— Отлично, — отозвался Дима, выдыхая сквозь зубы. Этот разговор выводил его из себя. Будь его воля, он бы к Одинцову больше никогда не приближался. Но обстоятельства вынуждали, — тогда какого черта твои люди преследуют мою девушку? Шантажируют, угрожают убийством. Считаешь, я должен спокойно это воспринимать?

— Да о чем ты? — мужчина как будто действительно не понимал, — нужна больно мне твоя постельная грелка, Охотник. Даже не знаю, кто у тебя сейчас. Ты же после развода как с цепи сорвался. Не то чтобы я следил, но слухи разные доходят.

— Поосторожнее, будь добр, — процедил Дима, — а проект Инсайт тебе тоже не нужен?

— К чему ты? — напрягся Одинцов, — мы же все разрешили. Он твой, и я не претендую. Мне же дороже.

— Тогда какого черта тебе нужны документы на него?! — рявкнул Охотников, — можешь сколько угодно отнекиваться, Руслан, но я долго копал, и все указывает на тебя. О нем знали я, ты и Устинов. Последний вне игры, я проверил.

— Ты совсем обалдел? — поинтересовался Одинцов, — то, что конфиденциальная информация просочилась куда-то — только твоя вина. Я здесь ни при чем.

— А то, что девушку, которую шантажом заставили украсть у меня чертежи и договора, сейчас везут в участок, который находится на твоей территории. Не ты ли часто устраняешь некоторых конкурентов посредством слива информации полиции? Тоже внезапное совпадение?

Мужчина как-то спал с лица, а потом быстро достал телефон из кармана брюк и набрал номер:

— Дочь! — рявкнул он в трубку, — сюда, быстро!

Она всегда умела быть при параде в любое время, в любых обстоятельствах. Поэтому, когда бывшая жена вошла в гостиную в наряде, будто на красную ковровую дорожку собралась, он не удивился. Недоумение вызвал только цвет ее волос — с каких пор она стала блондинкой?

Зачем-то вспомнил Яну. С ней все должно быть в порядке, он позаботился о ее безопасности, но все равно волновался. Но по-другому сделать было нельзя, если бы он запер девушку дома, то никогда бы не прояснил ситуацию. Дима изначально предполагал, что в этом замешан Одинцов — мужчина был единственным, у кого был резон переходить ему дорогу. К тому же, "Инсайт" — проект, который Охотников буквально выгрыз перед уходом в свободное плаванье. Но он надеялся на благоразумие Руслана. Оказалось, что зря.

Разговор в лоб не дал ничего, поэтому пришлось согласиться на игру, при этом стараясь сильно Птичку не пугать. Думал, что всех родных обезопасил, салон взял под контроль, чтобы тот под шумок случайно не обанкротился, как бывает, когда кто-то берется за шантаж человека. Не взял в учет только бывшего, да и особо его не искал, понимая, что может не удержаться и сам устроить ему какой-нибудь несчастный случай. Судя по поведению Яны, этот Костя достаточно сильно ее ранил.

Так что Диме совершенно были не жалко, что его отделали. Плохо, что девушку этим напугали.

Сейчас у него были на руках все доказательства, что в этом деле замешан Одинцов. И Охотников сейчас спокойно мог уничтожить его щелчком пальцев, он был к этому готов. Достало, если честно.

К чему он позвал дочку? Выбесить его? Хотя судя по тому, как Руслан завелся, когда услышал про участок и про "Инсайт", тут было что-то иное.

— Зачем звал? — бывшая жена сделала вид, что ее нисколько не трогает присутствие Димы, но он заметил и морщинку, на миг пролегшую между бровей, и растерянно забегавший взгляд. Правда, все это длилось долю секунды, потом девушка взяла себя в руки.

Он прищурился. Как, однако, интересно. Дело приобретает новые краски. И непонятно, хорошо это или плохо. Если всю эту кашу заварила бывшая, то, с одной стороны, остановить ее легче, с другой — он просто в шоке с того, насколько она сумасшедшая.

— Скажи, пожалуйста, — вкрадчиво начал Руслан, — какого черта ты за моей спиной проворачиваешь свои дела?

— Не понимаю, о чем ты, — ровно ответила бывшая, и Охотников еле сдержался, чтобы не усмехнуться: таким тоном она разговаривала тогда, когда пыталась что-то скрыть. Неужели не понимает, что такое явное пренебрежение как раз и говорит о том, что она в чем-то замешана?

— Прекрасно, — бросил Охотников. Девушка вздрогнула и все-таки бросила на него взгляд. Он спокойно на него ответил, покачал головой и обратился к Одинцову, — будь добр, приструни свою дочь. Если ты за собственным чадом следить не можешь, то как ты собираешься своими делами управлять?

На самом деле, он был в ярости, но показывать это было крайне глупо. Она решила ему жизнь испортить? Что, не хватило выпитой крови за все то время, что они жили вместе?

Он бы никогда на нее не подумал на нее. Хотя можно было, учитывая, что бывшая жена была склонна к интригам разного масштаба. Но чтобы настолько… Подставить его, разорить… ладно, можно рассматривать это как месть. Но Яна чем ей не угодила? Запоздалая ревность покоя не дает?

Дима поднялся на ноги.

— Прошу прощения, но мне нужно идти. Думаю, в семейных разборках мне делать нечего. Руслан, это последнее предупреждение. Больше вот так спокойно приходить и разговаривать я не буду.

Он поправил манжеты рукавов, дождался согласного кивка Одинцова, который, судя по его виду, был на грани взрыва. Что же, весьма неожиданная развязка. Но так гораздо легче. Воевать со стервозной бывшей легче, чем с криминальным авторитетом. Тем более, если этот авторитет на его стороне.

Возможно, Охотников самостоятельно мог бы разобраться в бывшей женой, но не в присутствии ее отца. А встречаться с ней наедине ему не хотелось. Тошнило.

— Спасибо за познавательную встречу, — издевательски улыбнулся Дима, — надеюсь, мы пришли к консенсусу.

Он направился на выход, на ходу набирая сообщение Максу. Тот уже давно должен был быть в участке.

— Дима! — она догнала его у самого выхода из дома. Что, отпросилась у папочки на пару минут?

— Я спешу, — ответил он, не останавливаясь.

— Я просто… — девушка схватила его за локоть, но он резко дернул рукой, сбрасывая прикосновение.

— Отойди. Мне не о чем с тобой разговаривать, Юль. Тебе о другом надо беспокоиться.

Яна

Сидеть в КПЗ было по-настоящему страшно. Радовало только одно — рядом со мной никаких бомжей не было, как и других задержанных, так что я была предоставлена самой себе.

Только вот несмотря на обещание полицейского, телефон у меня забрали и вообще не дали ни с кем связаться. На вопросы не отвечали, на возмущение никак не реагировали.

Я все-таки потихоньку приходила к мысли, что это не простой полицейский, тут что-то не так. Только мне от этого знания было ни тепло, ни холодно, так как было совершенно непонятно, что мне делать.

В томительном ожидании прошло где-то часа два, и за это время я, кажется, успела накрутить себя просто до вселенских масштабов. Если мне влепят какое-нибудь уголовное дело, мой салон же умрет, карьера уйдет на дно, вся жизнь просто окончательно разрушится.

Когда я уже была просто на грани срыва, дверь, ведущая в обезьянник, открылась и показался тот самый полицейский, который меня сюда притащил. Только теперь он был не такой довольный жизнью. Скорее, выглядел прибитым и немного зашуганным.

— Оказалось, что произошла ошибка, — произнес он, — приношу вам извинения.

Мужчина открыл камеру, выпуская меня на свободу, провел по коридору, и завел в свой кабинет, в котором я неожиданно увидела Макса.

Он мне широко улыбнулся, как бы говоря, что беспокоиться больше не о чем.

— Ваш телефон и документы, — полицейский чуть ли мне не кланялся. Ничего себе, что произошло?

— Спасибо, — осторожно взяла в руки гаджет и папку.

— Благодарю за сотрудничество, — в голосе Максима так и звучало ехидство, как будто сотрудничество было вынужденным и приятным только для одной стороны. Впрочем, мне было совершенно наплевать на этого странного служителя закона.

— Есть хочешь? — поинтересовался мужчина, когда мы вышли на улицу. Воздух казался таким свежим после нахождения в участке, где все пахло какой-то затхлостью, что я просто остановилась, делая глубокие вдохи.