- Жарко!
- Пойдем искупаемся.
- А вдруг там водяной?
- Как будто ты его боишься.
- Ну...
В следующую секунду он подхватил ее на руки, и под громкий девичий визг побежал в воду.
- Ну зачем?! Я же так волосы намочу.
Он бережно поставил ее в реку, и прижал за тонкую талию к себе. Как же он любил эту девушку! Ему хотелось раствориться в ней без остатка. Он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, когда она была рядом. Так и сейчас, он смотрел в ее глаза, как в ночное звездное небо. Эти глаза... Ее лицо... Сердце трепетало как птаха в небе. Быть всегда с ней рядом - это все, что он хотел.
Его не пугал ее род. Он не боялся ни злого духа, ни восставшего мертвеца. Лишь вынужденные расставания страшили самого смелого и удалого парня деревни.
- Скоро середина весны. Мы с сестрами будем праздновать в березовой роще за старым лугом.
Он не отрывал взгляда от ее лица. Единственная девушка из всех соседних деревень, которая ему понравилась, оказалась ведьмой. Но он даже не подумал смотреть на других.
- В конце этой седмицы я с отцом еду на рынок. Я привезу тебе все что захочешь.
Она улыбнулась ему, опустила голову к нему на грудь и обняла широкую мужскую спину.
- Привези мне только одну ленту. Самую красивую что найдешь.
Он погладил ее по голове. Длинные темно-каричневые волосы пахли лесом.
- Я хочу сам вплести ее в твою косу.
Она резко подняла голову и пристально посмотрела на него. Долгая пауза. Они смотрели друг другу в глаза. Он видел свое счастье. Интересно, что видела ведьма в глубине его души?
- Мне нужно идти. - Она ловко выбралась из его объятий и пошла к берегу. Там на песчаном пляже лежали их одежды.
Несколько секунд он смотрел на ее стройную фигуру, на ее походку, потом медленно пошел следом.
- Что я сделал не так? - Он стоял за ее спиной, наблюдая, как она надевает блузу и поправляет платье. На его слова, она полуобернулась и смотря в землю сказала: "Если что-то сильно хочешь, делай это. Я тебя ни к чему не принуждаю."
Закончив одеваться, она пошла прочь. Уверенным шагом он догнал ее и обнял двумя руками за талию:
- Я...
- Нам нельзя друг друга видеть.
- Почему?
- Потому, что... - Она повернулась к нему лицом. - Привези мне алую ленту. Такую красную как сама кровь!
В следующий момент, когда он моргнул, она исчезла. Остался только запах ее волос - ее запах.
Несколько дней его терзали смутные мысли. Разные "если", "что и как", "почему". В ночь на четверг ему приснился кошмар: В конце кладбищенского лабиринта из крестов и памятников расположились железные ворота в ад, и над ними, на кованной ограде безмолвным стражем сидел серый ворон. В проклятую бездну его гнал страх, по пути из пустых могил выскакивали черти, а в кустах прятались мертвецы. Он бежал сломя голову, в надежде найти спасение за этими вратами. Но призрачная рука, появившаяся из дымчатых, не материальных дверей, остановила его. Схватила ужас, что гнал его вперед, и скомкав как листок бумаги, забрала к себе, оставив его стоять в одиночестве перед вратами в ад. Успокоившись, он обернулся посмотреть где выход. Не было больше ни чертей ни умертвий. Мирно спало в ночном свете кладбище.
По утру он сходил в церковь. Помолился Христу и всем святым. А в пятницу за обедом он сказал родителям, что хочет жениться. Матушка обрадовалась, что сын вырос. Отец нахмурился, кабы не было беды.
На субботней ярмарке ходил он как чумной. Все торговые ряды облазил, даже к заграничным купцам захаживал. Ленту, алую как кровь искал. После полудня, когда отец готовил телегу в обратный путь, он был мрачен и скуп на слова. Не поднимал глаз от земли, все винил себя, что подарка для любимой не нашел.
- Что нос повесил сын?
- Грусть и печаль в голове, сердце щемит. Обещал любимой ленту алую как кровь привезти, да нет на ярмарке такой, ни среди шелков ни среди атласа. Как воротиться с пустыми руками не представляю.
- Не хмурься, сын. Выкинь из головы тяжелые мысли. Обойти напоследок ряды с тканью. Авось, найдешь подходящий подарок. А если не сыщешь таковой, бери тот, на который сердце подскажет, даже если не по разумению он будет.
Еще час он ходил меж рядов, выспрашивая у торговцев и прохожих про ленту алую, как кровь. Все руками разводили, говорили, что не видели такой. И тут, глазами среди разноцветных полосок тканей зацепился он за белую как январский снег, тонкую атласную ленту. Ни секунды не сомневался, и даже не торговался.
Ближе к ночи по пути домой, у телеги сломалось колесо. Меняли они его с отцом почти в темноте. И так получилось, что поранил он ладонь. Не задумываясь, перевязал руку тряпицей из кармана и продолжил работу. И только дома при свете свечи обнаружил, что не тряпицей рану перевязал, а лентой, что вез свой ведьме в подарок. Расстроился, разозлился на себя, за глупость и невнимательность. Весь остаток ночи не спал, смотрел без устали в окно. Так и не заметил как заря небо окрасила. Запели петухи. Вскоре солнце показалось. Оторвал он взгляд от окна, посмотрел на руку в которой ленту всю ночь держал, а она алою стала, как сама кровь.
Две недели ходил он сам не свой. Все из рук валилось. Работа не шла. Возьмет, например коромысло и ведра, да к колодцу за водой. Наберет по самый край, а домой пустые принесет. И не знает даже, где пролил али ведра дырявые. Или на ровном месте споткнется, все шишки соберет. Сам не свой. Ни кому в глаза не смотрит, отводит взгляд. На любой вопрос, что-то пробормочет в тихую, развернется и дальше пойдет. Видит мать, что сын взвалил на свои плечи непосильную ношу. И дает сыну совет: "Сходи в церковь сынок. Помолись Богу, расскажи Христу о заботах и тяготах, о том, что душу гложет. Полегчает на душе, ум ясным станет."
