– Я вполне готов к получению звания главы рода маркизов Парванских. Не думаю, чтоб к этому были какие-либо существенные препоны. Но расскажите мне, что происходит в Помаррии, уверен, за время моего колдовского сна в стране многое изменилось.

Они пошли к большому дому, по дороге вводя его в курс дела. У входа столкнулись нос к носу с небольшой толпой во главе с самим Шахтиром Парванским. Он угрюмо слушал горничную, бойко докладывающую ему о появлении самозванки. Ей возражало несколько старых слуг, заверявших, что в имение прибыла именно сама герцогиня, а не какая-то неизвестная им особа.

Увидев Генриетту в сопровождении неизвестных, Фийна радостно завопила:

– Вот они! Это шайка, желающая завладеть вашим добром!

– Ну-ну, – пробужденный к жизни маркиз погрозил ей пальцем. – С каких это пор имение, отошедшее моей жене по брачному договору, стало вдруг принадлежать Парванским? На него даже я не претендую! Раз Лауренсия оставила все свое имущество племяннице, значит, так тому и быть.

– А ты кто такой? – Шахтир почуял в незнакомце изрядные неприятности.

– Ты что, меня не помнишь? – Элисон повернулся к нему боком, подчеркивая чеканный профиль, похожий на профиль самого Шахтира. – А вот я тебя прекрасно помню. Тебе было лет десять, когда я тебя видел в последний раз.

– Вы Элисон Парванский? – недоверчиво уставился на него маркиз. – Но где вы пропадали столько лет?

– Спал! – последовал неожиданный ответ. – Благодаря моей бесподобной женушке, посчитавшей, что сон мне к лицу, да и жизнь продляет. И проснулся лишь благодаря этим несравненным красавицам, – он поклонился в сторону стоявших чуть поодаль Изабель, Беатрис и Генриетты. – Спасибо им.

Сообразив, чем ему грозит внезапное появление старшего в роду, пусть он и выглядит намного моложе своих лет, Шахтир выпрямился и заявил:

– Я в эти побасенки не верю! Вы такой же самозванец, как и они!

– А от вашей веры или неверия ничего не зависит, господин нехороший, – не выдержала плохо завуалированных оскорблений Изабель. – И что мы за самозванки, подскажите-ка!

Маркиз пристальнее вгляделся в лица девушек и побледнел. Он хорошо помнил, как на герцогском балу умные люди предупреждали его ни в кое случае не переходить сестрам дорогу. Правда, предупреждение запоздало – он успел повздорить с этой самой девицей. Хотя, возможно, и с другой, кто их разберет, если они похожи друг на друга до безобразия!

– Простите, леди Салливерн, – тут же пошел он на попятную. – Я не хочу с вами ссориться.

– А я с вами – хочу! – Изабель сделала угрожающий шаг вперед, заставив его испуганно попятиться.

Слуги, наблюдавшие за ними, никак не могли понять, с чего это здоровенный мужик трусливо отступает перед какой-то нахальной пигалицей.

– А что б не было никаких недоразумений, кто из нас теперь глава рода, предлагаю предстать перед глазами герцога, пусть он нас рассудит, – лукаво предложил Элисон.

Вообразив, что без амулетов переноса, которых у возникшего из небытия маркиза быть не может априори, в столицу герцогства тот попадет очень нескоро, нынешний глава рода охотно согласился. Ведь за долгую трудную дорогу чего только не случается! То лошади понесут, то колесо от кареты отвалится. Можно до цели и не доехать.

– Тогда вперед! – Изабель открыла портал прямо в зал для аудиенций и без лишних церемоний впихнула в него онемевшего от изумления Шахтира. Улыбающийся Элисон вошел следом, успев поблагодарить ее за помощь и пообещав, что они непременно встретятся.

– Ты снова прорвала защиту дворца! – обвинительно заявила Беатрис. – Зачем? Неужто нельзя было перенести их за ограду парка?

– Так и задумано, чтоб этот мерзкий старикашка не вздумал устроить несчастный случай нашему маркизу. Зря, что ли, мы его разбудили?

– Но их же сразу схватят! – не понимала такого легкомыслия Беатрис.

Изабель снисходительно взглянула на нее, так, как на глупенькую малышку смотрит умудренная жизненным опытом нянюшка.

– Это-то мне и нужно. В схваченном состоянии этот Шахтир ничего плохого никому сделать не сможет, что и требуется. Их отпустят, как только они скажут, что портал для них открыла я!

– А вам никто и слова поперек не скажет, – суховато хмыкнула герцогиня, – всем своя жизнь дорога.

Заслышав в голосе Генриетты укоризненные нотки, Беатрис быстро перевела разговор на более насущные вопросы:

– Мне кажется, ваши слуги к вам попросту нелояльны?

– Среди них есть откровенные предатели, вы правы, – герцогиня остро взглянула на толпу перед собой. – Вот сейчас и выясним, кто из них вздумал объявить меня самозванкой.

– Это она! – садовник вытолкнул вперед Фийну. – Стерва вредная! Она всегда наушничает на нас управляющему! Причем выдумывает несуществующие грехи!

Но горничная вовсе не смутилась. Наоборот, она подбоченилась и заявила:

– Да как же не самозванка, когда настоящую герцогиню убили! И даже тела от нее не осталось!

– Чудно, чудно! – Изабель с предвкушением потерла руки. – Вот и пара нашему милому кролику!

– Окстись, какая из нее крольчиха! – запротестовала Беатрис. – Это уж змея скорее. По степени подлости – вылитая гадюка!

– Кому в поместье нужны гадюки? – решительно запротестовала Генриетта. – Мне так уж точно нет!

Недоумевающая прислуга переводила взгляды с одной дамы на другую, не понимая, о чем идет речь.

– Давай сделаем из нее крольчиху, – настаивала на своем Изабель. – А в лапы ей дадим серебряные тарелки. Пусть играют с управляющим на пару.

Беатрис попыталась указать сестре на явное несоответствие:

– Изабель, из господина Летина получился приличный кролик только потому, что в душе он труслив, как заяц. То есть внутреннее содержание соответствовало внешнему виду. А из этой змеи крольчихи не выйдет, как ни старайся.

– Давай попробуем, чего зря спорить! – и Изабель уставилась на Фийну гипнотическим взглядом удава.

Но та не испугалась.

– Да не пугайте меня всякими глупостями! – заявила она, вульгарно подбоченясь. – Не боюсь я вас, вот еще! Все равно вас здесь скоро не будет.

Народ возмущенно зашумел.

– Это тебя здесь скоро не будет, стерва! Давно от тебя избавиться пора! – больше всех кричал раздосадованный садовник, то и дело замахиваясь на горничную лопатой, но ударить так и не решился.

Но были и такие, кто поддерживал Фийну, вопя, что никаких господ им тут не нужно. Жили они без них и дальше проживут.

Изабель сердито прицыкнула на вопящих людей и наступила тишина.

– Вы не хотите стать крольчихой? – нарочито запечалилась Беатрис. – Вы против?

Недалекая служанка опрометчиво пошутила:

– Крольчихой не хочу, а вот на кошку согласна. Пушистую такую, беленькую, хорошенькую.

Сестры переглянулись, и стоявшая перед ними женщина исчезла. Зато появилась белая пушистая кошка, стоявшая на задних лапах и державшая в передних небольшие серебряные тарелки.

Обомлевшие слуги смотрели на это, выпучив глаза. Кошка рефлекторно ударила в тарелки и дико мяукнула.

– А где же наш замечательный барабанщик? – оглянулась Изабель. – Он же вроде уже должен был дойти сюда?

Где-то рядом раздалась негромкая барабанная дробь, будто кто-то маленький и слабый играл на игрушечном барабане.

– А вот и наш управляющий! – герцогиню веселили эти необычные наказания. – Кто еще хочет пополнить наш маленький оркестрик?

На площадь выпрыгнул кролик с барабаном на шее. Поднявшись на задние лапы, он забарабанил передними по барабану. Кошка с безумными воплями вторила ему серебристым звоном, время от времени ударяя в тарелки.

– Какие славные зверьки! – с умилением сказала Беатрис. Кошка выгнула спину и выпустила когти, и Беатрис быстро поправилась: – Ну, почти. – И велела кошке: – Мышей с крысами лови да хомяков, вот злости в тебе и поубавится.

Большинство слуг, те, что смотрели на герцогиню свысока, почитая ее за самозванку, шлепнулись на колени, умоляя их пощадить и обещая выполнять все ее пожелания.