"Мы все очень уважаем папу, и мама тоже..." - весь поселок Уотера уважал, и не зря, между прочим. А вот стали бы мужики уважать Радоша, узнай они, во что он превратился? Чего он сейчас весит, сколько стоит? Да, он тоже недаром кушает свой хлеб, домохозяйка мадам нужна, в том нет сомнения... (Радош сплюнул: увы, он сам глубоко презирал разного рода живчиков, не умевших ничего иного, кроме как угождать бабам!)

   Конечно, не желание набить карман привлекло Радоша к мадам Бинке. Но все же... все же он был на содержании у своей женщины, а не она у него! Можно было бы, безусловно, поискать иную работенку, чем должность домашнего пуделя, то есть перехватить кусок хлеба у какого-нибудь подыхающего с голоду доходяги, как это сделал Уотер. Но зачем? Заработать столько, чтобы мадам Бинка не смогла посмотреть на Радоша свысока, он все равно не сможет, хоть пуп надорви...

   И еще Уотер... "Я не любила тебя, Радош... Ты был всего лишь заменой моему Уоту, вспомни..." Всего лишь заменой, не более! И если это верно, что старая любовь не ржавеет, то стоит Радошу уехать, как Биночка тутже помирится со своим шатеном, тем более, что он ей как-никак муж, а Радош - никто. Нянька для малыша. Бык-производи-тель...

   - Получилось! - лукаво объявила Бинка, чуть Радош переступил порог их совместной квартиры.

   - Что получилось? - не понял тот, потому что мозг его сверлила тупая ноющая боль.

   - Девочка, как ты и хотел! Я сегодня ходила на обследование... Ты что, не рад?

   - Рад, дорогая, конечно, рад, - отвечал Радош рассеянно. - Вы правы, мадам, надо навестить Гиту... Послушайте, а вы не обидитесь, если я не вернусь?

   С чувством глубокого удовлетворения он увидел, что храбрая мадам Бинка побледнела как полотно.

   - Не вернешься? - вымолвила она чуть слышно. - Но почему? Можно узнать?

   - А какой в этом смысл? У меня есть жена, вы тоже легко можете подыскать мне замену. Тьера велика, народу уйма. За свои миллионы вы сможете иметь любого красавца покруче меня.

   Бинка облегченно засмеялась.

   - Ты шутишь! - всплеснула она руками. - Какая замена? Нет, дорогой, ты для меня - вне конкуренции, никем не заменим. Я, мой ненаглядный, далеко не со всеми экземплярами мужского пола в состоянии ужиться, а менять их как перчатки в надежде, что наткнусь на подходящего, мне почему-то противно. Не хочу я их, других, я от Гиты достаточно наслышалась, как это утомительно, когда мужчина - не тот.

   - Меня же вы сразу вычислили.

   - Ты - другое дело. Ты побывал в заключении, а среди этого контингента я ориентируюсь неплохо.

   - Тогда за чем заминка? Тюрьмы на Тьере еще не ликвидированы. Идите и выбирайте.

   - Радош, ты чудо! - снова засмеялась Бинка. - Запомни: лица уголовного поведения нужного мне характера живут лишь 35, максимум 37 лет. А мне сколько?

   - У вас есть деньги.

   - Любовь не покупается.

   - Вы уверены, что я вас люблю?

   - Ты так говоришь.

   - И он скажет.

   Бинка снова побледнела, прикрыла глаза и произнесла:

   - Ты очень мстителен, Радош. Я понимаю, тебе не нравится, что я посылаю тебя к Гите. Но пойми меня правильно: мне жаль сестру. Она тебя безумно любит, и нанести ей удар, разбить ее сердце я не в состоянии. Меня это будет мучить, я так устроена. Я не виновата, и ничего поделать здесь нельзя!

   - Ну а если я и впрямь не вернусь?

   - Твое право. Сколько тебя ждать?

   - Два месяца. А можно и нисколько.

   - Я подожду.

   Радош криво усмехнулся. Он уже принял решение.

   Бинка прождала Радоша два месяца, три, полгода, год. Она уже и родить успела - близнецов: мальчика и девочку. Того, что плод двойной, она Радошу не сказала специально, думая преподнести ему приятный сюрприз. Но сюрприз преподносить оказалось некому, и, поплакав, Бинка смирилась, наконец, с мыслью, что ее желанный и единственный не придет к ней никогда.

   Между тем ее деловая жизнь шла своим чередом. Посвятив первые полгода ревизии в обоих банках и их филиалах, Бинка далее занялась кредиторами и проверкой их платежеспособности. Начав с наиболее крупных фирм, она затем перешла к мелким. Некоторым за время ее отсутствия была оказана помощь, причем вовремя и вполне обоснованно: на Тьере продолжал свирепствовать кризис. После фирм настала очередь частных лиц... В общем, скучать Биночке было совершенно некогда, и когда близнецам исполнилось по три месяца, она имела печаль убедиться, что по-прежнему фантастически богата и катастрофически одинока. Все было в порядке. Тот, кто сменил ее у кассы, ошибок не сделал и ничего не прозевал. Оба банка стояли крепко, документация соответствовала истине. Дело шло своим чередом, и почти двухлетнее отсутствие Бинки никак не сказалось на успехе всего предприятия.

   Вообще-то требовалось радоваться, Бинка и порадовалась - умом, но в сердце ее тихой сапой пролезла тоска. Пролезла и свила себе там уютное гнездышко, поселившись надолго. Бинке чем дальше, тем сильнее не хватало Радоша. Смирившись с тем, что она его никогда уже не увидит, Бинка не переставала вспоминать его голос, его глаза, его руки. И его потрясающую, безграничную нежность. Нежность к ней, к Бинке. И она все чаще ловила себя на том, что ищет в тьеранской городской толпе его гордую, с выправкой, фигуру. Ищет...и находит!

   "Так и сбрендить недолго, - подумал он однажды. - Пора с этим кончать. Надо переключить внимание на кого-либо другого. Радош говорил, что у него, возможно, есть сын. Вот и поищем конкретно этого самого сына."