Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Спроси, кто они, – окликнул стоящего столбом Тимошку Государь.

Мальчик спросил, ему ответили, он побледнел и снова что-то спросил, потом почесал за ухом и неуверенно оглянулся на Михаила, хотел что-то сказать, но опять отвернулся к переселенцам и снова задал им вопрос, на этот раз, разговаривающий с ним мужчина в чёрном и с вычурным париком из каштановых волос, говорил долго.

– Царь батюшка, они скоморохи, – почти заикаясь, выдал Тимошка, когда терпению Михаила уже пришёл конец.

– Скоморохи?!

– Скоморохи, только они не на улицах представления дают, а в доме специальном, – чуть увереннее проговорил мальчик.

– Как у Петра Дмитриевича Пожарского в Цирке? – уточнил Государь.

– Они это здание театром кличут, а себя актёрсами, – пояснил толмачёнок.

– Понятно, – для Тимошки и своих ответил Михаил.

На самом деле ему было ничего не понятно, он пересчитал этих актёрсов, семнадцать человек. Петруша пригласил в Вершилово семнадцать скоморохов, в это просто не верилось. Не учёных, не художников, даже не писателей, скоморохов. Из Англии!

– Пусть покажут своё умение, – решил, наконец, царь.

Тимошка перевёл, актёрсы пошушукались, вперёд вышел молодой человек с небольшими усиками и совсем молоденький парнишка, он осмотрел зал и лёг на лавку, усатенький склонился над ним и начал что-то говорить. Толмачёнок пытался переводить, но актёр говорил быстро, Тимошка сбивался, краснел, заикался. Длилось это минут пять. Все эти пять минут Михаил пытался понять, зачем эти люди нужны Петру, он даже не напрягался, чтобы понять перевод. К чему. В одном Государь был уверен точно, эти люди нужны младшему Пожарскому, Пётр никогда раньше в выборе переселенцев не ошибался. Но зачем? Отец говорил ему, что в Вершилово собираются строить этот самый театр. Туда эти актёрсы и едут, играть в этом театре. Зачем? Это скучно и неинтересно. Да к тому же, сколько лет пройдёт, пока они русский выучат.

– Фёдор, – подозвал Михаил зло дьяка, когда молодые люди закончили и стали отступать к своим, кланяясь, – Выпиши им грамотку для проезда в Вершилово и письмо напиши Петруше, пусть объяснит мне тугодуму, зачем ему эти люди, и выпроводи их быстрее. Смердит от них, говорил ведь уже не раз, сначала иноземцев в баню пусть ведут, а то вшей здесь натрясут. Давай следующих представляй. Вон тех, что у правой стены.

Первым от трёх жмущихся к правой стене вышел совсем уже пожилой мужчина, почти старик, но взгляд ясный и с вызовом.

– Генри Бригс, Ваше Величество, был профессором математики в Грешем-колледже в Лондоне, затем в Оксфорде, где и работал до последнего времени, – старикан учтиво расшаркался снова.

– Есть ли книги у тебя? – поинтересовался Михаил, хоть тут понятно, математиков Пожарский сейчас по всей Европе и собирает.

– Я первым в Европе составил логарифмические таблицы, пять лет назад мною опубликованы восьмизначные справочные таблицы десятичных логарифмов, – и взгляд такой, типа «кому я объясняю», монарх варварской страны.

Михаил решил уделать зазнайку.

– Фёдор, дай ему учебник на латыни по математике за пятый класс. И пусть пока полистает в сторонке, – Михаил полюбил математику. Он самостоятельно изучил все четыре предыдущие учебника, три по математике и один по геометрии, кроме того решил все задачи в учебнике с занимательными задачами Мезириака, а теперь уже второй месяц изучает учебники за пятый класс, уже практически осилил. Посмотрим, что ты запоёшь через десяток минут.

Вторым вышел монах. Этот был помоложе, и монашеские одежды скрадывали возраст, Михаил дал бы ему лет сорок пять.

– Уильям Отред, Ваше Величество, – и лёгкий поклон, – Я окончил университет в Кембридже и больше десяти лет преподавал там математику, сейчас же я имею приход в англиканской церкви в Олбери, что недалеко от Лондона. Я продолжаю заниматься в свободное время математикой и переписываюсь со многими видными учёными.

– А у тебя, Отред, есть ли книги напечатанные? – улыбнулся монаху Михаил.

– Нет, Ваше Величество, я пишу книгу для юношества под названием «Ключ к математике» и трактат по конструированию часов, но думаю, пригласили меня в Пурецкую волость по той причине, что узнали про созданную мною логарифмическую линейку, с помощью которой можно производить различные математические действия.

– Есть ли она у тебя с собою? – заинтересовался Михаил Фёдорович.

– Да, Ваше Величество, – монах вынул из рукава, как фокусник, небольшой деревянный прибор с чёрточками и цифрами.

– Умножь мне 16 на 14, – попросил Михаил, он только что выучил правила сокращённого умножения и любил прихвастнуть этим.

Монах передвинул одну из палочек на своём приборе и ответил:

– Двести двадцать четыре, Ваше Величество.

– Знаешь ли ты, Отред, правила сокращённого умножения?

– Некоторые, – осторожно ответил монах и пристально посмотрел на царя.

– Я выучил их, – подтвердил его догадку Государь и продемонстрировал это на умножении 16 на 17, – Сначала умножаем 6 на 7 и потом прибавляем 6 плюс 7 к первой цифре, итого двести семьдесят два.

Теперь все оставшиеся четыре человека смотрели на него круглыми глазами. Михаилу понравилось.

– А знаешь ли ты правила для возведения в куб двухзначных чисел и излечение кубического корня?

– Нет, Ваше Величество, а есть таковые? – монах не верил своим ушам.

– Понятно, что есть, – хмыкнул Государь, – Они в том учебнике, что соотечественник твой листает. Присоединяйся к нему, выпишут тебе грамотку в Вершилово.

Последним представился самый молодой, на вид лет тридцати пяти и одет по-другому.

– Джеймс Юм, Ваше величество, я живу во Франции, но сам шотландец, в этом году был в Англии и зашёл в Оксфорде к профессору Бригсу, он и уговорил меня перебраться в Пурецкую волость вместе с ним. Предугадывая ваш следующий вопрос отвечу. У меня нет пока опубликованных книг. Сейчас я работаю над грамматикой древнееврейского языка и над книгой по применению математических методов в астрономии. Также я вёл переписку с бароном де Мерчистоном, боле известным, какматематик Непер. Мой отец, Дэвид Юм, был довольно известным поэтом и историком, сейчас я и готовлю к издательству часть его трудов, – шотландец поклонился, показывая, что закончил представление.

Михаил кивком отпустил его к собратьям и наконец, разрешил говорить тому важному англу, что стоял в центре палаты. Этому было лет пятьдесят, и за последние десять минут общения Михаила с математиками он изрядно пыл подрастерял.

– Томас Ман, Ваше Величество, – ещё одно расшаркивание.

– Тоже математик? – кивнул ему царь.

– Нет, Ваше Величество, я купец и экономист, работаю над количественной теорией денег, а также движением капиталов и товаров.

– У тебя есть приглашение от князя Пожарского, Томас? – Михаил с таким учёным сталкивался впервые, с математиками, астрономами, химиками, всё было понятно, но тут.

– Нет, Ваше Величество, я узнал об этом приглашении от того же профессора Бригса. Я думаю, что в Пурецкой волости мои знания пригодятся. Я работаю над теорией зависимости ссудного капитала от торгового и расчёте ссудного процента. Я знаю, что князь открыл в Париже банк. Думаю, что я буду ему полезен, кроме всего прочего у меня есть предложение князю Пожарскому от Ост-Индийской компании, – опять расшаркивание.

Михаил задумался. Приглашения нет. Англичане давно хотят подобраться к секретам Петруши. Но этот человек не химик. Экономист какой-то. Ладно. Отправим в Вершилово. Пусть Пётр Дмитриевич сам с ним разбирается. Может и впрямь полезный человек.

– Хорошо, Томас, выпишет тебе дьяк грамотку на проезд в Вершилово. Там князь уж пусть сам решает, – отпустил экономиста Государь.

– Дозволено ли мне будет заглянуть в тот учебник, Ваше Величество, – замялся Ман.

– Давай, Томас сначала послушаем, что скажет по поводу этого учебника профессор Бригс, – предложил Михаил.

Тимошка перевёл слова царя и видя, что профессор не услышал его поглощённый книгой, вдруг звонко выкрикнул:

5
{"b":"810259","o":1}