Человечек взъерошил и без того растрепанную шевелюру темно-русых волос, беспокойно огляделся по сторонам и, заметив, что две девушки, облокотившись на поручни, повернулись к нему и смотрят на него во все глаза, устрашающе фыркнул, свирепо дернул головой и нетвердой походкой направился прямиком к невольным свидетельницам своего недавнего конфуза. Его пошатывало так, что, казалось, он вот-вот повторит свое слишком близкое знакомство с палубой катера. Но стоило Алисе перевести взгляд на его ноги, как возникшее было подозрение о неумеренном употреблении частным сыщиком спиртных напитков развеялось, как дым: на ногах у этого удивительного субъекта красовались нелепые черные сапоги с каблуками почти десятисантиметровой длины, ходить на которых, наверное, было очень неудобно, особенно при отсутствии достаточной практики. Забавный детектив нацепил на себя эту красоту, скорее всего, чтобы просто казаться выше ростом, ведь от природы он был весьма и весьма невысок.

– Мисс Элис Кеннер… – торжественно начал он, обращаясь к Алисе.

– Только этого еще недоставало! – воскликнула Алиса. – Моя фамилия Холмогорова! Хол-мо-го-ро-ва! Запишите это в свой блокнот!

– Мисс Тонья Кеннер-Рейкина, – ничтоже сумняшеся продолжал частный сыщик, повернувшись к Тоне, и даже слегка поклонился, приподнимая воображаемую шляпу. – Разрешите представиться – Эван Снифф, знаменитый английский детектив!

– Как вам подходит это имя! – не смогла удержаться Алиса. – Или это псевдоним? Но какими судьбами, мистер Снифф, вы оказались в той же части света, да еще и на том же катере, что и мы? Ох, боюсь, не случайно это!

– Вы совершенно правильно беспокоитесь, – любезно кивнул Эван Снифф. – Вы лидируете в моем списке подозреваемых!

– Мы польщены вашим вниманием, мистер Снифф, – изо всех сил стараясь сохранять серьезный вид, ответила Тоня. – Неужели вы нас раскусили?

– Да это проще, чем отнять конфетку у младенца! – самодовольно усмехнулся знаменитый детектив. – Вы же всё время лжете! Да еще так неумело!

– Вот как? – саркастически приподняла брови Алиса. – Поясните примером, пожалуйста.

– Позвольте вашу ручку, мисс, – галантно произнес Эван Снифф.

Алиса, ничего не подозревая, протянула ему руку, и этот странный человечек тотчас же вцепился в ее ладонь, извлек из кармана лупу и стал внимательно разглядывать через стекло пальцы девушки.

– Эй! – возмутилась она, резко высвобождая руку. – Что вы себе позволяете?

Глаза Эвана Сниффа загорелись триумфальным огнем, а ноздри возбужденно затрепетали. Известный сыщик отставил назад правую ногу и вызывающе вскинул подбородок. Это была его коронная «обличительная поза».

– Вот я и вывел вас на чистую воду! – торжественно объявил он. – Это вы-то – литературный переводчик?! Не смешите мои орхидеи! Эвана Сниффа не проведешь!

– Потрясающе! – проговорила Тоня, едва сдерживая смех. – Но как вы обо всём догадались, мистер Снифф?

– О, это очень просто на самом деле, – снисходительно разъяснил «великий сыщик», точь-в-точь как фокусник, раскрывающий секреты своего мастерства. – Элементарная наблюдательность, и ничего больше. У всех литературных переводчиков сплющенные кончики пальцев, а у вас, мисс Элис, я этого не обнаружил. Значит, вы солгали насчет своей профессии.

Эван Снифф, необычайно довольный сделанным только что «сенсационным разоблачением», эффектно повернулся на каблуках, сделав при этом замысловатый кульбит, и направился в сторону салона, гордо вскинув голову.

Когда он скрылся, девушки от души расхохотались.

– «Сплющенные кончики пальцев»! – с трудом вымолвила Тоня, утирая слезы, выступившие на глазах от смеха. – Откуда это, Алис, из «Записок Шерлока Холмса»?

– Ага, рассказ «Одинокая велосипедистка». Только Холмс говорил об этой особенности применительно к пианисткам и тем, кто печатает на машинке.

– Страшно подумать, скольких наш мистер Ищейка еще уличит во лжи! – покачала головой Тоня.

– По-моему, он подражает не только Шерлоку Холмсу, но и всем другим знаменитым литературным сыщикам, – заметила Алиса. – Неспроста он упомянул об орхидеях, – их, как ты помнишь, выращивал Ниро Вульф.

– А этот его мятый плащ! – подхватила Тоня. – Фильмов про Коломбо насмотрелся, не иначе! А каблуки? Э-э-э… Кто у нас ходил на каблуках?

– Понятия не имею.

– Надо будет рассказать Кассандре, какое чудное зрелище она пропустила. Неужели она сидит в салоне? Это странно, ведь мисс Клей громче всех ратовала за свежий морской воздух…

– Может быть, она сидит на корме в шезлонге? – предположила Алиса.

Но на корме Кассандры не оказалось. Здесь стояло не менее дюжины шезлонгов, и почти все они были заняты ухоженными, элегантными дамами, которые лениво перелистывали глянцевые журналы, детективы в мягких обложках или путеводители, и потягивали через соломинку яркие, солнечные коктейли, украшенные дольками лимона.

– Значит, мисс Клей в салоне, – уверенно сказала Тоня. – Ты подожди здесь, а я схожу за ней.

Алиса, немного смущаясь любопытных взглядов незнакомых элегантных дам, обогнула ряд шезлонгов и вновь встала у поручней, глядя в кильватер, где, пенясь, убегали от кормы судна веселые буруны.

Услышав шаги за спиной, она даже не обернулась. К чему? И у Тони, и у мисс Клей определенно не такая тяжелая поступь.

Протестующе скрипнул шезлонг, стоящий прямо за спиной у Алисы. А затем вновь прибывший заговорил рокочущим баритоном, который он, быть может, и пытался приглушить, только это у него не слишком хорошо получалось.

– Ну что, Свитин? – осведомился он. – Тебе удалось узнать что-нибудь?

И каким же контрастом на фоне зычного баритона прозвучал голос отвечающего! Тихий, вкрадчивый, с едва уловимыми кошачьими интонациями…

– Да, сэр. Это действительно известная голливудская актриса мисс Кассандра Клей. Она направляется в Вуллонгонг, а здесь, в Сиднее, проездом. Но чего стоило добыть эти сведения! – говоривший возмущенно засопел. – И добыл я их вовсе не от нее…

– Дама не слишком словоохотлива? – сочувственно отозвался первый.

– Как раз напротив! – с жаром отозвался второй. – Я был вынужден выслушать душещипательную историю жизни ее двоюродной тетушки, а может, бабушки… впрочем, повторить ни слова не смогу. Ничего не запомнил. Это был просто поток сознания какой-то.

Услышав имя Кассандры, Алиса вцепилась в поручни и замерла, боясь пошевелиться. Но когда разговор смолк, девушка осторожно повернула голову, чтобы взглянуть на говоривших.

За ее спиной, вполоборота друг к другу, расположились в шезлонгах двое мужчин, столь же сильно не похожих внешне один на другого, как не похожи были между собой их голоса. Один из них – очевидно, обладатель громогласного густого баритона, – был ширококостный здоровяк лет пятидесяти с крупными чертами лица, кожей, бронзовой от загара, и прямым, открытым взглядом уверенного в себе человека. Он носил френч и пробковый шлем и своим видом более всего напоминал английского колонизатора позапрошлого века, с ранней юности жившего в тропиках.

Другой, рыжеволосый молодой человек лет двадцати семи, носил широкополую шляпу, которая, по всей видимости, надежно оберегала его бледное веснушчатое лицо от загара. Глаза его были скрыты за темными очками.

– А что, Свитин, – задумчиво произнес бронзоволицый здоровяк, – Вуллонгонг – интересный город? Как считаешь?

– Ну, не знаю, – с сомнением отозвался его собеседник. – Там угольная промышленность раньше была развита, насколько мне известно. Сейчас туризм активно развивается. Ну, живут как-то…

– Экий ты скучный! – громыхнул здоровяк. – Уволю! Я еще помню твой рассказ о Великих озерах…

– Послушайте, – забеспокоился Свитин, – ну, я ведь только начинаю… Я буду стараться, честно!

– Да не волнуйся, шучу я. Куда я тебя уволю? Отправляемся завтра, стало быть.

***

– У меня наверняка облезет нос! – трагически восклицала Кассандра, которую Тоня разыскала, к своему удивлению, в самом дальнем углу салона. – Так и знала, что с этими поспешными сборами я непременно что-нибудь забуду. И вот, пожалуйста, забыла самое главное – солнцезащитный крем!