то случилось? – поворачиваюсь к моим принцессам, о бунтарском характере которых не понаслышке знаю.

– Не-е-е, – вмиг отрицательно обе машут головой, что является очень плохим знаком. Точно, что-то произошло. И мне сейчас это не очень понравится. Очень.

– Ты опять не уследила? – повышаю тон, обращаясь к няне, которая частенько из-за разговоров по телефону со своим парнем отвлекается от дела, за которое я, между прочим, плачу ей немалые деньги.

– Всего минута, – виновато смотрит на меня. – Они такие быстрые. Фигаро здесь, Фигаро там, – рассказывает то, о чём я и так знаю.

– Поэтому я и наняла им няню помоложе, чтоб успевала за ними. Леся, это не в первый раз, – с сожалением смотрю на девушку, потому что понимаю, что нам придётся с ней прощаться. – Что они сделали? – спрашиваю о проступке.

– Они… Они… – начинает она, но двойняшки, как всегда, ей и слова сказать не дают.

– Мама, не лугайся, я сказала! – одёргивает меня за штанину Алина.

Именно она всегда является зачинщиком всех происшествий. Инна лишь повторяет за сестрой и, так сказать, поддерживает её во всём.

– Выкладывайте, – поворачиваюсь к девочкам, которые вроде бы такие маленькие, но уже такие взрослые.

– Мы всего лишь лешили полисовать, – подхватывает вторая бунтарка. – А дяде это не понлавилось, и он начал лугать Лесю. А мы всего лишь иглали.

– Где они рисовали, Леся? Я не вижу на асфальте ни единого рисунка, – нервно задаю вопрос, потому что уже предполагаю, что могли натворить эти две букашки.

У девчонок есть ужасная привычка рисовать на всём движущимся и не движущемся, но только не там, где положено.

– Да мы даже не лисовали, – оправдывается одна из моих дочек. – Мы всего лишь напечатали класивые печатки на машине, – открывает свою крохотную ладонь и показывает мне те самые злосчастные печатки. – Совсем чуть-чуть. Класиво получилось!