Я не так часто в последнее время бывал во Дворце Единства, а с момента поселения кота в дворцовом хозяйстве и того реже. Кошак меня и не видел толком. Не помню даже, гладил ли я его после того первого дня во дворце. Но кот принес летучую мышь мне под ноги.
Признал за хозяина? Или оценил, что я не сбежал и стал свидетелем его триумфа? Поди знай. Чужая душа – потемки. Особенно если это кошачья душа черного, как смоль, Пирата с порванным ухом и шрамом на морде.
Почесывая урчащему хищнику шею, говорю вполголоса:
– Знаешь, а быть может, мне этого и не хватало. Слишком я расслабился на Острове. Слишком все было хорошо и благостно.
Вспомнив негу прошедшего утра, я вздохнул. Минуло меньше суток, а словно было все это в какой-то другой жизни. Что ж, Миша, добро пожаловать обратно, в реальный и жестокий мир.
Хрустя битым стеклом, подхожу к своему рабочему месту. Лужи на столе и на полу никуда, понятное дело, не делись, а вино на книге уже впиталось в бумагу, превратив раскрытый том в набухшую, пропитанную красным массу. Страницы покорежились и потемнели.
Коту было все равно. Он урчал. Он был расслаблен, но в то же время был готов мгновенно прыгнуть, если вновь появится цель. Хищник. Дитя природы.
А разве Император не хищник? Лютики-цветочки, вы говорите? Рассветы и романтика? Да. Полный неги Остров, ощетинившийся во все стороны орудиями главного калибра. И крейсирующая в розовой рассветной дымке романтическая дивизия крейсеров Южного флота на горизонте. Огромная военная машина, словно пружина, готовая вдруг нанести удар на всю свою сжатую силу.
За окном ночь уже уступала свои права новому дню. Я смотрел на восход. Мрачный восход. Кровавый восход. В воздухе пахло грозой. В воздухе, со всей очевидностью, пахло войной. Вот-вот что-то произойдет. Я это чувствую, как чувствуют машины «Теслы» разлитое в воздухе электричество. Вся дуга вдоль наших границ напряжена. Пусть не до предела, но напряжение растет.
Я надеялся на то, что мне удалось исправить черновик истории и переписать ее начисто. Надеялся минимум лет на двадцать мирного развития. Надеялся на то, что сложившаяся конфигурация Новоримского Союза защитит империю от особых неожиданностей, а более-менее стабильные отношения с Германией и польский протекторат между нами обеспечат безопасность западных границ. Но что-то пошло не так. Что-то, ломающее мои планы. Восковые таблички Скрижалей истории вновь поплыли.
Чистовик. Который придется исправлять. Планы, которые придется менять. Как появление летучей мыши изменило мои планы на ночь и на это утро.
«Хартленд» полетел в мусорную корзину. Туда вам всем и дорога. На всякую хитрую мышь найдется свой хитроматерый кот.
– Евстафий!
Дверь тут же открылась.
– Слушаю, государь!
Продолжая почесывать шею коту, киваю на разгром.
– Прибраться бы надо.
Мой камердинер склоняет голову.
– Все готово, ваше всевеличие. Бригада уборщиков и безопасники ожидают в приемной. Будут еще повеления, государь?
– Нет, Евстафий Никодимович. Разве что чаю пусть подадут в оранжерею. И коту что-нибудь вкусненькое.
Шеф моей личной тайной службы понимающе улыбается глазами, сохраняя при этом приличествующее случаю протокольное выражение на лице.
– Не извольте беспокоиться, государь. Кот останется доволен.
– Вот и славно, Евстафий Никодимович. Вот и славненько. А как тут разберетесь, тоже приходите. Чаю попьем.
Поклон.
– Это честь для меня, ваше всевеличие.
Мы с котом удаляемся со сцены. Нужно подготовиться к следующему акту.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. 7 мая 1919 года
– Ваше Всевеличие! Срочное донесение!
Принимаю из рук офицера связи бланк. Угу, вот мы и попили чаю. Вернее, попьем, но несколько позже.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. СИТУАЦИОННЫЙ ЦЕНТР. 7 мая 1919 года
В принципе, особой и острой необходимости присутствовать в Ситуационном центре у меня не было. Все важное мне доложили бы и так, но выражение «капитан на мостике» актуально не только на флоте. Причем чем острее обстановка, тем более спокойным должен быть капитан или, тем более, адмирал. Вот примерно как я сейчас, вошедший в святая святых с котом на руках.
Прошел не спеша, поглаживая котика за ухом и ловя на себе озадаченные, удивленные, а местами и восхищенные взгляды. Эх, господа, большинство из вас не видели моего коня, как и собаку Георгия не видели. Впрочем, сейчас даже я затрудняюсь ответить на вопрос, чья это собака, только Георгия, или они ее уже поделили с Мишкой? Во всяком случае Дик признал второго моего сына безо всяких вопросов.
Генерал Шапошников докладывал обстановку:
– Ваше Всевеличие! Только что пришло сообщение о том, что крупная банда, вторгшаяся с территории Османии, совершила большой набег на территорию Ромеи. Из первичных докладов следует, что полностью сожжена станица Святомихайловская на юго-востоке провинции Фригия. Сообщается о сотнях убитых среди местных жителей. Также имеются сведения о том, что большое количество женщин и детей угнано в плен. Судя по всему, их используют в качестве живого щита против ударов нашей авиации.
Я прикусил губу. Вот вам и доброе утро. И где была наша разведка? Где пограничные войска? Понятно, что там горы и местами черт ногу сломит, но все же! Я уж не говорю о казачках наших доблестных, ведь это территория Понтийского казачьего войска. Опять же, живой щит – это что-то новенькое в тактике бандформирований. Набеги случались регулярно, но такого еще не было. Видимо, кто-то сильно умный и абсолютно не помешанный на человеколюбии сделал выводы из нашей тактики воздушного преследования банд.
– На одиннадцать утра сбор Совета безопасности империи в расширенном составе. Пригласить Ольгу Александровну, Горшкова, Гурко и Слащева. До этого хочу видеть великого князя Павла Александровича. Головного атамана Понтийского казачьего войска ко мне. Где он сейчас?
Шапошников четко доложил:
– Головной атаман Понтийского казачьего войска генерал Назаров, насколько мне известно, прибыл в Константинополь вчера вечером.
– Хорошо. И дайте телеграмму графу Суворину. Я желаю его видеть незамедлительно.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. ОРАНЖЕРЕЯ. 7 мая 1919 года
Черный кот мирно спит на моих коленях. Нашел себе уютное местечко. Впрочем, он мне не слишком-то мешает в моей беседе за чаем. Хорошо ему. Все его враги наглядны и очевидны. Достаточно прыгнуть. Мне бы так.
– То есть в Городе ждут войны?
Евстафий кивает.
– Точно так, государь. За истекшую неделю эта тема была главной в салонных разговорах в Константинополе. И не только в нем. Даже в Москве и в Питере. Но в Ромее – больше всего. Допускаю, что сказывается близость к Балканам, ведь до Москвы война в этом регионе вряд ли дотянется, а вот в городе это все воспринимается иначе. Пусть прямые бои на подступах к Царьграду нам не грозят, все же нас прикрывает Болгария, но и Румыния – важное связующее звено в торговле, а также в поставках из России продовольствия, сырья и разного рода товаров. Опять же, сама Румыния является важным поставщиком сельскохозяйственных товаров в Ромею. Вдруг что – и цены значительно вырастут. Этого не могут не учитывать в приличных домах.
Кроме того, то же Румынское королевство является одним из ключей беспошлинного торгового коридора из России в Ромею, не говоря уже о предстоящем открытии экстерриториальной магистральной железной дороги Царьград – Кишинев, которая проходит по их территории. Понятно, что транспортная блокада Ромее не грозит ни при каком раскладе, но деловые люди учитывают рост расходов на погрузку-выгрузку на торговые суда с учетом того, что в случае осложнений вряд ли ромейскому правительству удастся сохранить льготный тариф на грузоперевозки по магистрали Кишинев – Город. Черноморская же кольцевая магистраль через Кавказ еще не скоро вступит в строй на полную мощность, не говоря уже об окончании строительства ветки вдоль южного побережья Черного моря. Возить же грузы вокруг Малой Азии, как известно вашему всевеличию, значительно дороже, чем через Румынию.
