– За исключением стилета, – объяснил Энтрефорт, – все оружие, о котором вы упоминаете, имеет одно или два лезвия, так что при проникновении они прорезают себе путь. Стилет круглый, обычно имеет полдюйма или меньше в диаметре у гарды и сужается к острому концу. Он проникает исключительно путем раздвигания тканей во всех направлениях. Вы поймете важность этого момента.

Доктор Роуэлл кивнул, более заинтересованный, чем когда-либо.

– Откуда вы знаете, что это стилет, доктор Энтрефорт? – спросил я.

– Огранка этих камней – работа итальянских гранильщиков, – сказал он, – и они были сделаны в Генуе. Обратите также внимание на гарду. Она намного шире и короче гарды холодного оружия, на самом деле она почти круглая. Этому оружию около четырехсот лет, и оно обошлось бы не дешевле двадцать тысяч флоринов. Обратите также внимание на потемнение кожи вашего друга в непосредственной близости от гарды, это указывает на то, что ткани пострадали от скопления крови, если я могу использовать этот термин.

– Какое отношение все это имеет ко мне? – спросил умирающий.

– Возможно, многое, возможно, ничего. Это бросает единственный луч надежды в ваше отчаянное положение.

Глаза Арнольда сверкнули, и он удерживал свой гнев. Дрожь прошла по всему его телу, и я почувствовал это в руке, которую держал. Значит, в конце концов, жизнь была для него желанна – желанна для этого дикого смельчака, который только что с таким спокойствием встречал смерть! Доктор Роуэлл, хотя и не выказывал никаких признаков ревности, не мог скрыть недоверия от того, что Энтрефорт дает хоть какую-то надежду страдальцу.

– С вашего разрешения, – сказал Энтрефорт, обращаясь к Арнольду, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти вашу жизнь.

– Действуйте, – сказал бедный парень.

– Но мне придется причинить вам боль.

– Ну что ж.

– Возможно, очень сильно.

– Пускай.

– И даже если я добьюсь успеха (шанс один из тысячи), вы никогда не будете здоровым человеком, и постоянная и ужасная опасность всегда будет присутствовать.

– Пускай.

Энтрефорт написал записку и поспешно отослал ее с посыльным.

– Между тем, – продолжил он, – ваша жизнь находится в непосредственной опасности из-за шока, и по этой причине смерть может наступить через несколько минут или часов. Без промедления займитесь любыми вопросами, которые могут потребовать решения, и доктор Роуэлл, – бросив взгляд на этого джентльмена, – даст вам что-нибудь, чтобы поддержать вас. Я говорю откровенно, потому что вижу, что вы человек необычайных нервов. Я прав?

– Будьте предельно откровенны, – сказал Арнольд.

Доктор Роуэлл, очевидно, сбитый с толку своим циклоническим молодым коллегой, выписал рецепт, который я отправил по почте для заполнения. С неразумным рвением я спросил Энтрефорта:

– Нет ли опасности защемления челюсти?

– Нет, – ответил он. – повреждение периферических нервов недостаточно обширно, чтобы вызвать травматический столбняк.

Я успокоился. Хладнокровие и оперативность этого человека были поразительны.

Принесли лекарство доктора Роуэлла, и я ввел дозу. Затем врач и хирург удалились. Бедный страдалец завершил свои дела. Когда это было сделано, он спросил меня:

– Что этот сумасшедший француз собирается со мной сделать?

– Я понятия не имею, наберись терпения.

Менее чем через час они вернулись, приведя с собой высокого молодого человека с проницательным взглядом, у которого было несколько инструментов, завернутых в фартук. Очевидно, он не привык к таким сценам, потому что смертельно побледнел, увидев ужасное зрелище на моей кровати. С вытаращенными глазами и открытым ртом он начал отступать к двери, заикаясь :

– Я… я не смогу этого сделать.

– Чепуха, Ипполит, не будь ребенком. Друг мой, ведь это вопрос жизни и смерти!

– Но… посмотри на его глаза! Он умирает, я…

Арнольд улыбнулся.

– Однако я не умер, – выдохнул он.

– Я… я прошу у вас прощения, – сказал Ипполит.

Доктор Энтрефорт дал нервному человеку выпить бренди, а затем сказал:

– Больше никаких глупостей, мой мальчик, это должно быть сделано. Джентльмены, позвольте мне представить мистера Ипполита, одного из самых оригинальных, изобретательных и умелых механиков в стране.

Ипполит, будучи скромным человеком, покраснел и поклонился. Чтобы скрыть свое замешательство, он развернул свой фартук на столе с таким шумом, что загремели инструменты.

– Я должен сделать кое-какие приготовления, прежде чем ты сможешь начать, Ипполит, и я хочу, чтобы ты наблюдал за мной, чтобы ты мог привыкнуть не только к виду свежей крови, но и, что более мучительно, к ее запаху.

Ипполит вздрогнул. Энтрефорт открыл ящик с хирургическими инструментами.

– Теперь, доктор, хлороформ, – сказал он доктору Роуэлл.

– Я не приму его, – быстро вмешался страдалец. – Я хочу знать, когда я умру.

– Как скажете, – сказал Энтрефор, – но теперь у вас мало нервов, чтобы экономить. Однако мы можем попробовать это без хлороформа. Будет лучше, если вы сможете обойтись без этого. Постарайся изо всех сил лежать спокойно, пока я буду резать.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Арнольд.

– Спаси вашу жизнь, по возможности.

– Как? Расскажите мне все об этом.

– Вы хотите знать?

– Да.

– Тогда слушайте. Острие стилета полностью прошло через аорту, которая является крупным сосудом, выходящим из сердца и несущим аэрированную кровь к артериям. Если бы я вытащил оружие, кровь хлынула бы из двух отверстий в аорте, и вы вскоре были бы мертвы. Если бы оружие было ножом, разорванная ткань поддалась бы, и кровь была бы вытеснена с обеих сторон лезвия, что привело бы к смерти. Как бы то ни было, ни одна капля крови не попала из аорты в грудную полость. Все, что нам остается сделать, это позволить стилету навсегда остаться в аорте. Сразу возникает много трудностей, и я не удивляюсь недоверчивому взгляду доктора Роуэлла.

Этот джентльмен улыбнулся и покачал головой.

– Это отчаянный шанс, – продолжал Энтрефорт, – и это новый случай в хирургии, но это единственный шанс. Тот факт, что оружие – стилет, является важным моментом – глупое оружие, но благословение для нас сейчас. Если бы убийца знала больше, она бы использовала…

Когда он употребил существительное "убийца" и местоимение женского рода "она", мы с Хотом Арнольдом сильно вздрогнули, и я крикнул мужчине, чтобы он остановился.

– Пусть он продолжает, – сказал Арнольд, который с заметным усилием успокоился.

– Нет, сейчас нам это совершенно не поможет, – сказал Энтрефорт.

– Это не так”, – запротестовал Арнольд. – С чего вы решили, что это воткнула в меня именно женщина?

– Потому что, во-первых, ни один человек, достойный называться наемным убийцей, не стал бы носить такое безвкусное и ценное оружие; во-вторых, ни один человек не был бы настолько глуп, чтобы носить такую устаревшую и неадекватную вещь, как стилет, когда самое смертоносное и лучшее из всех проникающих и режущих орудий, охотничий нож, является к счастью, доступным. Она так же была сильной женщиной, потому что нужна крепкая рука, чтобы вонзить стилет по гарду, даже если он на волосок не задел грудину и проскользнул между ребер, потому что мышцы здесь твердые, а межреберные промежутки узкие. Она была не только сильной женщиной, но и отчаянной.

– Этого достаточно, – сказал Арнольд. Он поманил меня наклониться ближе. – Вы должны следить за этим человеком, он опасен.

– Тогда, – продолжил Энтрефор, – я скажу вам, что я намерен сделать. Во-первых, однако, я должен поздравить вас с тем фактом, что, поскольку оружие, возможно, и не было извлечено, оно не вошло в сердце вместо аорты; ибо, если оставить его в сердце, последовало бы воспаление тканей, что привело бы к смерти. Эта опасность существует даже сейчас. Несомненно, будет воспаление аорты, которое, если оно сохранится, приведет к фатальной аневризме из-за разрушению стенок аорты, но мы надеемся, с помощью вашей молодости и здоровья, предотвратить это.