Сона задумалась. Они родились в разное время, и у них были совершенно разные убеждения, но, если подумать, старая хэнё была права. Сона тоже не хотела, чтобы их нация утратила свою индивидуальность.

– Почему ты не хочешь стать хэнё? – вдруг спросила старушка.

– Это слишком тяжело, и… я боюсь воды, – призналась Сона. Да она никогда и не воспринимала всерьез эту профессию, в глубине души всегда считая, что ее бабушка занимается глупостями вместо того, чтобы получить образование и найти себе более достойное занятие.

– У всех есть страх моря. Оно слишком непокорное, и его нужно уважать, иначе оно поглотит тебя. Но от этого страха можно избавиться, если…

– Эй, Гона, ты чего тут забыла? – послышался недовольный голос бабули из-за ворот.

– Старая ворчунья, вечно тебе все не так, – беззлобно ответила хэнё и вошла во двор. – Вот, встретила твою внучку, она пригласила меня в дом.

– Течением унесло? – окинув взглядом подругу, полуутвердительно спросила бабушка.

– Да… осьминог, зараза такая…

– Бабушка, мне пора! – Сона решила напомнить о себе и попрощаться. – Была рада с вами познакомиться, еще увидимся!

– Да-да, деточка, иди! – заулыбалась бабушка Гона, и за закрывшейся калиткой Сона услышала. – Какая хорошая девочка! И такая красавица, хоть и совсем не похожа на Юми. Кого-то она мне напоминает…

– Не говори ерунды, заходи уже быстрее… – проворчала бабуля, и подруги удалились в дом.

О желании поесть напомнил громко заурчавший желудок. Время уже близилось к семи, и на улицы в поисках тусовок высыпал народ. Сона разглядывала изменившийся, но все такой же знакомый родной город. Вдоль прибрежной полосы построили много новых пятизвездочных отелей, и Чеджу все больше привлекал иностранцев, которые значительно разбавляли местное население. Даже в Сеуле было меньше туристов. Свернув со своей улицы, Сона прошла мимо одной из кофеен Coffee bay и порадовалась, что завтрашнее утро начнет с нормального кофе.

Поднимаясь в гору и наблюдая за бурной жизнью острова, Сона вдруг поймала себя на незнакомых или же давно забытых ощущениях. Чувствуя дуновение жаркого влажного ветра и глядя на толпы смеющихся людей, она вдруг обнаружила внутри такую легкость, которую не чувствовала уже давно. Словно у нее все только начинается, и впереди ждет насыщенная, интересная и очень счастливая жизнь. Странно, ведь ее уволили с работы и только что предала лучшая подруга, но почему-то именно сейчас казалось, что все будет хорошо. Она найдет свое призвание и обязательно станет счастливой.

Она уже собиралась открыть дверь кафе, как вдруг ее кто-то окликнул:

– Ли Сона!

Она обернулась, и губы непроизвольно растянулись в радостной улыбке. Ким Хван. Старший брат Ухена, внебрачный сын мэра Чеджу. Он ничуть не изменился с их последней встречи: все такая же свободная белая футболка, рваные джинсы, небрежная прическа и обезоруживающая улыбка. Ему было тридцать четыре, но из-за веселого, жизнерадостного нрава никто не давал ему больше тридцати. Он подбежал к Сона и открыл для нее дверь, пропуская вперед.

– Вернулась и даже не позвонила! Зазналась после столицы? – шутливо погрозил он пальцем.

– Да я просто… – Он был единственным, кого Сона действительно рада была видеть, и улыбка не сходила с ее лица, пока они располагались за столиком на втором этаже возле окна.

– Ну наконец самая красивая девушка острова вернулась! И мужчины Чеджу опять потеряют сон, – открыто рассмеялся Хван и крикнул официанту. – Две порции, пожалуйста!

– Да перестань, о чем ты говоришь… – Сона льстило его внимание, и ей нравилось осознавать, что Хван к ней все еще неравнодушен. Хотя прошло уже семь лет.

– Ну, рассказывай, чем собираешься заняться? – спросил он, наблюдая, как официант наливает в большую емкость посреди стола горячий говяжий бульон.

– Ты не спросишь, почему я вернулась? – вопросом на вопрос ответила Сона, наблюдая за его реакцией.

– Зачем? – удивленно поднял брови Хван. – Если вернулась, значит, на то были причины. Это твое дело.

– Ты всегда был самым адекватным человеком из всех, кого я знала, – облегченно вздохнула Сона, радуясь, что не придется рассказывать о своем унизительном увольнении.

– Меня больше интересует твое будущее, чем прошлое. – Аккуратно запуская по очереди в бульон лапшу, нарезанные кружочками сосиски, колбасу и грибы, Хван многозначительно приподнял брови и чертыхнулся, когда горячая капля брызнула ему на руку.

– Ты попал в точку, – решила признаться Сона. – Я понятия не имею, чем хочу заниматься. У меня есть два-три месяца, чтобы определиться, пока не кончатся деньги. А потом, вероятно, бабуля выгонит меня из дома. Или заставит нырять вместе с ней за моллюсками.

Она невесело усмехнулась, помешивая аппетитно пахнущий, кипящий суп.

– Слушай, а это неплохая идея… – задумчиво протянул Хван, и Сона удивленно подняла брови.

– Нырять?

– Нет, я не про то. Я сейчас работаю в дайвинг-центре, и нам нужен сотрудник. Не хочешь попробовать?

– Ты же знаешь мою главную фобию, – проворчала Сона, накладывая палочками лапшу себе в миску. – Я боюсь воды.

– С этим мы разберемся, – небрежно пробурчал Хван, шумно втянув ртом огненную лапшу. – Нам сейчас нужен менеджер по туризму. Квалификация дайвера на первом этапе не обязательна. Главное – продать тур и найти клиентов. Английский у тебя, насколько я помню, в норме, а на внешность мужики будут клевать только так! Да и с поиском клиентов сильно морочиться не надо: сейчас сезон, на остров приезжают толпы туристов. Они нас сами находят.

Сона задумалась. Она никогда не рассматривала такой вариант работы, но Хвану доверяла и знала, что он не втянет ее в какую-нибудь авантюру.

– Ты сказал, квалификация не нужна на первом этапе. А что потом? Мне все равно придется ее получить? – Она заинтересованно подалась вперед, уже рисуя в воображении уютный офис и восторженных иностранцев, которые благодарят ее за прекрасно подобранный тур и великолепный сервис.

– Если ты захочешь остаться в сфере продаж – да. Но это ведь необязательно? Если ты хорошо себя покажешь, а с целеустремленностью и упорством у тебя проблем нет, то можешь запросить перевод в главный офис на чисто административную работу. Все зависит от тебя. – Хван целенаправленно вылавливал из супа кружочки сосисок, и Сона шлепнула его по руке.

– Мне-то хоть оставь! – Она обиженно надула губы и задумалась, глядя на довольную физиономию друга. – Думаешь, стоит попробовать? Я никогда не занималась продажами, у меня филологическое образование… Они меня возьмут?

– С каких пор ты стала такой неуверенной в себе? Что там с тобой делали в этом Сеуле? – удивленно вскинул брови Хван, откинувшись на спинку стула. – Тебе же всегда было море по колено!

– Наверное, возраст, – хмыкнула Сона, глядя, как друг удовлетворенно поглаживает живот.

– Короче, если ты хочешь, я завтра скажу о тебе начальству, и они назначат встречу. Ну что, идет?

Сона колебалась всего секунду. И правда, чего она вдруг испугалась? Страшнее того, что произошло на ее прошлой работе, уже быть не может. Да и Хван не станет ее подставлять.

– Идет, – улыбнулась она и шутливо пожала протянутую руку.

Вечер на Чеджу был по обыкновению душным и влажным. Хван зачем-то вызвался ее проводить, и теперь они не спеша поднимались по дороге к ее дому. Солнце время от времени пряталось за густые ватные облака, и в воздухе витал запах приближающегося дождя.

– Как ты стал дайвером? Когда я уезжала в Сеул, ты вернулся из армии и собирался поступить на госслужбу.

Сона украдкой взглянула на Хвана, подумав о том, что меньше всего ему подходила работа госслужащего. Он был слишком свободным, непокорным, не таким, как все, кого она знала. Хван улыбнулся краешком губ и бросил на нее лукавый взгляд.

– Этого хотел мой отец, но не я, – ответил он, глубоко засунув руки в карманы рваных джинсов. – Ты же помнишь, какой скандал вызвало мое появление? Внебрачный сын будущего мэра! Выборы оказались под угрозой, и только связи отца уладили дело. Он, видимо, решил: раз не получилось прятать меня до конца жизни, то нужно сделать из меня человека. Но это не по мне, я проживу жизнь так, как хочу. И не собираюсь за это перед кем-то извиняться. Я не Ухен.