Проходя хмурым осенним днём по Невскому проспекту, мимо того самого места, где питерские художники различных стилей и направлений, пытаются продать свои живописные творения, меня заинтересовала одна картина, умело вставленная в гладкую рамку из красного дерева.

  Её автор - задумчивый седобородый художник, с длинными светло-русыми волосами, широким, нависающим лбом и грустными, запавшими глазами, находился неподалёку.

  Скажу честно - ценитель живописи из меня неважный, но полотно притягивало, манило к себе, как магнит.

  Оно словно "дышало" каким-то глубоким чувством, вызывая одновременно удивление и беспокойство.

  Остановившись напротив, я захотел более внимательно рассмотреть детали.

  На холсте, во весь рост, была изображена изящная невысокая женщина с тёмными вьющимися волосами, которая стояла босиком на паркетном полу старинной уютной спальни, напротив балкона.

  Рядом, на венском стуле, у кровати, лежали книги.

  В левой руке, женщина держала небольшую куклу, похожую на "Барби". Её взгляд, полный неясных мечтаний, был устремлён на прямоугольный циферблат настенных часов.

  С правой стороны, через оконную раму, в комнату проникали серебристо-жёлтые лучи лунного света, открывая взору идеальные формы стройного молодого тела, проступающие через прозрачную ночную рубашку.

  Присмотревшись, я всё больше склонялся к мысли, что прекрасная брюнетка не может, или точнее, не хочет ложиться спать.

  Казалось, красавица чем-то сильно напугана.

  Чувство тревоги и страх в широко открытых глазах, весьма искусно передавались зрителю живописцем.

  Охваченный желанием разгадать тайну, я уже хотел было купить понравившуюся картину, если бы не одна сущая мелочь, постоянно действовавшая мне на нервы.

  Как только я переводил взгляд на лицо женщины, то её тень на противоположной стене плавно исчезала, постепенно превращаясь в чёрный угловатый силуэт, напоминающий человеческую мужскую фигуру.

  Жуткая метаморфоза хорошо улавливалась моим боковым зрением.

  Заинтригованный, я не удержался и обратил на это внимание художника.

  - Да..., вы тоже видите? - тихо спросил он.

  - Вижу конечно, - уверенно вставил я.

  Признание автора, меня несколько успокоило.

  Мы поговорили немного о жизни и спустя примерно полчаса, со значительной скидкой, я всё-таки приобрёл загадочное полотно.

  Придя домой, я повесил холст на стену в гостиной, над комодом.

  Потом сел в кресло, налил в широкую рюмку сто грамм выдержанного отечественного коньяка "Старый Кёнигсберг" и закурил трубку.

  Задумавшись всего на несколько минут и пристально вглядевшись в лицо женщины, я вдруг совершенно чётко и ясно осознал, что произошло какое-то необычайно важное событие в моей жизни, которому не мог пока дать объяснение.

  Повинуясь внезапно охватившему меня чувству, я снял картину и острым, как бритва, ножом, быстро, но аккуратно, отделил полотно от рамки.

  Затем по линейке отвел карандашом прямую линию и отрезал ровно ту часть картины, где была изображена меняющаяся ТЕНЬ красавицы.

  После разжёг камин и без сожаления бросил в полыхающий огонь прежнее деревянное обрамление, вместе с отрезанным куском холста.

  На следующий день, я купил в художественном магазине-салоне, новую рамку подходящего размера и следуя инструкции, а также устной консультации молодого, но весьма вежливого продавца, самостоятельно закрепил полотно, повесив его на прежнее место.

  В эту же ночь, я увидел во сне изображённую на картине женщину, одетую в красивое сиреневое платье и такого же цвета замшевые туфли на высоком каблуке.

  Она держала в руках букет из полевых ромашек, смеялась приятным мелодичным смехом и от души благодарила меня.

  Помню только, как я, улыбаясь, несколько раз переспросил: "За что?"