– Очень интересно. Третий день говоришь? Ты уже побывал в трёх разных квартирах?

– Четырёх, если считать мою первую квартиру.

Эдик кивнул, в знак согласия.

– Четырёх. И на самом деле, мы не знаем, потому что ты потерял память обо всём, что касается жизни до нашего города. Интересно.

– Что интересно, Эдик? Можешь мне-то рассказать?

– Могу. Отчего же нет. Но, насколько я понимаю, завтра ты уже вновь проснёшься в другой квартире. Предметы, одежда остаются теми же или пропадают?

– Пропадают. Я будто бы сторонний наблюдатель, которого закидывает в случайные ипостаси.

Эдик зашагал из стороны в сторону, формулируя свой ответ.

– В каком-то смысле так и есть. Только вряд ли случайные. Хорошо, у меня готова теория, но в ней слишком много неизвестных, которые тебе предстоит выяснить в будущем.

– Валяй.

– Смотри. Для начала я должен объяснить тебе очень кратно устройство вселенной. Это лично моё мировоззрение, которое мы с тобой уже неоднократно обсуждали, но я повторю тебе ещё разок.

И, выпив немного чая, Эдуард продолжил.

– Наш мир, в котором мы живём – это всего лишь симуляция некоего суперкомпьютера вселенной. Не знаю, кто создал эту симуляцию, сама она создалась или что-то стало причиной её создания, мне это не особо важно. Главное, что я уверен, что мы – результат либо планомерный, либо побочный симуляционного механизма. Давай без особых полемик просто примем это как данное. Усёк?

Мне было совсем не до споров, поэтому я просто покивал головой, а Эдик продолжил.

– Никто не знает и никогда не узнает, сколько одновременно вселенных, подобных нашей также симулируется в этом суперкомпьютере. Может она единственная, но очень много косвенных признаков говорит о том, что вселенных множество. И, возможно, их бесконечное количество. В твоей ситуации проще считать, что вселенных очень много. Иначе твоя ситуация совсем необъяснима. Поэтому это тоже принимаем как факт.

Я вновь кивнул.

– Теперь коротко, я тебе поясню, откуда растут ноги у физики нашей вселенной. Изначально в базовых параметрах симуляции были определены вселенские постоянные, которые и определили дальнейшее развитие мира. В том числе, физические законы. На текущем уровне развития науки, мы добрались до очень точного определения и нахождения нескольких мировых констант, а также очень плотно приблизились к решению очень важных вопросов при помощи квантовой механики. Более того, мы, а я говорю обо всём человечестве, в целом, смогли построить квантовые суперкомпьютеры, на которых, как я считаю, в будущем сможем запустить собственные вселенные. Но я немного отхожу в сторону.

Эдик долил чай в наши кружки и начал рассуждать дальше.

– Более того, мы с уверенностью можем рассказать, как работают некоторые физические законы и смогли описать их при помощи квантовой и релятивисткой физики. Как ты знаешь, квантовая физика и общая теория относительности очень долгое время были конкурирующими лагерями. Но каких-то сорок лет назад одному математику всё-таки удалось их связать при помощи очень хитрых уравнений математического анализа. Теперь осталось только расшифровать его записи и переложить на материальный мир. К сожалению, математика там очень сложная и затрагивает аж целых одиннадцать измерений нашего пространства. Называется это Теорией Струн, о чём ты уже, я думаю догадался.

Я опять покивал, делая вид, что действительно догадался, к чему он ведёт.

– А совсем недавно, учёные, советские и зарубежные начали перекладывать эффекты квантовой механики на реальный мир и, в частности, на живых существ, после чего обнаружили очень много всего, что работает на её законах. Обоняние, зрение, работа мозга в целом, нервная система – всё это активно использует квантовые эффекты в своих целях. Даже животные и птицы мигрируют при помощи врождённого ощущения магнитных полей. Каким-то образом, мозг этих животных чувствует магнитные волны, движущиеся с юга на север, что уже даже доказано несколькими экспериментами.

Моя голова начала идти кругом от рассуждений Эдуарда, и я поспешил ему об этом сообщить.

– Слушай, очень долгое вступление, я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Не могу без этого, прости. Иначе вообще ничего не поймёшь из моих объяснений.

– Как будто с твоими объяснениями я что-то пойму. – пробормотал я себе под нос.

– Ты что-то сказал?

– Нет, извини, продолжай.

– Так вот. Учёные принялись, и довольно давно, за изучение устройства мозга человека и таких явлений, как сознание, подсознание, память, органы чувств, мышление. То есть, мы все пытаемся, а я говорю о человечестве в целом, пытаемся понять, как же устроен наш мозг и почему он работает именно так. И совсем недавно наши учёные добрались до довольно логичного объяснения работы памяти человека. По новым научным представлениям, наша память – не что иное, как некий ретранслятор, способный настроиться на нужную нам проекцию событий. А точнее – способ получить проекцию событий, накладываемую на временную ось. Времени, как такового, не существует в природе. Это наше восприятие виновато в том, что мы его интерпретируем, как нечто уникальное, а на деле, времени нет.

Я захлебнулся чаем и закашлялся.

– Приехали. Я-то тут причём? Можно менее далёкие аллегории придумывать?

– Дурак ты, мы почти подобрались к твоей проблеме. Наша память – способ получить проекцию событий. То есть, каждый раз, когда ты что-то вспоминаешь, то ты, фактически, настраиваешь свой мозг на возвращение к тем самым событиям и полностью переживаешь их. Чем лучше у тебя организовано в памяти хранение параметров этой проекции, тем больше деталей ты сможешь вспомнить, то есть, запустить повторно пройденный участок.

– Слушай, я всё понимаю, но ты вываливаешь на меня слишком много информации, можешь просто, по-человечески сказать, что случилось?

Эдик закатил глаза, но потом, всё-таки, сжалился надо мной.

– Я считаю, что у тебя по какой-то причине произошло расстройство той части мозга, которая отвечает за восприятие нужной проекции. Каждый раз, когда ты засыпаешь, мозг очищает эту настройку и ловит, если так можно выразиться «новую волну». Из-за этого, ты попадаешь в свои разные ипостаси в разных проекциях вселенной.

– Погоди, мы же говорили о памяти, какие проекции вселенной?!

– Память и проекция по сути своей – одно и то же. Только теперь, ты «вспоминаешь» не своё прошлое, а настоящее, только в какой-нибудь соседней проекции. Очень грубо приходится объяснять. В общем, ты попадаешь каждый день в параллельную вселенную нашей огромной многопараметрической реальности.

Заключение Эдика не то, чтобы меня очень удивило, но услышать это от другого человека было всё равно, что холодным душем облиться. Марина вновь хихикнула, а Эдик злобно посмотрел на неё.

– Не веришь в параллельные вселенные, сама объясняй его проблемы. Я тут, видишь ли, чуть ли не лекцию провёл, а она хихикает.

– Не обижайся Эдуард, но мне кажется, выдавать желаемое за действительное не стоит.

– Вы пришли ко мне. Значит, остальные варианты, вроде сумасшествия или черепно-мозговой травмы вы уже исключили. Уж извините, но вы знали, к кому шли, поэтому и получайте такое объяснение.

Марина виновато подняла глаза и смешно заломила руки.

– Извини, Эдик. Да, ты прав, мы действительно хотели получить хоть какое-то объяснение, но надеялись, что ты не уйдёшь в такие дебри. И что нам теперь вообще с этим делать? Допустим, ты прав, и Андрей из параллельной вселенной. Что случится с ним завтра?

– Хороший вопрос. Возможно, завтра наш настоящий Андрей проснётся и не будет помнить сегодняшнего дня, а этот очнётся в следующем мире и опять пойдёт искать помощь.

С этими словами Эдик кивнул на меня, а я повёл плечами от пробежавших мурашек.

– Извини, что перебиваю, но со мной такое уже в третий раз, уверен, что и в четвёртый произойдёт то же самое. Что мне делать дальше, есть идеи?

– Для начала, ты должен найти соратников.