Ольга слушала мужа с широко открытыми от ужаса глазами. Кароль, увидев ее состояние, подошел к супруге и, присев на корточки, взял ее ладонь в свои.

– Я спрятал тебя здесь, в горах. Я выставил надежную охрану, но какая может быть надежная охрана в этой ситуации?

Ошеломленная племянница Михаила Второго опустила взгляд на его руки и прошептала:

– Ты так давно этого не делал…

– Прости меня за все. Но я боюсь за тебя. Они могут тебя убить в любой момент. И меня тоже. Я не могу доверять ни одному человеку.

Он поцеловал ее в ладошку.

– Прости.

Ольга провела ладонью по его волосам:

– Какой же ты у меня глупый…

Кароль молча и грустно кивнул.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. 6 мая 1919 года

– Большое турне?

– Да, Оленька. Пора окинуть хозяйским взглядом наше Отечество.

Сестра хмуро покачала головой.

– Не торопишься ли ты? «Американка» еще лютует. Мало тебе было прошлогодних приключений?

– Более чем. Да, было их более чем достаточно. Но доклады с мест, откровенно говоря, меня смущают. Да и перед принятием «Большой программы» следует оглядеться. А что касается «американки», то, может, оно и к лучшему – не будут организовывать толпы верноподданных и прочие торжественные встречи.

– Ты в это веришь?

Криво усмехаюсь.

– Не особо. Показуха, конечно же, будет обязательно, но, надеюсь, весьма умеренная.

Мы помолчали.

– Что наша румынская королева?

Ольга покачала головой.

– Пока никаких известий от нее не было. Там все так плохо?

– Да, довольно нервно.

РУМЫНИЯ. ЗАМОК ПЕЛЕШ. КОРОЛЕВСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 6 мая 1919 года

– И что, мы ничего не можем сделать?

Ольга пытливо смотрела на мужа. Тот вздохнул:

– Я пытаюсь. В одном наши интересы совпадают: и мне, и тем, кто против меня, всем нам нужна Трансильвания. Победив, я получу авторитет среди подданных, смогу под шумок устроить ряд отставок и расставить своих людей. Я не могу провести никаких реформ, которые необходимы, пока в Румынии вся реальная власть у землевладельцев, банкиров, промышленников и генералов. У твоего дяди получилось, но он был популярен, а я, увы, отнюдь не тот человек, за которым сейчас пойдут толпы, а главное, элиты.

– А зачем этим элитам тебя менять, если ты ничего не можешь с ними сделать?

Кароль криво усмехнулся:

– Я не могу, но я хочу. И они это знают. Слишком со многими зря испортил отношения, слишком много болтал. Но я не думал, что отец так вдруг умрет. Не успел… А что касается Николае, то он рос тихим и послушным мальчиком. Таким он и вырос. Николае панически боится власти, но они его заставят.

– А ты не думал о том, что перед самой победой в Трансильвании с тобой что-то случится?

Тот кивнул:

– Думал. Но другого выхода я, признаться, не вижу. Мне нужна эта победа. Мне нужна Трансильвания. Однако у Венгрии сильная армия. Мои генералы мне дают бравурные отчеты о состоянии нашей армии и о полной деморализации венгерской. У них там, мол, уже гражданская война полыхает, так что мы пройдемся легкой прогулкой.

Он вновь заходил по кабинету.

– Вчера я давал аудиенцию генералу Дитерихсу. Мне был представлен аналитический доклад о состоянии румынской армии. Если пересказать его двумя словами, то все плохо, венгерская армия сильнее, и Румыния потерпит поражение в войне.

Остановившись у окна, король Румынии произнес ровным голосом:

– И вчера с докладом из Генерального штаба прибыл полковник Антонеску. Он доставил мне меморандум за подписью начальника Генштаба генерала Презана. Он от имени всех основных командующих фактически требует немедленного начала войны с Венгрией. Это практически ультиматум. Вот так, радость моя. Вот так.

Повисло напряженное молчание. Наконец Ольга спросила:

– Что я могу сделать для Румынии и… для тебя?

Муж грустно усмехнулся и покачал головой.

– Оленька, я знаю, что очень виноват перед тобой. Но я боялся, что заговорщикам станет известно, что ты мне не безразлична. И тебя убьют.

– Так почему же ты мне все не сказал?

– А как бы я сказал это?

– А вот так! Как сейчас!

Понимая, что сейчас она может сорваться и наговорить все, что накопилось, она медленно села в кресло и обхватила виски ладонями. Пару минут подождав, Кароль поставил на столик стакан воды.

– Прости меня. Я не знал, что мне делать…

Ольга выдохнула несколько раз и отпила пару глотков воды.

– Ладно, это мы потом обсудим. При случае.

Она послала мужу многообещающий взгляд, тот повинно склонил голову.

– Судя по тому, что ты вдруг решил мне все рассказать, и ты хочешь, чтобы я уехала в Константинополь, ты не просто пришел со мной попрощаться?

Король Румынии кивнул:

– У меня есть, конечно, дерзкий план, но для этого ты должна срочно выехать в Константинополь. Для твоей и нашего будущего сына безопасности. А еще я попрошу тебя передать твоему царственному дяде очень-очень секретное письмо. Обязательно из рук в руки.

Ольга ошарашенно кивнула и почему-то проговорила:

– Жаль, что вчера уехала баронесса Мостовская, она могла бы передать такое письмо лично императору.

Кароль пару секунд молчал, а затем засмеялся:

– А баронесса Мостовская никуда не уехала. У них там машина сломалась или что-то такое, так что ночь она провела в охотничьем домике. Я велел ее надежно охранять.

Ольга неожиданно для себя прыснула.

– Твоя работа?

Монарх спокойно кивнул.

– Конечно, дорогая. Но я приказал ее не отпускать не по причине того, что мне нужно передать письмо Михаилу. Это тоже возможно, я знаю, что у Михаила, Марии и Ольги баронесса Мостовская пользуется полным доверием. Но я хочу, чтобы Мостовская и ее люди поехали с тобой. Про письмо никому знать не нужно. Так что они официально лишь составят тебе компанию в дороге.

– А на самом деле?

– А на самом деле, любовь моя, она будет твоим щитом, если вдруг что-то произойдет.

– Что?!

Король Румынии мягко улыбнулся в ответ на ее возмущенный вскрик.

– Да, жизнь цинична. Но вряд ли многие горячие головы рискнут напасть на группу путешествующих, среди которых есть племянница русского императора, а также мать его сына. Двойной, так сказать, оберег для тебя. У твоего дядюшки слишком страшная репутация. Тут оккупацией Румынии не обойдется. Головы полетят тысячами. Самые жирные головы.

Ольга с удивлением смотрела на мужа. Таким она не видела его никогда…

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. 6 мая 1919 года

Местоблюстительница Ромеи обеспокоенно спросила:

– А ты уверен, что можешь сейчас себе позволить уехать из Константинополя? Ташкент! Владивосток! А если на Балканах полыхнет? А вдруг нужно будет принимать срочные решения?

Мягко улыбаюсь и демонстративно вздыхаю.

– Оленька, а когда у нас будет возможность? У нас все время то то, то сё. То война, то угроза войны с Британией, то… Впрочем, что я говорю?! Война с Британией в том или ином виде идет у нас уже два года! И вот сейчас нужно грамотно все разрулить в Египте, в Афганистане, в Монголии, в Маньчжурии. Нам нужно ослабить Англию, растянув ее силы по всему миру, нам нужен договор о ненападении с Японией, нам нужно укрепить свои позиции в Сиаме. Я веду даже подготовку к государственному визиту в Токио, а для этого у нас должны быть сильные позиции на Дальнем Востоке, так, чтобы японцы трижды подумали, прежде чем начинать против нас какие-то действия. А ведь англичане их будут сильно подталкивать к этому. Да и американцы заинтересованы ограничить наше влияние в зоне Тихого океана, сама понимаешь, так что… – Демонстративно оптимистически хлопаю ладонями по кожаным подлокотникам кресла. – Так что все будет в порядке, остаешься за старшую, а вдруг что – я всегда на связи!