Да, знаю. Пока всё что я им говорю, мало что значит для них. Они мало что поняли, но это только первый шаг. Иначе, мне снова придётся наступать на те же грабли…

В 1989-м году я прикажу казнить своего друга, генерала Арнальдо Очоа Санчес. Вместе с Арнальдо и Раулем мы партизанили в горах, голодали, спасались от солдат Батисты и пытались выжить, а потом, так же вместе вошли в освобождённую от солдат Батисты Гавану. Очоа будет одним из тех, кто через пять дней разгромит наёмников, высадившихся в заливе Свиней. О нём будет писать Габриэль Гарсиа Маркес.

Этот безгранично преданный революции и мне лично Человек, Друг, Товарищ в 1984-м году получит от меня звание «Герой Республики Куба» — звание, которое носил только один человек в истории. Я помню это, словно это было вчера. И вот через пять лет поле этого я вынесу ему смертный приговор!

Всё потому, что он снюхается с этим сраным Пабло, с его наркотой, толкаемой через нас в США.

Глава МВД Хосе Абрантес… Это сейчас он сопливый преданный революции двадцатипятилетний пацан, сидящий рядом с Арнальдо и внимающий каждому моему слову, слепо следующий за своим кумиром, за мной. Но скоро он заматереет и станет одним из влиятельнейших людей Кубы. А в 1989-м будет руководить расследованием дела Очоа, своего друга, с которым он сидит сейчас рядом. Будет руководить тем, к чему сам был причастен многие годы. Смешно. Сейчас. Тогда в 89-ом мне, сидящему за спинами судей, смешно не было.

Хосе арестуют через несколько недель после казни Арнальдо. Он получит 20 лет тюрьмы, ровно столько, сколько он возглавлял службу безопасности. На его счетах в нашем республиканском банке лежат, будут лежать, десятки миллионов долларов… А я всего этого не замечал… Глупый старик!

Братья-близнецы Тони и Патрисио де ла Гуардиа. Сейчас парням по 21-му году. Два брата, сидящих сейчас в этой комнате и так же преданно глядящих на меня. Их преданность не знает границ… Не знала…

Молодые, гордые, вспыльчивые, правильные, сильные и выносливые скандинавские блондины. Все девчонки сразу спускают перед ними трусики без разговоров, едва они входят в любой бар. Сколько мы морд ревнивых ухажёров перебили, не сосчитать. Кто виноват, что кубиночки, да и не только, стразу начинают течь, при виде высоких красавцев?

Тони, Антонио — легендарный человек. Старший из братьев. Старший на несколько минут, как всегда утверждал он, желая позлить своего младшенького. Он дослужится до полковника МВД, будет одним из тех, что в 70-х разрабатывал операцию «Крыса», чтобы доставить Батисту и его миллионы на Кубу…

Вот только, Батиста, якобы, умер, как только стартовала операция, а его миллионы так и не нашлись. Нужно было поручить эту операцию кому-то другому, или провернуть её раньше, гораздо раньше, на кураже преданных и патриотических чувств, когда у парней даже мысли не возникнет о предательстве. Например, сейчас. Но об этом чуть позже.

В 80-х полковник Тони де ла Гуардиа возглавлял засекреченный отдел МВД по добыче денег для кубинской казны. В условиях американской экономической блокады это было очень непросто. В этом году я создам… или уже создал, тайный счёт «резерв Команданте». Как пополнялся этот счёт, меня не беспокоило, а, наверное, должно было. Это счёт служил только на благо страны, но чуть не послужил её крахом и не свёл в могилу моих товарищей, друзей.

С его помощью я всего лишь делал маленькие чудеса для своих граждан: построили несколько школ, купили оборудование в больницу, построили спортплощадки, отремонтировали дорогу или открыли новую больницу.

Сука! Нельзя было пускать всё на самотёк, но и уследить за всем нельзя. Я не могу разорваться! А даже самые преданные и надёжные люди рано или поздно дают слабину, особенно, когда через них проходят такие деньги.

Вариант только один — всё делать честно и законно. Никаких тайных счетов, полная открытость, никакого вранья и даже маленького, незначительного нарушения законов. Даже если это кажется во благо или будет мне вредить. Вождь должен подавать пример.

Да, теперь с высоты прожитых мною лет и полученного опыта мне это кажется просто, но тогда я был лишь глупый окрылённый удачей молодой парень, мужчина…

Много ошибок мы допустили из-за сраных Штатов. Сука! Нам приходилось выкручиваться, чтобы выжить.

Тони в своё время будет отмечен орденами за то, что организует канал контрабанды кубинских сигар в США, ведь это принесёт сотни миллионов долларов прибыли экономике Кубы! А потом, спустя несколько десятков лет, его осудят за то, за что награждали. Почти за то же. За контрабанду…

Он просто взял ту же отработанную схему контрабанды, те же наработанные годами маршруты и связи, и заполнил нишу новым, более маржинальным товаром — чистейшим колумбийским кокаином. Кокаин и сигары это, всё-таки, не одно и тоже.

Сука! Cagada! Нельзя переступать через правила! Один раз нарушил, сделал себе поблажку, и всё. Тормозов больше нет… А оправдания самому себе всегда можно придумать. Поэтому и нельзя.

И всё это они делали с благоволения Рауля, братишки… Куда же без него… Ну да, потом он их сдал, когда это нужно было, но всё это время они действовали либо с его указки, либо с его позволения. Вернее, будут действовать.

Хоть в этом американцы были правы, как ни прискорбно. Я, Куба — мы виноваты в распространении кокса по миру, даже если мы сами были якобы чисты и не производили эту дурь на нашей земле. Хотя американцы сами были в этом косвенно виноваты… Но это снова оправдания для слабых!

— С этой минуты, мы начинаем жить по законам чести и достоинства. — Закончил я свою маленькую речь. — Никакой контрабанды, никаких левых Левайсов и сигар, никакой наркоты и торговли оружием, никакого шантажа, вымогательства. Всё делаем честно, даже если наши враги так не делают. Нужно прожить жизнь так, чтобы представ перед высшим судом или перед богом, нам не было стыдно за то, что мы сотворили. А если мы хоть раз оступимся, нам будет стыдно!

Я обвёл друзей взглядом. Я сказал им лишь часть, из того, что помнил, но этой части должно хватить. А если нет, я буду контролировать их в этот раз и не дам опуститься на дно.

— И никаких, блядь связей с Пабло! Этот гандон столько всего наворотил… наворотит…

— Пабло Эстефано? При чём здесь Пабло? — Удивился Рауль.

Бля! С Эскобаром здесь ещё не знакомы, этому сопляку здесь ещё нет и десяти лет, наверное, он не скоро станет знаменитым Королём кокаина.

— Ладно, проехали. Про Пабло я потом как-нибудь расскажу.

— И где нам тогда брать деньги, Алехандро? У нас на счетах голые нули, а Штаты не спешат идти нам на уступки. То, что мы национализировали, это так, крохи. Всё уже потеряно и разрушено. Казино пустуют, в отелях нет миллионеров… Где брать деньги, брат? Да ещё и законным, честным путём. Скоро наш народ начнёт голодать, в прямом смысле слова.

Я ухмыльнулся.

— Никто не будет голодать. Не теперь. — Я повернулся к Санчесу. —Арнальдо, бери близнецов и дуйте на поиски Батисты. Он нам должен в первую очередь, пора востребовать долги.

— Да где его искать, и есть смысл… — Проворчал Арнальдо. — И что нам дадут те тридцать миллионов, которые он увёл? А из этих тридцати, дай бог, осталось… — Арнальдо прищурился, пытаясь сосчитать. — Десять миллионов, по нашим сведениям, он заплатил доминиканцам за защиту и убежище, но те его кинули. Пять заплатил за переезд в Европу, тем же доминиканцам — они умеют извлекать выгоду, у них этого не отнимешь. — Очоа рассмеялся. — Но Европа большая, Алехандро. Там Фульхенсио тоже пришлось обустраиваться, платить за право остаться и налаживать быт. По итогу, у него на руках пять-десять миллионов наличкой, при условии, что он их никуда не вложил… Пять миллионов нас не спасут…

— Триста…

— Что «триста»? — Нахмурился Очоа.

— Триста миллионов. Именно столько он вывез с Кубы. — Пояснил я.

— Да иди ты нахер, Алехандро! Нет, ты серьёзно? — Арнальдо глотал воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Подскочил со своего места и не мог сесть обратно, от перевозбуждения.