– Чтоб ты провалился, – зло прошептала она, вообразив лицо своего обидчика, – поехал как ни в чем не бывало, слон несчастный…

Но виновнику падения Крис тоже влетело. Это был охранник и водитель Сергея, приставленный к нему Василием, для удобства, как выразился его друг. Однако никакого удобства он не создавал, а вот неудобство от него Сергей стал испытывать, еще только ступив на порог супермаркета. И понесло его сюда исключительно из-за этого самого водителя, который внезапно решил показать столичному жителю, актеру Сергею Герцу, что они в провинции живут не хуже.

Великий актер Герц с унынием оглядывал толпы народа, и, насылая проклятия на недотепу – водителя, в очередной раз искренне жалел о поездке. Он все-таки купил себе очки, за которыми, собственно, и ехал, потому что свои он в спешке раздавил в самолете, и, двигаясь среди толпы, не стал ожидать зазевавшегося шофера, а поспешил к эскалатору. Герц не смотрел по сторонам – сказывалась привычка опускать голову в толпе людей, не обращал внимания на лица и пропустил момент, когда его охранник оттолкнул спешащую девушку, чтобы пропустить его, Сергея, вперед. Он был уже на эскалаторе и, обернувшись на шум, понял, что девушка упала. А доехав вниз, узнал от Виктора, что эта, по его словам, «редиска» великому актеру дорогу уступать не хотела! Виктор был искренне возмущен, и абсолютно не хотел понимать, в чем его обвиняет Сергей. И только когда его кумир рванул вверх с толпой, намереваясь догнать девчонку, Виктор не пошел в машину, как отрывисто приказал ему актер, а побежал за Сергеем, все-таки желая исполнить долг телохранителя до победного конца.

Девушка – как оказалось миловидная блондинка с короткой стрижкой, в легких джинсах и босая, ушла недалеко. Она сидела на лавочке, держа в руках туфельку со сломанным каблуком и едва сдерживая слезы. Сергей, очертя голову и даже не думая о последствиях своего поступка, бросился к ней – эдакий герой, принесшийся на всех парах спасать несчастную героиню. Он присел рядом с ней и не представившись, да что там, даже не поздоровавшись, ринулся в объяснения:

– Простите, это я виноват в том, что вы упали.

Девушка недоуменно на него взглянула:

– А вы кто?

– Я – Сергей, – тут он не на шутку смутился и запнулся, – не важно… я шел к эскалатору, а мой… – снова неловкая пауза… – водитель толкнул вас, чтоб дать мне пройти.

Тут рядом с ними оказался непосредственно виновник происшествия. Он с живейшим интересом обозрел сидящих на лавочке девчонку и Сергея и возмущенным тоном произнес:

– А нечего было переться попереди важных людей!

Он хотел еще что-то добавить, но Сергей, понимая, что сейчас случится нечто и вовсе непоправимое, быстро произнес:

– Виктор, то, что вы говорите совершенно несправедливо, однако, хорошо, что вы меня догнали, я же забыл купить… наушники, да-да, точно, свои-то я оставил дома, в …гм…

Он хотел сказать – в Москве, но запнулся и после неловкой паузы продолжил еще более бодрым голосом:

– Да-да, оставил дома, – молниеносным движением Герц достал бумажник, и, выхватив первую попавшуюся купюру, сунул ее водителю.

– Наушники, Виктор, без них я никуда, да, кхм.

И тут же подтолкнул недоумевающего шофера по направлению к лестнице. Тот резво отправился искать магазин, совершенно не представляя, где он сейчас разменяет тысячедолларовую купюру.

Девушка изумленно следила за этим диалогом, но надо отдать ей должное, она не вступила в спор, а только слегка нахмурилась, да и то, удивление вскоре победило все остальные эмоции. Сергей тихо выдохнул и вновь подступился к ней.

– Прошу вас еще раз меня простить за мою невольную обиду, нанесенную вам.

Она легко взмахнула рукой и, слегка отвернувшись, стала копаться в сумочке, невнятно приговаривая:

– Я понимаю, вашей вины тут нет. А ваш водитель всего лишь исполнял свой долг.

Милая девушка глубоко вздохнула, и Серега сразу понял по ее вздоху то, что так и осталось невысказанным.

– Только туфельки не вернешь. – продолжил он за нее.

Она покачала головой, но странное дело – он внимательно наблюдал за ней, ожидая, что вот сейчас в ее глазах загорится огонечек жажды наживы, вот сейчас она поймет, что наступил момент воспользоваться его деньгами, потребовать купить новую обувь, но она лишь достала из сумки поношенные кеды, быстро переобулась и внимательно поглядев ему в глаза, встала.

Больше ничего не произошло. Он тоже встал; несколько странным, судорожным движением девушка пожала ему руку и произнесла:

– Всего хорошего, мне пора.

Абсолютно не интересуясь тем, какое впечатление на него произвели ее слова, она пересела на дальний угол скамейки и занялась собственной внешностью, разглядывая себя в зеркало телефона. Конечно, девушка не столько поправляла макияж, сколько наблюдала за тем, что он будет делать дальше. Да только он и сам еще не понимал, как ему поступить, но не уходить же теперь, надо же как-то выкручиваться из этой ситуации.

«Да-да, – внезапно признался себе Сергей, – я, взрослый состоявшийся мужчина в самом расцвете сил, – он хмыкнул и провел рукою по волосам, – я, словно какой-то восьмиклассник решаю, как поразить воображение юной девицы. Осталось только портфелем ее долбануть!» Он снова хмыкнул и подошел к прихорашивающейся Кристине.

– Сказать по-честному, я впечатлен вашей обидой, – начал он, присаживаясь рядом и по-хозяйски закидывая ногу за ногу, – оценил всю невосполнимость вашей потери, – и он как бы невзначай положил руку на спинку скамьи позади девушки, – и готов понести соответствующее наказание!

Он шутливо склонился в легком поклоне, при этом не вставая со скамьи.

Его собеседница улыбалась. Она ловко отодвинулась от его руки, как бы невзначай поправила стрижку и произнесла, глядя ему прямо в глаза:

– Мне ничего не нужно. Я вас прощаю и отпускаю на все четыре стороны.

Она поражала его. В ней было все, что угодно, но не было фальши, подделки, корысти. Сергей запросто и с какой-то невероятной легкостью разговаривал с ней, наслаждался этим ничего не значащим диалогом без пафоса и без подтекста. Он с удовольствием любовался ею, ее простыми движениями, непринужденной грацией, и легким чувством юмора. Ему просто до чертиков надоели женщины с напускными манерами, неестественными позами и нарочито-вычурными физиономиями. Всегда и везде хорошо выглядящие, бесконечно ухаживающие за собой, эти женщины доводили его до припадков бешеного гнева и сводили с ума. В них самих и в их идиотских ухаживаниях не было ничего натурального – сплошные понты1, пафос и лицемерие. А здесь абсолютно нормальная реакция девушки на мужчину, который ей не очень-то и понравился, но разговор с ним ее слегка развлекает. Правда, по ней явно видно, что она спешит… слегка нервничает… однако пока старается этого не показать. А еще она красивая. Настоящая, с чуть неправильными чертами лица, с милой легкой улыбкой, и да, ее нежная и пусть неправильная внешность ему импонирует намного больше, чем идеальные подиумные красотки.

Зато она смеется его шуткам, в ее глазах читается ум, а не работает счетчик. С начала их разговора он ни разу не заметил в них выражения пресыщенности и скуки – вот удивительное дело для человека столичной тусовки. Внезапно для самого себя ему очень захотелось узнать, куда девушка так торопится. И все ж загладить свою вину покупкой новых туфель.

За то время, что он с ней беседовал и тайком наблюдал, барышня вполне успела прийти в себя. Она уже не плакала, но выражение серьезной решимости не покидало ее глаз. Наконец, она убрала телефон, и неохотно поднялась, чтобы все-таки уйти.

Герц не дал ей вымолвить ни слова, хотя в голове засела одна мысль: «Не упусти!» Что не упустить, ему самому хотелось бы знать, да ладно, была не была!

– Нет-нет, – быстро проговорил он, – даже и не думайте уйти, я нанес вашим новым туфелькам непоправимый ущерб и обязательно должен его возместить.