– Ну не прёт, так не прёт, – грустно сказала Аня в полный голос, всё равно никто не услышит. – Может, это всё-таки сон? – и она больно себя ущипнула.

– Ага, щас, как проснусь, как шлёпнусь с кровати и на свой любимый коврик, – Аня опять заплакала, руке было больно, но сон уходить не хотел. Слёзы опять поделили лицо на три части, но утешения не было. Она вспомнила своего любимого, он и дома, и старину любит, и совет всегда даст, не столь здравый или реалистичный, но всегда оптимистичный. Мысли о любимом только больше нагоняли тоску, книги о фантастике она не любила и, что делают герои в таких случаях, понятия не имела, всё, на что ей хватило сил, – это встать и пойти туда, куда уехала последняя машина. В полузабытье она брела около часа, почти ни о чём не думая и гоня любую мысль из головы, была надежда, что ей встретится один человек и подскажет, как, наверно, и бывает в книгах или фильмах. Своё пробуждение она уже перенесла и не могла понять, почему в наше время, в двадцать первом веке, людей так мало, ведь даже глубокой ночью на окраине за час-другой кто-то да встретится. Подойдя к очередному перекрёстку, она увидела автобус, который медленно полз к остановке, Аня побежала и, махая руками, начала кричать. Автобус остановился на нужном месте и услужливо открыл двери.

– Не вопи, видим. Да и не беги ты так, минутку можем подождать, – странный механический голос из недр автобуса изволил пообщаться с Аней и умолк.

Лишь запрыгнув на подножку, она поняла, что это был водитель через динамики. Анечка села на первое место, что попалось, и, чуть нагнувшись, начала тяжело дышать, лёгкие почему-то жгло, а ноги тянуло. Водитель подождал с полминуты, закрыл дверь и тронул. Тогда наша героиня встала и подошла к водительской кабине, присев на передние места. Кабина была открыта, и оттуда тянуло какой-то нестерпимой духотой.

– Ты откуда такая нарисовалась? – смешливый молодой водитель коротко глянул на Аню и отвернулся следить за дорогой. – Иль убегала от кого, а то я могу и газа добавить, – он улыбнулся, сдерживая смех.

– А я уже и не знаю, откуда я. Проснулась в доме чужом. Да я и не знаю, где я сейчас и куда еду.

– А что бежала тогда?

– Так нет никого, я только две машины видела, и всё. Мне бы домой, так спросить некого.

– А где ты живёшь-то?

– На подводника Кузьмина, мне бы на метро, я дальше доберусь.

– Так ты что, неместная?

– Наверно, – Аня непроизвольно пожала плечами. – Говорю же, я даже не знаю, где я.

– Не расстраивайся, денег я с тебя не возьму, – парень опять улыбнулся. – Да и у тебя карточка, скорее всего.

Но Аня старалась не плакать, но слов его почти не слышала, нервозность сегодняшнего утра вывела её из равновесия надолго. Спустя десяток-другой минут она подняла голову и наконец осознала, что едет неизвестно куда и неизвестно с кем.

– А куда мы едем? – чуть срывающимся голосом поинтересовалась она.

– А тебе куда надо, красавица? – парень протянул ей платок.

– Домой, – с детской наивностью и радостью ответила Аня и даже улыбнулась.

– А ты где живёшь? Ах, я же спрашивал. Понимаешь, у нас в городе нет такой улицы, как ты говоришь, подводника Кузьмина? – Аня кивнула, и парень продолжил. – Мой маршрут недалеко от вокзала проходит, там праздник сегодня, все там, похоже, я один работаю за всех, – парень коротко рассмеялся, – так я тебя, где надо, высажу, расскажу, куда идти, ты дальше и без меня разберёшься. Хорошо?

– А что мне делать ещё остаётся, – риторически пожала плечами Аня.

Парнишка не ответил, только чуть сбавил ход и огляделся, не бежит ли ещё кто на остановку. Когда он бросил беглый взгляд на Анечку, она прислонилась к стеклу с закрытыми глазами, подумал, спит, и стал ехать чуть осторожнее. Аня не спала, она думала: «Почему всё это случилось? Почему именно с ней? За что, в конце концов?» Спать хотелось, эмоционально она была как выжатый лимон, но сон не шёл. Возможно, если считать, что мир вокруг – сновидение, то заснуть сложнее, если вообще возможно. Аня хотела отдохнуть, что-то внутри неё подсказывало, что это ещё не всё, это далеко не полный список бед, которые обрушатся на её голову. Сколько времени прошло, никто не считал, но эту идиллию разрушил звонок телефона. Незнакомая мелодия раздалась из кармана куртки, если бы не вибрации, то девушка бы подумала, что это у водителя. Незнакомый номер и злая, пугающая надпись «Бабушка». Аня взяла в руки аппарат, новый, даже без царапин и внимательно посмотрела на него, где-то в глубине души она надеялась, что это будильник, и она… Пришлось брать, водитель стал поглядывать на неё уже без улыбки и чуть зловеще.

– Да, – коротко ответила Аня.

– Что так долго? Спишь ещё? Я сегодня рано убежала, там денюжка тебе, только не трать всё разом, – голос пожилой женщины был очень знаком.

– Бабушка? – с изумлением спросила Аня, голос был знаком с детства, это был голос её родной бабушки.

– А кто? Кто же о тебе ещё позаботиться? Только твоя старая больная бабка! – на том конце раздался смех, скорей иронический и грустный, чем весёлый, как после хорошей шутки.

– Не прибедняйся, бабуль, ты у меня крепкая и сильная в твои-то годы, – Аня была рада знакомому голосу.

– Да что там, девяносто два скоро. Так ты уже встала?

– Встала, – отрешённо сказала Аня. – Я погулять вышла на праздник, сейчас в автобусе еду.

– Вот и хорошо, прикупи мне что-нибудь, не будь скрягой, целую, внученька.

– Целую, бабуля, – потерянным голосом промолвила внучка и положила телефон, первая радость ушла. До неё только сейчас дошло, и ошарашила мысль, нет, она была рада, безумно рада голосу, но Аня точно знала, что бабушка умерла пару лет назад в преклонном возрасте, но никак не в 92… Раньше на пяток лет, но уже всё. Коль первая радость прошла, начала работать голова.

– А с вокзала в Питер поезда ходят? – Аня поняла, что домой надо ехать на поезде, и ни капельки не была рада этому.

– Куда? Я что-то не понял, говоришь странные названия, дураком себя чувствую.

– В Санкт-Петербург, – уже не ожидая ответа, скорее машинально промямлила Аня.

– А, не расслышал просто, – у неё отлегло от сердца, хотя подвоха можно ждать любого. – Ходят, иногда.

– Как иногда??? – испуганно, в панике переспросила Аня.

– Да шучу я, больше не буду, ходят регулярно. По утрам, в семь или восемь часов. Но это только завтра будет. Сегодня точно не уедешь.

– Шутишь? – с робкой надеждой поинтересовалась Анечка.

– Увы, нет, один раз в сутки. Утром туда, вечером обратно.

Аня, много раз слышавшая фразу «от бессилия опускаются руки», здесь испытала это на себе: она села обратно в кресло, и не было сил говорить, а сил плакать и подавно.

– А туда только поездом можно? – все силы, всю надежду она вложила в этот вопрос, и водитель понял это.

– Можно по дороге, но такси обойдётся тысяч в 30. Частники опаснее, но можно за двадцатник договориться. У тебя деньги-то вообще есть?

– Одна тридцатая или двадцатая, если договориться, – сил плакать не было, слёзы текли сами собой.

– Не реви, красавица. Я бы дал тебе денег или сам бы отвёз, да на наши деньги бензин даже не купить в одну сторону, а в обратную – так точно. У тебя есть кто там?

– Я уже ни в чём не уверена, но я должна туда поехать, обязана.

– Обязана – так обязана. Мы почти приехали, дай свой телефон, я, если что, тебе позвоню или потом так спрошу, как всё прошло. У тебя парень-то есть?

– Позвони себе, – Аня протянула телефон, по которому говорила с бабушкой. – Парень? – Аня задумалась. – Есть, Лёшей зовут.

– Так ты же ни в чём не уверена? – юноша протянул обратно телефон.

– В нём я уверена. Что бы ни случилось, – она помедлила. – Даже такое.

С этими словами она вышла из автобуса, всё такого же пустого, и только водитель вышел из кабины и что-то крикнул ей вслед, но долетели только обрывки: – Счаст…я ты, м…я ж…н.. з…в…т, – но музыка праздника заглушила остальное.