Олеада недоверчиво на него взглянула и печально засмеялась:

   - А то я не вижу, что вы из одного народа!

   - Ты же с самого начала знала, что я родня Смидтам, - сказал Туман.

   - Я? Знала? Откуда? Мне никто этого не говорил!

   - И о том, что я был начальником твоего брата на Четвертой Полосе тоже была не в курсе?

   - Он сказал, что ты его друг, и я поверила.

   - Но одно другому не мешает. На Четвертой сектор от сектора находится очень далеко, и мы с сестрой были там совсем одни из всего клана. Мне было хоть пантром вой - никого, на кого можно было бы опереться, и кто бы меня понимал. А тут появился Рока - деловой, не помешанный на зашибании дензнаков, образованный. Мы сдружились, и я очень захотел с ним породниться.

   - Угу. Чувства для вас нет ничто. И все девушки взаимозаменяемы, как шпульки на одном и том же станке. Ладно, переживу. Я - сильная. Я тебя не держу. Можешь мотать на все четыре стороны.

   Парни переглянулись.

   - Ну, мы пошли, - сказал первый из них.

   - Заглядывай в гости хоть иногда, когда прилетишь навестить мать, - добавил второй. - Ты знаешь, где я живу.

   Туман кивнул.

   - Присаживайся, дорогая, - сказал он Олеаде, когда гости вышли за калитку. - не надо принимать близко к сердцу всякие пустяки.

   - Пустяки? - вспыхнула его супруга. - Я когда-то пообещала отцу Санни, что никогда не стану появляться там, где бывают мужчины клана. - А теперь получается, что я свое обещание нарушила!

   - Они больше сюда не придут.

   - А другие?

   Туман подумал.

   - Вот что, - сказал он, наконец, - я завтра же возьму три дня отгулов и слетаю к своей родне, чтобы все мои знакомые знали, что я женат, и что моя судьба связана с тобой, и никем иным. Да и мать с отцом навещу.

   Через три дня Туман вернулся хмурый и не довольный собой. А еще через неделю его ждал пренеприятный сюрприз. Прийдя с работы, он застал жену с заплаканным лицом.

   - Пойдем в павильон, нам надо поговорить, - произнесла она тихо.

   - Что-то случилось? - спросил он.

   - Да, - отвечала Оле уже за закрытой дверью павильона. - Нам необходимо разойтись, Вот, уже и свидетельство готово.

   - Какое свидетельство? - не понял Туман.

   - О разводе, конечно.

   - Но это невозможно. При разводе супругам всегда дается срок на обдумывание такого шага, срок на примирение.

   - Приезжала твоя мать, и она помогла все проделать быстро и оперативно.

   - И ты согласилась?

   - Как видишь. Аргументы, которые она привела, были неотразимы.

   - И что же она тебе сказала?

   - Напомнила, что на каждого ребенка клана полагается пособие, на которое я буду жить как какая-то инженерша. И дополнительно перевела на мой счет сумму, достаточную для возведения собственного дома. Чтобы я могла нанять бригаду и отстроиться, а затем жить припеваючи.

   - То есть ты меня продала?!!

   - Угу. Разве ты не знал, что я расчетлива и меркантильна? Ну что ты так расстроился? Я же тебя не навсегда гоню! Женишься там у себя в клане, и будешь сюда иногда приезжать. Твоя мать и невесту тебе уже подыскала. Среди своих...

   Туман был в шоке. Ему было невыразимо больно. Эта самая женщина, еще совсем недавно уверявшая его, что не переживет, если он ее когда-либо бросит, не моргнув глазом согласилась подписать бумагу о разводе ради циферок с нулями на своем счету?

   Шатаясь, он вышел из комнаты и почти ничего не соображая, побрел к воротам. Вся его душа протестовала против того, что он сейчас услышал. Никакой меркантильности у своей супруги он до сих пор не замечал. Она всегда была довольна той суммой, которую Туман приносил домой, была домоседкой и равнодушна к дорогому тряпью. Ее работа на ткацкой фабрике ей нравилась, нравился родительский дом с садиком вокруг и двориком, где играли дети, в том числе и соседские...

   Нет, он не мог просто так уйти! Его ноги сами собой развернулись и он быстрым шагом, почти бегом направился назад, к павильону. Возле двери он затормозил - изнутри раздавались какие-то странные звуки, словно кто-то в голос выл.

   Туман сделал шаг в сторону и заглянул в окно: Олеада сидела на коленях посреди комнаты и, раскачивалась из стороны в сторону, сжав руками голову. На счастливую обладательницу внезапно свалившегося на нее богатства его супружница была совсем не похожа!

   Туман распахнул дверь и произнес с сарказмом:

   - Чего-то ты странно радуешься, дорогая! Что будет, если я не уеду к своим?

   - Но ты должен! - всхлипнула Олеада, уже не скрывая слез. - Твоя мать сказала...

   "Моя мать... Вот оно что..."

   Туман наклонился к жене, помогая ей подняться с колен.

   - Давай-ка приземлимся на диван, оба, и ты мне поведаешь, что именно тебе наговорила моя матушка... Ну, успокойся же, вытри слезы. Версию о твоей любви к изысканным нарядам и поездкам по курортам я проглотить не могу, так что подыщи что-нибудь более правдоподобное.