Его глаза сузились.
— Ну же, мисс Берджесс, как ты можешь сказать "нет", когда так много предлагается?
— Например, что?
— Оплачиваемый отпуск в Каджаране, в комплекте с видом на возможную коронацию с высоты птичьего полета и все торжества, связанные с ней, а также обратный рейс домой на королевском самолете.
Дрожь пробежала по ее спине.
— Чья коронация?
— Моя.
Бегство. Так вот оно что. Она изо всех сил старалась не покачиваться на ногах. Она изо всех сил старалась не выглядеть ошеломленной.
— Значит, ты вроде как будущий король?
Он кивнул.
— Можно сказать и так. В настоящее время в Каджаране нет эмира. Очевидно, я следующий в очереди на трон, если я соглашусь взять на себя эту роль.
Своего рода король. Ну, это было забавно, когда она думала, что он выглядел как бог на кровати только этим утром. Почти понижение в должности, и эта мысль почти вызвала улыбку на ее лице, когда ее не должно было быть.
Она покачала головой.
— Извини, не интересно.
— Тогда сколько?
— Простите?
— Сколько ты хочешь? У каждого есть цена, назови свою.
Она покачала головой. Она, должно быть, спит или она проснулась в каком-то странном телевизионном игровом шоу, в любую минуту они могут прервать рекламную паузу для одноразовых подгузников или жидкости для мытья посуды.
— Я же сказала тебе, мне это не интересно.
— Цена!
Она втянула воздух. Она не хотела этого делать. Она не хотела проводить в обществе этого мужчины ни минуты дольше, чем это было необходимо. Ночь, которую она провела с ним, была слишком свежа в ее памяти, страсть, которую он развязал в ней, все еще заставляла ее чувства гудеть от его близости, как будто одного его присутствия было достаточно, чтобы включить их, но потом она подумала о сумме, которую ее кузен украл у нее, и о деньгах обещанных Салли...
Он не скажет "да", сказала она себе, он ни за что не скажет "да", но если ему действительно нужна цифра, если он действительно хочет знать, сколько ей надо, чтобы согласиться на этот безумный план...
— Хорошо, сам напросился, двести пятьдесят тысяч долларов. Такова моя цена.
И его глаза, возможно, отправили бы ее в ад и обратно, но он улыбнулся, он действительно улыбнулся и ее желудок упал вниз, как кирпич, еще до того, как он сказал свое следующее слово.
— По рукам. — Он повернулся и позвал Карима. — Приготовь все к церемонии.
Тора пошатнулся.
— Но…
— Никаких но, — сказал он, улыбаясь, как кот, которому достались сливки. — Ты назвала свою цену. Я согласился. Сделка заключена.
* * *
Карим поженил их, аккуратно подогнав церемонию между тем, как Тора кормила Атию из бутылочки и меняла подгузник младенцу. На невесте были только черные брюки и светло-коричневая рубашка с пятнами детского молока на плече.
Это была не церемония как таковая. Они предстали перед Каримом в его белых одеждах и с ее рукой на руке Рашида, Карим произнес несколько слов, прежде чем Рашид опустил свою руку, отбросив ее руку в процессе, и сказал:
— Хорошо, это все, что надо, теперь подписываем усыновление, не так ли?
« А теперь свободна и не путайся под ногами» подумала Тора, чувствуя себя униженной, когда вернулась на свое место к Атии. Значит, так оно и было, никаких, ты можешь поцеловать невесту, никаких поздравлений, шампанского или даже притворства празднования. Она была замужем за Рашидом, согласно закону Каджареси, и это казалось пустым. Она была уверена, что брак не должен казаться пустым. Она всегда представляла, что свадьба станет одним из самых счастливых дней в ее жизни, когда отец поведет ее к алтарю, а мать с гордостью и, без сомнения, со слезами на глазах. Конечно, это было до аварии на планере, в которой они погибли, но даже сейчас ей хотелось бы думать о том, что они где-то там, наверху, одобрительно смотрят на нее в ее великий день...
Она проглотила этот пузырь разочарования, прежде чем он смог стать чем-то большим.
Хотя вряд ли это был ее большой день.
Для нее это было средством достижения цели, точно так же, как и для него, возможностью для нее получить средства, которые она обещала Салли, формальностью для того, чтобы он удочерил Атию. В конце концов, она не хотела выходить замуж за Рашида, даже если он заставлял ее чувствовать себя не более чем дополнением к процессу, как флажок, который был отмечен, или задача в списке дел, которая была вычеркнута.
Он отпустил ее руку, как будто не мог вынести прикосновения к ней. Боже мой, какая разница, ведь прошлой ночью он не мог перестать прикасаться к ней.
С другой стороны, чего она ожидала? Прошлая ночь с таким же успехом могла быть целой жизнью назад. Рашид был другим мужчиной: внимательным, творческим и бесконечно настроенным на ее удовольствие, а она была кем-то, кого даже не узнавала. Импульсивная, безрассудная и наглая в постели. Она вела себя как распутница.
Она глубоко вздохнула, пытаясь обрести спокойствие в мире, который шатался, потеряв равновесие. Прошлой ночью она была в шоке от того, насколько бесстыдной она была, как будто разочарование от предательства Мэтта и отчаяние от того, что она подвела Салли и Стива, выплеснулись на шипучую приливную волну страсти, которая смыла ее моральные ценности. Прошлой ночью не было никакого выключателя, никакого сдерживания, что нехарактерно для девушки, которая обычно не целовалась с парнем, по крайней мере, до второго свидания.
Воспоминания о той ночи должны были стать ее тайным волнением, поводом для улыбки и удивления ее браваде и полному отказу. Не то, о чем постоянно напоминают каждую минуту дня, сталкиваясь со звездой исполнительницей ее ночи удовольствий плоти. Последнее, чего она хотела, это узнать, что мужчина звездной ночи был ее следующим клиентом.
Нет, она не хотела бы, чтобы ее родители были свидетелями этого. Однажды она выйдет замуж по-настоящему. Однажды она найдет мужчину, которого полюбит и который будет любить ее больше всего на свете, и они поженятся под ослепительно голубым небом, а ее родители смогут смотреть на нее сверху вниз и улыбаться.
Однажды.
Она засунула ноги Атьи обратно в ее пижамку и застегнула застежки.
— Думай о деньгах, — сказала она себе. Подумай о Салли и Стиве и четверти миллиона долларов только за то, что они поженились с Рашидом, сколько бы времени это ни заняло. Даже если ничего другого не будет, теперь у нее будут деньги, чтобы завершить эту сделку, без необходимости просить милостыню в банках. Теперь ничто не остановит Салли и Стива, направляющихся в Германию, на радикально новое лечение, которое могло бы спасти его. Как только ей удастся передать Рашиду реквизиты банковского счета для перевода обещанных средств.
Неудивительно, что она почувствовала легкую пустоту в животе. Затем пилот вернулся, улыбаясь, и лично сообщил им, что они скоро начнут снижение, и заверил их, что все будет хорошо. Все будет хорошо? Она держала Атию на руках и тихонько напевала ей любимый детский стишок, желая обнимать малышку как можно дольше, прежде чем ее придется пристегивать ремнями к креслу капсулы перед посадкой.
После ночи с Рашидом и безумного брака на бумаге она не была уверена, что все когда-нибудь снова наладится.
* * *
Это было сделано.
Карим в короткие сроки оформил документы как на брак, так и на усыновление. Фальшивая жена есть, и Атия была усыновлена, теперь он мог сделать глубокий вдох. Это был единственный предотвращенный кризис.
Его друзья будут смеяться. Рашид женился, как они и предупреждали его. Что ж, он позволит им посмеяться. Это не было похоже на настоящий брак. Дело было не в том, что он был влюблен, как утверждали Бахир и Кадар, и не в том, что он должен был жениться и оплодотворить жену, прежде чем стать коронованным эмиром, как того требовали от Золтана древние тексты Аль-Джирада, когда он женился на принцессе Айше.
Он хмыкнул. Хотя, если бы это было обязательным требованием, он уже хорошо и по-настоящему поставил галочку в этом поле. Воспоминания о страсти прошлой ночи прокатились по нему, как повторы фильма, за исключением того, что это был фильм, в котором у него была главная роль. Ему нужно было только коснуться ее руки, чтобы вспомнить о атласной гладкости ее кожи, и вспомнить изящную женственную красоту изгиба ее бедра, впадинку к нежной округлости ее живота и все места выше и ниже, которые его пальцы, а затем его губы, пересекли.
