Подрабатывал я как-то в амбулатории. Вторая смена, смешанный прием, все дела...
С утра на основной работе была сложная операция. Высокий перелом венечного отростка слева.
Только с помощью еще двух врачей и зав отделения, спустя минут тридцать сумели-таки закрутить болты. И это не считая еще прочей рутины. Короче, устал. Голова квадратная. Мочевой пузырь уже два часа тренирует ноги. 19 градусный мороз в кабинете заставляет родителей малышей нервничать за здоровье чад, которые в свою очередь выносят мозг всему персоналу.
После очередной пробежки до туалета и обратно (не знаю как там пациенты, а я мерзну как калмыцкий суслик на северном полюсе), принимаю капризного ребенка. Нужон дернуть зуб. Трепетная мать готова расцарапать мне лицо своим полуметровым маникюром и сломать дитятку руки, так как малютка, которая уже ходит в третий класс, не то что рот открыть не хочет, а вообще сидеть спокойно в кресле не может. Крику... Медитируя в душе и злобно скалясь под маской, я пляшу загадочный танец североамериканских индейцев вокруг этого ребенка. Вместо бубна и ритуальной кости бизона, пинцет и шпатель.
На соседнем кресле мой коллега и наставник Андрей Андреевич, принимает "свояка". Накачанный, мускулистый амбал килограмм на 120 точно, решительно кричит на весь кабинет: "Самый дорогой укол! Самый лучший! Что бы я вообще ничего не почувствовал!"
Медсестра, грузная женщина уже не дивичьего возраста, мечется между нами двумя. А еще нужно принести новые инструменты из ЦСО, помыть пол от грязи (синие презервативы в зимнюю грязь не спасают), убрать стекла от разбитой склянки и т.д.
Наступает переломный момент. Я таки осматриваю полость рта этого маленького ктулху. Кровь пульсирует в висках. Ничего не слышу. Я весь там, среди кариеса молочных зубов, среди кусочков сосиски в тесте, перед розовым щупальцем космического монстра, которое пытается меня лизнуть (язык), боже сохрани мои пальцы!
Так... План лечения. Скорее план битвы. Зуб точно "нужон дернуть". Ах, как бы я хотел сейчас лежать дома под одеялом и слушать, как зимний холодный дождь стучит в запотевшее окно.
Но я здесь. И чувствую себя как Наполеон, когда захватил Москву.
Итак, тактика выбрана, на столе заряженный шприц и "любимые" клювы моего наставника. Мать ктулху пытается его успокоить. "Курю" пару минут. Заглядываю за разделительную ширму. Андрей Андреевич делает анестезию. "Геракл" вцепился в кресло, и вот-вот оторвет подлокотники. Спустя несколько секунд доктор снимает перчатки, говорит пациенту: "Сплюньте", и отправляется заполнять карточку, пока анестезия схватится. Кажется, мой пациент готов. Даю четкие указания матери ребенка: "Сейчас сделаю укол. Открывайте рот".
С минуту мать пытается уговорить свое чадо "открыть ротик". Да ну нафиг, я бы не открыл (под врачебной маской гримаса безумия). Иии...... Рискуя пальцами левой руки, я делаю укол. Раз, два! Акульи челюсти схлопываются, едва я успеваю отдернуть руки. Пол дела сделано. Фух, перевожу дух. Иду к столу. Боковым зрением замечаю, как что-то большое бросилось ко второму креслу. Перевожу взгляд. Ой е ей! Пациент Андрей Андреевича решил свалиться с кресла. Первая моя мысль была, и как такой здоровяк вообще уместился в стоматологическом кресле. И только потом, помогая медсестре удержать пациента от рокового падения на кафельный пол, осознаю: "Обморок". Мужик в безсознанке. Татьяна (медсестра) - на грани паники. На лице пациентки, которая держит уже абсолютно мирного и нехило напуганного ребенка (заглядывает к нам из-за ширмы) глаза размером с два блюдца. Я люто туплю. Андрей Андреевича в кабинете нет.
Резким движением руки, толкаю ширму влево, что бы напрочь отрезать обзор женщине с ребенком. Из-за чего та отправляется аккурат в столик с медикаментами. "Нашатырь!" - командую медсестре, хотя та уже достает из холодильника пузырек. Сам держу за грудки мужика и одной ногой ищу педаль, с целью опустить кресло в горизонтальное положение.
Вообще-то нашатырного спирта нужно совсем чуть-чуть, ну или хорошенько отжать тампон в раковину, но ни как не на лицо пациенту! По кабинету распространяется удушающий запах аммиака. Ну ваще ништяк. Это Татьяна еще вдобавок перевернула открытый пузырек с нашатырем. Говорю ей: "Скажи чтобы подождали в коридоре. И найди Андрея или Маргариту Викторовну (зав отделения, хотя врядли она будет в пятницу вечером)". Через пару секунд в кабинете кроме нас двоих никого нет. Не знаю кто быстрее выскочил, мать с ребенком, или медсестра, но вдвоем они в двери не поместятся. Таак. От пациента реакции нет, и я не то что растерялся, а вообще не знаю что делать. Читал, учил когда то. Даже спец курс проходил, но толи забыл, толи эта ситуация осадила все знания.
Набираю из крана в ладошки воды и выливаю на лицо пациента. Реакции ноль. Блин, да где все?! Пытаюсь прощупать пульс на руке левой, правой. Ааааа, пульса нет! Зверем кидаюсь на шкаф, где лежат укладки. Какой замок?! Чуть ли не с мясом выдираю металлическую дверцу. Вот он заветный ящик. Открываю крышку. Ступор. И что дальше, что колоть? В ушах шум, мыслей 0. Где то на задворках сознания рождается мысль. Наверно, так зарождалась вселенная после космического взрыва. Адреналин? Не. Хотя в моих руках уже ампула с адреналином. С чем его там мешают? Преднизолон? Глюкоза?
Единственная, здравая мысль - "Не знаешь - не делай". Складываю медикаменты обратно. Бегу в коридор. Там перепуганные пациенты. Возвращаюсь в кабинет. Вновь ищу пульс. Никак. Перехожу к сонной артерии. Долгая секунда. Есть! Есть пульс! Еще раз, метнувшись к раковине, обливаю пациента холодной водой. Ни на секунду не прекращаю махать шариком с нашатырем перед носом мужика. А тому хоть бы хны.
Долгая минута показалась мне вечностью. И тут в кабинет врывается Маргарита Викторовна, следом за ней Андрей Андреевич и медсестра Татьяна. Сходу щупают пульс, отводят веки и смотрят зрачки. Маргарита Викторовна начинает командовать - Татьяне вызвать скорую, Андрею принести что-то из аптечки. Замечает открытую укладку, переводит взгляд на меня. Я вообще не вдупляю, что от меня хотят. Она мне: "Что ты колол ему? Что делал пациенту? Зачем укладку достал?" Я зенками блинк блинк. Глаза в глаза. А сам так тихонечко назад пячусь. Она на меня, что-то говорит. В ушах шум. Сзади уже подоконник, а она все на меня идет и руки так тянет. Короче, страшно. Я глаза закрыл, руками голову обхватил и медленно присел. Жду кары небесной. Проходит чуток времени. Ко мне возвращается слух, тишина. Поднимаю голову. Мужика нет, ни Тани, ни Андрея. Никого. Ну, думаю, пронесло. В кабинете холодно, все окна открыты настежь. Умываюсь. Вытираю руки, лицо. Выхожу в коридор. Там пусто. Иду дальше, слева у терапевтов очередь из наших пациентов. Культурно постучавшись, захожу.
