– Приехали мы… – Гоблетсворт на минуту задумался, – приехали мы шестнадцатого числа. Слуги были предупреждены телеграммой. А что касается второго вопроса, то матушка как-то говорила, что всегда была не в ладах с дядей, человеком резким, вспыльчивым и суровым, а ее замужество вконец расстроило их отношения.

– А кем был Ваш отец, и почему замужество Вашей матери так рассердило ее дядю?

Оказалось, отец Роберта был младшим офицером кавалерийского полка, и, по мнению лорда Гоблетсворт, такой брак не подходил для его племянницы. Девушка вышла замуж за любимого человека вопреки воле дяди, чем окончательно настроила против себя властного старика.

– Благодарю, мистер Гоблетсворт, – кивнул Генри, принимая информацию к сведению. – Прошу Вас, продолжайте.

– Так вот однажды вечером мы все сидели в гостиной и разбирали бумаги семейного архива. Надо Вам сказать, мистер Уайтхол, что матушка пробудила в нас интерес к истории наших предков, и мы с огромным удовольствием и любопытством занялись тем, что мой брат Ричард в шутку назвал археологическими раскопками. Сесиль и мама находили интересные документы, а я и Ричард их читали. И вот Сесиль подала мне одну рукопись, датированную 1570 годом. Слова этого текста врезались мне в память, и я запомнил все почти точно. Вот что было написано в той рукописи:

"То, что сказано здесь, есть истинная правда. Подтверждено это многими людьми, бывшими свидетелями происшедшего. Над родом Гоблетсвортов тяготеет проклятье Кровавого Кубка. Вот что рассказывают люди.

Случилось это в дождливый майский вечер 1390 года. Благородный рыцарь сэр Хэмфри Гоблетсворт устроил торжество для друзей в честь своей победы на королевском турнире. Факелы освещали пиршественные столы, уставленные всевозможными яствами, роскошные наряды людей, великолепное убранство зала. Были слышны веселые крики, смех, звуки песен и музыки, лай собак.

И вот, среди этого праздничного шума раздался стук в дверь. Благородный рыцарь ждал еще нескольких гостей и приказал слугам отпереть. Привратник открыл дверь, и на пороге появился человек. Удивленные рыцари смотрели на его рваные одежды, с которых ручьями стекала вода. Человек подошел к сэру Гоблетсворту и, поклонившись, сказал: – О, благородный рыцарь, позволь бедному страннику побыть в твоем замке, обогреться у огня и обсушить одежду.

– Ты помешал нашему веселью! – вскричал рассерженный сэр Хэмфри. – Убирайся вон!

– О, благородный сэр, – проговорил нищий, – не отказывай мне в той малости, что я прошу у тебя. Ты совершишь добрый поступок и заслужишь вечную мою благодарность.

– Проваливай прочь со своей благодарностью! – разгневанный рыцарь вскочил из-за стола. – Клянусь кубком, который я выиграл сегодня на королевском турнире, или ты уберешься сам, или я прикажу слугам выгнать тебя палками, как паршивую собаку!

Лицо нищего перекосила злобная гримаса, глаза гневно сверкнули: – Так пусть же будет этот кубок твоим проклятьем! Отныне каждый третий глава твоего рода, живущий в замке, будет умирать от Кровавого Кубка. Ты же и все, кто сидит с тобой за столом, напьетесь из этого кубка нынче же ночью! – Нищий засмеялся злым торжествующим смехом, и в тот же миг яркая молния расколола небо, и ужасный удар грома потряс стены замка.

Некоторое время после ухода этого странного человека в зале стояло гробовое молчание. Затем послышался громкий и грозный голос сэра Хэмфри Гоблетсворта: – Неужели я, благородный и могучий рыцарь, испугаюсь глупой болтовни какого-то бродяги!? Доблестные рыцари, в знак того, что я смеюсь над словами этого нищего, я выпью свой кубок до самого дна! Клянусь, со мной ничего не случится! – С этими словами сэр Гоблетсворт наполнил свой кубок до самых краев и единым залпом осушил его.

Гости следили за ним затаив дыхание. Но не произошло ничего страшного, и пиршество возобновилось. Вновь зазвучали смех и веселые разговоры, вновь послышалась музыка, прерванная появлением странного бродяги, вновь кубки были наполнены прекрасным вином, и вновь засновали слуги, поднося к столу все более и более великолепные яства.

Но недолго продолжалось мирное веселье. Внезапно один из гостей резко поднялся из-за стола, вынул из ножен кинжал и, пронзив себе горло, упал мертвым на скамью. Но никто из присутствующих, казалось, не заметил этого. Все продолжали пить, только веселье их стало неестественно бурным, резким и лихорадочным. Вдруг покойник поднялся, взял со стола кубок хозяина и, наполнив его кровью, струей, хлеставшей из горла, протянул кубок соседу. Тот выпил и упал замертво. И, хоть не было на теле его ран, кровь хлынула из горла. И опять никто будто ничего не заметил. И поднялся второй покойник и так же наполнил кубок своею кровью и протянул кубок своему соседу. И так же спокойно выпил тот страшный напиток и упал мертвым. Так умерли один за другим все гости в замке, и последним умер хозяин замка благородный рыцарь сэр Хэмфри Гоблетсворт.

Приехавший на пир со своими сыновьями брат сэра Гоблетсворта сэр Томас Алдерн был удивлен таинственной кончиной своего брата и его друзей. Но никто не мог объяснить причину этой смерти: перепуганные слуги покинули замок. А поскольку у сэра Хэмфри не было детей, то его титул и замок достались по наследству сэру Алдерну, а затем его сыновьям. И уже эти наследники носили титул лорда Гоблетсворт.

И с тех пор в ту же самую ночь умирал каждый третий глава рода Гоблетсворт, а возле его трупа находили кубок с остатками кровавого напитка.

Записано сие предание сэром Арчибальдом Гоблетсвортом в назидание потомкам и в надежде на покаяние.

Май двадцать пятого числа тысяча пятьсот семидесятого года".

Прочитав этот документ, я заметил, что Сесиль очень бледна. Матушка спросила, что с ней.

– Ах, тетушка, – ответила сестра, – я так испугалась. Когда Роберт прочел дату этой бумаги, я вдруг сообразила, что это написано ровно триста лет назад. Я слышала что-то подобное от моей матери, но не думала, что эта легенда связана с именем Гоблетсвортов.

– Ах, моя дорогая, – смеясь, сказала матушка, – неужели ты веришь в подобные сказки? Да и по правде говоря, сама я никогда не слышала этой легенды. Наверняка это всего лишь выдумка.

Но Сесиль продолжала говорить, что чувствует необъяснимый страх. Потом она сказала, что помнит, как ее мать говорила, будто ее (– И Ваш, тетушка) прадед умер какой-то странной смертью. – Ох, тетушка, – испуганно сказала Сесиль, – если все это правда, то получается, что Вы – очередной владелец замка, отмеченный проклятьем! Милая тетушка, давайте уедем отсюда! Ведь вдали от этого страшного замка Вы будете в безопасности.

– Перестань, Сесиль, – ответила матушка. – Ты говоришь, как маленькая глупенькая девочка. В конце концов, мы живем не в шестнадцатом веке, чтобы верить подобным сказкам.

Сесиль хотела что-то еще сказать, но промолчала. В тот вечер мы больше не заводили разговор о таинственной легенде.

А спустя еще несколько дней случилось вот что: ночью я проснулся от какого-то шума – будто где-то очень приглушенно вскрикнул человек. Я прислушался. Шум больше не повторялся, и я снова уснул. Утром меня разбудил стук в дверь. В комнату вошел лакей и взволнованным голосом сообщил, что матушке плохо. Я поспешил в ее комнату. Матушка лежала на постели, лицо ее было белым. Вокруг суетились горничные. Я спросил, что случилось. Одна из горничных рассказала, что утром, придя в комнату леди Гоблетсворт, чтобы помочь ей одеться, девушка увидела, что госпожа лежит на полу возле кровати без сознания, а рядом – старый кубок с остатками красной жидкости. Я поинтересовался у горничной, куда она убрала тот кубок; она ответила, что поставила его на стол в большом зале, потому что этот кубок был из коллекции старого лорда. Я спустился в зал посмотреть. Это был действительно старинный кубок, стоявший прежде на одной из полок старого буфета. Сначала я хотел поставить кубок на место, но потом, подумав, отнес в свою комнату и запер в ящике стола. Затем я вернулся в комнату матери. Возле нее уже были Ричард и Сесиль.