Она коснулась виска, и на пушистом ковровом покрытии возникла циновка наподобие тех, которые употребляются в звездолетах для неожиданных пассажиров. Сверху легли остальные кроватные принадлежности. Все это возникло опять же из ничего, и до Радоша внезапно дошло, какой страшной силой обладает эта женщина здесь, на этой планете, от чего отказывается, улетая, и чего она лишила его, Радоша.

   Что не помешало ей заиметь от него младенца и назвать его себе равным. И согласиться провести с ним ночь в одной комнате.

   Женщина между тем взглянула на него и легонько вздохнула. И было в ее вздохе нечто такое, что заставило Радоша снова вспомнить, что перед ним не только мать его ребенка и уж никак не объект для поклонения. В любом случае в него не собирались запускать туфелькой, тем более, что и сами туфельки тихохонько отдыхали себе возле порога прихожей, а ноги женщины - нет, пара совершенно очаровательных ножек были босы.

   - Послушайте, - быстро сказал Радош, переведя взгляд на лицо женщины, - если вы так дорожите мнением своих людей, вы бы очень легко могли скрыть всю историю.

   - О? - был ответ.

   - Вы могли бы избавиться от ребенка.

   - Могла бы, - согласилась женщина.

   - Меня оставили бы здесь, на Новой. Навсегда.

   - А я выбрала его.

   И Бинка кивнула в сторону малыша.

   - Почему? Зачем?

   - Что толку владеть кучей народа, если я не могу позволить себе даже того, что имеет любая из моих подданных? У каждой из них есть семья, я же свою сохранить не сумела. Так пусть будет хотя бы этот ребенок. Все лучше, чем ничего. Ты не думай, я не раскаиваюсь. Когда я узнала, что он у меня будет, я очень обрадовалась.

   - Вот как? - сказал Радош, проворно обнимая ее колени. Сам он уже сидел рядышком возле дивана и наслаждался близостью той, которая еще час тому назад, казалось, не способна была высечь в нем и искры нужного чувства. - Значит, ты даже обрадовалась?

   - Нет-нет! - произнесла Бинка, отстраняя его руки.

   В ее голосе звучал неподдельный страх.

   - Ты меня боишься? - ласково проговорил Радош, снова протягивая к ней ладони. - Не надо! Я никогда больше не сделаю тебе больно!

   - Нет-нет! - прошептала Бинка с прежним испугом. - Я не хочу!

   - Не говори ничего! - сказал Радош мягко. - Или я снова поверю твоим словам, а не твоему зову.

   - Я не звала тебя!

   - Неправда! - лицо Радоша уже было возле лица его мадам, а губы тянулись к ее устам.

   - Я хочу тебя, - произнес он. - Хочу сегодня, здесь и сейчас.

   И он опять прильнул к ее губам.

   - Ты сегодня совсем другая, - проговорил он нежно полчаса спустя.

   - Ага. Толстая и на два года старше. Только не уверяй меня, что тебе всегда нравились габаритные сорокапятилетние бабы.

   - Что правда, то правда. Я всегда выбирал молоденьких и стройных.

   - Как же нынче ты так промахнулся?

   - Затемнение нашло.

   - И теперь оно благополучно развеялось?

   - Не-а, теперь я готов продолжать в том же духе всю ночь и еще пять дней до Тьеры.

   - У тебя, однако, завидная сила воли. Это же надо, исхитриться что-то извлечь из женщины, испытывая к ней целый букет отрицательных эмоций.

   - Вы не вызываете у меня отвращения, - улыбнулся Радош.

   - Разве этого достаточно?

   Радош окончательно развеселился.

   - Вы удивительно наивны, мадам! - сказал он. - Неужели вы думаете, что я любил всех тех женщин, с которыми имел дело в течение своей жизни?

   - Я думала, они тебе достаточно сильно нравились.

   - Чтобы эффективно обслуживать женщину, испытывать к ней особую страсть вовсе не обязательно.

   - Спасибо, но я в милостыне не нуждаюсь.

   - Пожалуйста, только учтите: я благотворительностью не занимаюсь и на милосердие не способен вообще.

   - Тогда что же тебя подвинуло осчастливить меня своим вниманием?

   Бинка произносила все это отстраненно-отстраненно, даже шутливо, словно о ничего не значащем пустяке или о другом человеке, не о себе. Но тон ее Радоша уже не обманывал.

   - Ты раскаиваешься, что уступила? - сказал он.

   - Я удивляюсь, как тебе удалось переступить через кровь на моих руках.

   - Подумаешь, одиннадцать трупов! Мало я их навидался на своем веку!

   - Нет! Это оттого, что тебе хотелось добиться своего.

   - Разве это плохо?

   - Не знаю пока. Но ты добился, а мужчины всегда бросают женщину, когда получают от нее все, что захотели.

   - А! - протянул Радош, кое-что постигнув. - Ты думаешь, будто я собираюсь тебя бросить?