Мила усмехается и фыркает:

— Я сомневаюсь, что волки как либо будут заинтересованы во мне.

Она уже надеется, что эта Надя уйдет, потому что Витя кажется ясно дал ей понять, что он никуда уходить не собирается. Мила кидает на неё взгляд, но та стоит, скрестив руки на груди, ее лицо больше не милое, а злобное и эта злоба льется из нее, когда она спрашивает:

— Ты не можешь пойти посидеть в комнате? Своим кислым видом только такой хороший вечер портишь, — а еще Надя топает ногой тихо.

— Я тебе сейчас жизнь испорчу, сука, — Мила говорит достаточно угрожающе, понизив голос и нахмурившись.

Правда она не знает, как она испортит ей жизнь, но, по крайней мере, Надя улавливает эту угрозу, делает шаг назад и теперь с опаской смотрит на неё. А ведь Мила даже еще не поднялась с места. Может быть она не такая высокая, как эта Надежда, но злость всё компенсирует. Правда несмотря на легкий страх, Надежда не уходит, а с вызовом спрашивает:

— Ой, и каким же образом?

— Сейчас узнаешь, — и вот тут она уже оказывается на ногах достаточно быстро.

Вся эта накопившаяся злоба за эти дни бурлит в ней, и драка с другой девушкой кажется отличным способом, чтобы избавиться от этого гнева. Правда она и шага не успевает ступить вперед, потому что Витя поднимается так же быстро, берет ее за руку и тянет на себя. Он прижимается носом к её макушке и шепчет:

— Мила, успокойся. И ладно, волки тебя точно не украдут, — а затем он поднимает голову и говорит: — Надюша, иди. А то там без тебя начнут.

Надя фыркает, резко разворачивается и исчезает в одной из комнат, откуда доносится веселый смех Космоса и одной из девушек.

— Надюша, иди, — Мила передразнивает его, когда они опять остаются одни.

Витя смеется тихо и обнимает, притягивает к себе, вновь шепчет в макушку, укладывая ладонь на её талию:

— Ты чего? Вроде от водочки ты должна была расслабиться, а не быть такой агрессивной.

Она отпихивает его от себя и усаживается обратно на крыльцо:

— Витя, иди развлекайся с пловчихами, а меня, пожалуйста, оставь в покое.

И он действительно уходит, она слышит его шаги, слышит, как дверь закрывается. Конечно, он выбрал эту Надю. Она пока не успела далеко уйти. Мила тяжело дышит, а затем оборачивается резко, когда опять слышит шаги. Витя опять усаживается рядом с ней:

— Нет, я серьёзно насчёт волков, — он продолжает улыбаться, как ни в чем не бывало.

И Мила в этот момент расслабляется и приваливается к его плечу. Она старается не придавать слишком большое значение тому, что он решил остаться здесь с ней, а не развлекаться, как Саша, Фил и Космос. Судя по звукам, раздающимся в доме, веселье у них с пловчихами в самом разгаре. Мила просто не понимает, как они могут так беспечно себя вести. Или они просто устали думать об этом и устали придумывать планы выходов из ситуации, устали от того, что каждый их план оказывался в итоге провальным при детальном рассмотрении, поэтому они решили забыться в алкоголе и чужих объятиях.

Она знает, что Витя смотрит на неё, но Мила молчит и ничего не говорит, продолжая прижиматься к нему. И как ему только не холодно?

— Ты последние дни сама не своя, — тихо говорит Витя в итоге.

Он это серьезно сейчас? Сама не своя последние дни? Как будто он не имеет малейшего понятия, что происходит! Как будто он сам последние дни не расхаживал беспокойно взад и вперед, думая о том, что делать для того, чтобы помочь Саше.

— Ты серьёзно сейчас?! — Мила даже не пытается говорить тихо. Она опять вскакивает с места и принимается расхаживать перед ним, кутаясь в плед и его толстовку, чтобы согреться. — У меня брата могут посадить. Он в уголовном розыске, если ты не забыл. Так какой мне быть? — Мила разворачивается к нему, замирает перед ним, злобная и раздраженная из-за того, что отчасти это все вина Вити, Космоса и Фила, потому что они потащили Сашу на те подпольные бои, где кто-то убил Муху, хотя она отговаривала их и умоляла не идти. Кто её послушал? Никто.

Витя тянется к ней, наверно хочет притянуть к себе и обнять, но она бьет его по рукам и отходит назад, так, чтобы он не мог дотянуться до неё.

— Так какой мне быть? — еще раз спрашивает она. — Расслабленной, довольной и веселиться так, будто завтра никогда не настанет? Я не понимаю вас. Как вы можете так себя сейчас беспечно вести, когда Саша в беде?

Она вздыхает, чувствуя, как медленно эта вспышка гнева угасает до следующего раза. Стоять вот так кажется глупым, поэтому она усаживается обратно на крыльцо, но подальше от Вити, который продолжает смотреть на нее с беспокойством.

— Зачем ты тогда поехала с нами? — вдруг неожиданно спрашивает Витя.

И у неё все внутри от этого замирает.

— Чтобы проследить за вашими пьяными мордами. Чтобы вы ещё делов не натворили.

Это конечно правда. Но только половины правды. Она не может сказать, что влюблена в него, не может сказать, что ревнует его. Мила знает о его репутации бабника, знала об задолго до того, как пришла в его комнату в ту ночь, но все равно пришла, надеялась, что он предложит ей встречаться утром. Но что она получила? Его «этого не должно повториться». И она могла принять эти правила, могла сказать ему тихое «хорошо, я понимаю» и исчезнуть, притворяться, что ничего не было, попытаться забыть. Но уже в тот момент она знала, что не сможет притворяться, не сможет забыть, и что она будет хотеть продолжения, потому что этот пожар было уже не потушить. Её до сих пор иногда гложет, что она вынудила его пойти на это, что это шантаж чистой воды. Но иногда люди получают то, что хотят, не совсем честными методами.

Она должна была остаться с мамой сегодня. Но опять соврала, что пойдет к Кате. Просто не могла не поехать, не могла оставить Витю в чьих-то цепких руках, потому что была уверена, он выберет одну из девушек и проведет с ней ночь. Она поехала, зная, что и так разобьёт себе сердце, когда Витя уйдёт с какой-то пловчихой, закроется с ней в комнате и будет предаваться с ней любовными утехами. Не было никаких гарантий, что он выберет сидеть с ней, пока их друзья развлекаются, но он это сделал. Впрочем о его мотивах она думать не хочет.

— Мы далеко от Москвы, на дачах никого нет. Какие дела? — он придвигается опять к ней и слегка пихает её в плечо своим плечом.

— Я откуда знаю? — Мила пихает в ответ. — Вы же всегда находите на свои задницы проблемы.

Всегда так было. И скорее всего так и будет и дальше. Витя, Саша и Космос — находят приключения, а Фил и она следуют за ними, чтобы проследить, чтобы эти приключения не окончились плохими последствиями. В этот раз правда эти плохие последствия просто на лицо.

— Почему нельзя назвать это приключениями? — со смешком спрашивает Витя, продолжая смотреть на неё.

— Потому что это не тянет на приключение, — хмуро отзывается она.

— А на что тянет?

И опять эта вспышка гнева, которая вырывается из нее и она не пытается подавить её и рычит низко и раздраженно:

— На дерьмо и на срок лишения свободы от шести до пятнадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.

С ней иногда такое случается: короткие вспышки гнева, хотя обычно она крайне спокойна.

Он берет её за руку и целует её ладонь:

— Все будет хорошо, — и в голосе его уверенность в том, что все так и будет.

— Ты после драки с Мухой тоже обещал, что все будет хорошо. И посмотри, в какой мы ситуации сейчас, — она смотрит на их переплетенные пальцы и хочет хотя бы немного его уверенности себе.

— Это все неудачное стечение обстоятельств. Я никак на это не мог повлиять, — Витя пожимает плечами.

— Если бы ты не сказал, где найти Елисееву, этого бы не произошло, — с укором говорит Мила.

— А может быть всё пошло бы по точно такому же сценарию. Саша бы все равно узнал, где её найти, узнал бы про Муху, — Витя сжимает её пальцы чуть сильнее, а она с большим сомнением смотрит на него, приподняв бровь. Витя слегка наклоняется и прижимается своим носом к ее носу, трется о него. — Слушай, мы справимся. Сашу никто не посадит.