Она перешла мостик старой плотины и неторопливо направилась вдоль реки. Среди огромных вековых вязов, лип, трав, цветов и кустарников страх понемногу отступил, уступая место благоговейному трепету, который Юля испытывала каждый раз, оказываясь в Сиренево. Это был другой мир, ее мир, в который она окуналась, переходя плотину. В любое время года у нее захватывало дух от окружавшей красоты. Чтобы ни происходило, здесь это не имело ни своего значения, ни своей силы. Еще в детстве, убегая сюда от бабушки, Юлька воображала себя маленькой хозяйкой этого обособленного мира, и возраст не изменил ее отношения к этому месту.

Завидев одну из многих тропинок, что петляли по склонам парка, девушка стала подниматься и вышла к балюстраде. Оглядевшись, и не обнаружив поблизости Ариана, Юля пересекла парадный подъезд, испещренный трещинами и ухабинами и, подойдя к зимнему саду, постучала в окошко. Подождала немного, оглядываясь по сторонам, и постучала снова, громче и настойчивее.

– Доброе утро, моя маленькая подружка! – раздалось из-за колонны.

Девушка вздрогнула и, выбравшись из кустов сирени, увидела Ариана на ступенях парадного крыльца. Юля улыбнулась и подошла к нему.

– Доброе утро, – поздоровалась она, вдруг застеснявшись. На лбу у парня был прикреплен фонарик, на шее висел профессиональный фотоаппарат, а в руках он держал строительный шпатель. «Ариан работал, а она вырядилась в коротенькое платьице и притащилась с утра пораньше. Боже мой, как стыдно! Он же наверняка решит, что она теперь станет липнуть к нему и прохода не давать. И о чем только она думала…» Бессознательно закусив нижнюю губу, и даже не представляя, как трогательно и мило выглядит в этот момент, девушка смущенно опустила глаза, мечтая провалиться сквозь землю.

– Прости, что отвлекаю, но я подумала, в твоих походно-полевых условиях завтрак будет очень кстати! Бабушка сырники приготовила, а они у нее такие, что просто пальчики оближешь! А еще я принесла молоко, не знаю, как ты относишься к домашнему.

– Юлька, ты моя спасительница! – улыбнувшись, провозгласил парень, возведя руки к небу, чем вызвал у девушки улыбку и прогнал смущение. – Я никогда не пробовал домашнее молоко, да и сырники ел в последний раз в детстве! Так хорошо, что ты пришла! А я ведь еще вчера пожалел, что не взял твой номер телефона. И не договорился о конкретном времени! Ну что же ты стоишь? Прошу, ты не против, если мы с тобой прямо на ступенях позавтракаем? Сейчас я только схожу в зимний сад за кружками.

Придерживая подол платья, девушка присела на верхнюю ступеньку крыльца, усыпанную мусором, вытащила из рюкзака контейнер и бутылку. Вскоре из дома вышел Ариан и протянул кружки, которые она и наполнила холодным молоком.

– Божественный аромат, – заметил парень, втянув ноздрями воздух, и пододвинул к себе контейнер, подцепил пальцами сырник. – Юль, без лести, я давно не ел ничего вкуснее! – признался он, когда с сырниками было покончено. – Спасибо тебе и бабушке низкий поклон!

– Пожалуйста! – широко улыбнулась девушка, радуясь возможности угодить ему.

– Ты с утра уже работал? – спросила она.

– Тебе почему не спится? – вопросом на вопрос ответил он. – Ладно я…

– А тебе опять ночью спать не давали?

– Нет, но почему-то сегодня мне не спалось. После твоего ухода впервые стало одиноко в усадьбе. Подумывал даже завести машину и уехать в гостиницу. Хотя туда мне все равно сегодня надо съездить, и я рад, что ты пришла с утра. Мне не хотелось разминуться с тобой, а тем более заставлять тебя ждать! Хочешь поехать со мной в город? В гостинице мне нужно отправить наработки в архитектурный отдел, а потом мы могли бы где-нибудь пообедать, хочешь?

– Хочу! – не раздумывая, кивнула девушка.

– Вот и прекрасно! Если ты не против, я бы еще немного поработал, а ты можешь погулять по парку или помочь мне! Я снимаю наслоения со стен, делаю записи в блокнот и фотографирую! Побудешь у меня за секретаря?

Девушка кивнула и, сполоснув кружки и убрав контейнер, присоединилась к Ариану. Он работал в комнатах Большого дома, осторожно снимая верхние наслоения из покраски и побелки, шпатлевки и клея, подсвечивая фонариком. Юля могла видеть, как сквозь прорехи слоев проглядывают поблекшие мазки краски, коей стены были покрашены, когда еще в конце девятнадцатого века дом перестраивался в последний раз. Старовойтов снимал и этот слой, брал пробы для анализа, фотографировал, что-то диктовал Юле, которая старательно все это записывала и радовалась, когда под шпателем показывался очередной цветной мазок. Радовалась как чуду или бесценному сокровищу, которое удалось найти.

Ближе к обеду он закончил работу, запер двери дома и отправился в гараж. На белоснежном двухместном «БМВ», обитом бардовой кожей, с откидным верхом, подкатил к ступеням крыльца, где его дожидалась девушка, а потом вместе с ней вырулил через березовую аллею к пропускному пункту.

Всю дорогу до районного центра Юля молчала. Восторг, переполнявший ее, вызывал улыбку на губах, а в сердце расцветала радость. Ветер бил в лицо и развевал волосы, а она с наслаждением лишь закрывала глаза, час от часу оборачиваясь к Ариану. Он сосредоточенно вел машину, но девушке чудилась улыбка в уголках красиво очерченных губ.

Юля не стала подниматься с парнем в номер гостиницы, осталась ждать его на лавочке у фонтана. Посматривая по сторонам, она щурилась от солнца, сожалея о солнечных очках, которые забыла захватить с собой, и думала о том, как непредсказуема жизнь. Разве могла она подумать еще вчера, что в ее жизнь войдет такой парень, как Ариан? Необыкновенный, красивый, умный, интеллигентный, именно такой, о котором она мечтала, осознавая, если такие и есть где-то, точно не в деревне и не в районном центре, а может, даже и не в Минске. А на меньшее Юля вряд ли согласилась бы. И не потому, что считала себя королевой, как назвал ее Кирилл, и уж точно о гордости и самоуверенности тут речи не шло. Да, она знала цену собственной улыбке, но пока что ничего, кроме неприятностей и боли, ей это не принесло. Даже в столь юном возрасте понимала, каким должен быть парень, которого однажды она полюбит. До сей поры такие ей не встречались. Ариан же воплощал в себе все ее представления об идеале.

Парень появился на крыльце гостиницы через полчаса. Юля, то и дело поглядывая на стеклянные двери, увидела, как он выходит, предупредительно придерживая дверь перед девушками, входящими в здание, видела, как они, оглядываясь, улыбаются ему, а он едва заметно кивает. Тридцати минут ему хватило, чтобы переодеться, побриться и принять душ. Волосы, зачесанные назад, были еще влажными, а модные очки, скрывавшие глаза, делали его похожим на иностранного актера. Не зря девушки чуть шею не свернули, засмотревшись на него. Боже, а ведь этот парень был с ней! Широко улыбаясь, Юля встала и пошла ему навстречу. Он легко сбежал со ступеней и, поравнявшись с ней, непринужденно обнял за плечи.

– Ну что, Юля, есть у вас здесь приличное место, где мы могли бы пообедать? – спросил он.

– Вряд ли наше приличное место способно соответствовать твоим запросам, но если ты полагаешься на мой выбор, поехали! – отозвалась она и под восхищенные взгляды прохожих села в машину, дверцу которой Ариан предупредительно распахнул перед ней.

– Чему ты все время улыбаешься? – спросил парень, когда машина остановилась около очередного светофора.

– Этому дню, – ответила она. – Он особенный, необыкновенный и волшебный… Я люблю весну за неповторимость и надежды, которые она дарит.

– Оправданные, я надеюсь? – уточнил он.

– А разве это имеет значение? Главное, мгновение счастья, которое не повторится.

– Мираж, который поманит и исчезнет? – уточнил он.

– Да, возможно, мираж… Но иногда, если во спасение, и мираж уже счастье! – ответила она, отворачиваясь.

Ариан, тронувшись с места, задержал на ней взгляд.

– Ты не похожа на девушку, способную довольствоваться миражами! Да этого и не случится! Я уверен!