— Виктор Павлович, вы в порядке? — раздается обеспокоенный голос Люды.

А вот это точно звук разбитой о дверь вазы.

Она замечает, что ребята переглядываются между собой.

— Его собаки не кусали? А то он какой-то бешеный, — интересуется Мила буднично, забирая тарелку с сыром к себе и принимается с большим аппетитом поглощать его.

Ответа конечно она не получает. Несколько секунд никто ничего не говорит, занятый очевидно своими мыслями, в то время как она занята сыром. Возвращается Витя быстро, со взъерошенными волосами, немного пыльный и тут же берет бутылку и салютует Фархаду и ей:

— Кажется, у нас есть повод выпить, да?

— Не то, чтобы он был тебе нужен когда-либо, — делает маленькую ремарку Мила.

Он хмыкает, делает глоток из бутылки, и пьет виски так, будто это яблочный сок.

— Витя, блять, что это все значит? А? — Саши все-таки повышает голос. — Может ты хотя бы один раз дашь мне ответ.

Судя по тому, как зависает Витя, ответа он не даст. Она прямо видит, как из Витиной головы исчезают мысли. А вот в её голове появляется прекрасная мысль. Или ей кажется, что она прекрасная, но так или иначе это лучше, чем вообще ничего не говорить:

— Мы поспорили, что я не выйду замуж до 30. Теперь он должен мне кучу денег.

— Кто кому должен кучу денег? — раздается бодрый голос Оли за её спиной.

Мила разворачивается, чтобы посмотреть на Олю, и как раз Саша и поясняет:

— Присоединяйся. Будем планировать свадьбу Милки и Фархада.

Олины брови приподнимаются, и она кидает удивленный взгляд почему-то на Витю, а затем на Милу.

— Поздравляю, — звучит это так, будто Оля сомневается вообще, что с этим стоит поздравлять.

Оля даже не пытается как-то скрыть своё удивление. Правда потом Олю загораживает Витя, который приобнимает её и целует в щеку в знак приветствия. О, Мила не собирается на это смотреть. Ей не интересно, как он целует других женщин, поэтому она разворачивается, берет Фархада за руку и уверенно говорит:

— Поженимся как можно раньше, — но её голос какой-то сдавленный.

И ей это совсем не нравится.

— А насколько далеко должна зайти наша шутка? — шепчет Фархад, наклонившись к ней.

— А кто сказал, что это шутка? — шепчет Мила в ответ, а затем громче говорит: — Пошли, я хочу подышать свежим воздухом.

Она тянет Фарика за собой с удивительной силой, и тот даже не возражает, следует за ней. Правда далеко они не доходят. Головокружения эти недели не то, чтобы часто её беспокоят, но беспокоят. Вот как сейчас: начинает кружиться голова слишком резко, и хорошо, что рядом есть стул, на который она тут же садится и наклоняется слегка вперед, опуская голову и закрывая глаза.

— Все хорошо? — Фархад тут же спрашивает с беспокойством.

— Все в полном порядке, — правда приходится сглотнуть ком в горле.

Там где головокружение, там и тошнота. А ей не хочется сейчас расставаться с содержимым желудка. Наверно просто нужно было есть сыр медленно, а не запихивать его в рот так, будто у неё его отберут. Вряд ли бы забрали, сыр с плесенью очень нравится Вите, и не нравится больше никому. Кажется в ближайшем будущем в их жизни появится еще человек, которому будет нравится этот сыр.

— Милка, ты уверена, что все хорошо? — Фарик звучит еще более обеспокоенно.

Хорошо, что этот приступ головокружения и тошноты успевает пройти. И она поднимается со стула, все еще желая выйти на свежий воздух и не наблюдать за тем, как любовь всей её жизни смотрит на Олю.

— Конечно все хорошо, — Мила ободряюще улыбается Фархаду. Но её улыбка быстро исчезает, когда Витя выходит из кабинета. Мила даже не успевает подумать особо, когда выпаливает: — Поцелуешь свою невесту?

Наверно она не должна переходить эту черту с кем-то другим. Она никогда не ждала, что Витя будет хранить ей верность, что не будет спать и целоваться с другими. Особенно когда они разбегались после ссор. Он взрослый мужчина, со своими потребностями, она понимает это. Как и понимает суть их соглашения: он спит с ней, когда она этого хочет, только для того, чтобы Саша не узнал. Ничего за эти годы не изменилось.

Если бы только её чувства просто перестали существовать. Если бы она смогла полюбить кого-то, кто любит её в ответ. Может быть даже Фархада. Почему он так, кстати, удивленно смотрит на неё? А затем он оглядывается на Витю.

Судя по тому, как он смотрит, когда разворачивается, чтобы посмотреть на неё, он все понял. Фархад кладет ладонь на её талию. Витя угрожающе говорит:

— Даже не думай.

Фархад конечно и бровью не ведёт на это, угрозы Вити ему совершенно до одного места, поэтому он с усмешкой говорит:

— А почему бы и нет, собственно говоря, — и наклоняется, чтобы поцеловать её.

Если честно, целовать Фархада ей не хочется. Но вот его лицо так близко, и как-то глупо сейчас отступать, это ведь она предложила. Мила закрывает глаза, ожидая поцелуя, но этого не случается, и ладонь Фархада с её бока тоже исчезает.

Она открывает глаза как раз в тот момент, когда начинается драка. Из-за неё. Её пульс не должен так биться быстро, и сердце не должно так колотиться, и она не должна испытывать возбуждение, глядя на то, как два её друга дерутся, нанося удары друг по другу.

Господи, что с ней не так?

Хорошо, что это длится наверно меньше минуты, потому что в приемную влетают Саша, Фил и Космос и растаскивают Витю и Фархада в разные стороны. У обоих слишком потрепанный вид, и носы кровоточат. И Мила отводит от них взгляд, чувствуя прилив сожаления и стыда. Это её вина.

— Какого хуя здесь происходит? — Саша спрашивает громко, но ни Витя, ни Фархад не собираются отвечать. Стоят по разным углам и смотрят друг на друга так, будто они заклятые враги. Что же, они всегда не слишком хорошо ладили. Саша смотрит на неё: — Может быть ты хотя бы мне ответишь, Милена?

Но что она может сказать? Точно не правду. Поэтому она только пожимает плечами и выходит из приемной, решая, что ей срочно нужно навестить Катю. Вообще хорошо, что Катя здесь работает. Конечно Мила к этому приложила к этому руку, но все остальное — Катина заслуга. Всё же она стала главбухом не просто из-за того, что она водит дружбу с начальством и у нее красивые глаза. На самом деле возможно это было немного неожиданно, что Катя выбрала такую профессию. Катя кажется легкомысленной болтушкой, но она далеко не дура. И очень хороша в цифрах. Мила помнит, как в первом классе у Кати спросили: сколько будет два плюс два? А она спросила в ответ: сколько надо? Возможно это многое предопределило.

Мила без стука заходит в Катин кабинет, заставленный цветами и с бумагами, лежащими на каждой горизонтальной поверхности. Катя вскидывает голову, отрываясь от экрана компьютера и расплывается в улыбке:

— И что же вас привело в мой кабинет, Милена Николаевна? Насколько я знаю, высокое начальство изволит в своем кабинете принимать гостей. Вам наскучила чисто мужская компания?

— Не завидуй, что тебя не позвали, — Мила усаживается на диван, который стоит напротив Катиного стола. — У тебя вообще-то рабочий день.

— А я и не завидую. К тому же я не настолько босс, чтобы позволить себе пить на рабочем месте, — Катя отмахивается от неё.

— То есть бутылка виски за теми папками просто для красоты? — и она даже указывает на папки в шкафу, за которым прячется виски.

Конечно она знает, где находится эдакий Катин тайник. Они пару раз напивались в этом самом кабинете.

— Я буду отвечать на такие вопросы только в присутствии адвоката.

Мила закатывает глаза на это. А затем раздается стук в дверь, Катя объявляет:

— Входите.

И в кабинет заходит Оля:

— Привет, Катя.

Ладно, не так уж она и заходит, остается стоять около двери, как будто ей нужно приглашение, чтобы зайти.

— Привет, Оля. Какими судьбами к нам? И что ты стоишь, как не родная? Заходи.

— Да вот приехала, думала вытащить Сашу на обед. Но оказалось, что зря приезжала, — правда Оля не заходит дальше в кабинет, а остается стоять, привалившись к дверному косяку и скрестив руки на груди.