Не дожидаясь повторного приглашения, Совинькова чуть не выбила дверь и уже через пару секунд повисла на шее у Трубецкого.

– Это сойдёт тебе за новогодний подарок? – усмехнувшись спросил Кирилл, при этом придерживая Татьяну, которая так и норовила сорваться с его шеи и грохнуться на пятую точку. – Мне так лень придумывать что-то оригинальное.

– Только в совместительстве с горячим поцелуем и фоткой в социальные сети.

– Лет через пять, Сова. Не раньше.

– Ты серьёзно?! – Татьяна спрыгнула на пол, а Кирилл погладил её по макушке. С их разницей в росте, это выглядело безумно мило и в какой-то степени комично. – Тогда-то ты наконец-то признаешь, что я тебе нравлюсь?!

Кирилл наклонился к ней ближе и прошептал:

– Только в твоих снах, Танечка.

***

Закончив с прощальными церемониями, мы с Татьяной приступили к сбору наших нескромных пожитков. В конечном счёте мы смогли запихать вещи в две огромные спортивные сумки, которые были подарены нам в этом году руководством объединения «Дар».

Таща эти сумки со светящимися колёсами (со стороны мы больше походили на цирковую труппу) по лестничным проёмам, мы пять раз задумывались о том, чтоб бросить их здесь и пойти налегке, потому что тащить эту тяжесть оказалось намного сложнее, нежели везти её по ровной поверхности.

– Напомни, зачем нам так много шмотья? – спросила я Совинькову. – Такое чувство, что ты собралась ко мне переехать.

– Всё возможно, Мороз. Всё возможно.

Татьяна действительно набрала с собой огромное количество вещей, которое понятное дело находилось не только в её багаже, но и в моём. Из-за чего действительно складывалось ощущение, что она переезжает.

Отдав вахтёрам ключи от комнат, мы прошли под стеклянным тоннелем, который соединяет женское и мужское общежития, и направились к главному выходу. Там нас уже поджидала моя мама.

В этот раз она уже не выглядела сонной, стоя рядом с машиной и что-то активно доказывая кому-то по телефону. Вот что мама умела делать профессионально и не задумываясь – так это подбирать свой очередной наряд. Каждая вещь в её гардеробе находила свою подходящую пару, переплеталась с другими комбинациями и заставляя всех прохожих провожать её взглядом. Сегодняшний день не стал исключением. Меня всегда интересовал один вопрос, относительно мой матери – как она ходит на таких каблуках? В её гардеробе практически не было обуви на плоском ходу, а все каблуки были выше десяти сантиметров. Причём ходила она на них круглые сутки и при любой погоде.

– Всё. Мне некогда. Девочки идут, – строгим тоном ответила мама. – Позже договорим.

Стряхнув снег с наших шапок, которые всё больше начинали напоминать заснеженные верхушки гор, она обратилась к нам:

– Опоздали, – мама сверилась с часами. – Ровно на две минуты. Теперь салаты стругаете самостоятельно.

– Ну мам, – промямлила я. – Всего же на две минуты.

– Ничего не знаю, я предупреждала. Запрыгивайте в машину, я уберу сумки.

Мы с Татьяной уже расположились на задних сиденьях, когда мама открыла водительскую дверь и забросила к нам несколько шоколадных и лимонных конфет.

– Знаю, что хотите чего-нибудь сладенького. Славянской ни слова.

– Замётано, тёть Варь, – радостно ответила Таня. – И я не против салатов, могу вам помочь.

Мама залилась задорным смехом и устроилась на сиденье:

– Наконец-то кто-то решил помочь мне с этими злосчастными салатами. Тогда у меня предложение, – она начала аккуратно выруливать с парковки и направляться к выезду на основную дорогу. – Может тогда приготовим их по твоему рецепту?

– Тогда помимо продуктов, нам нужно купить что-то от желудка, – вмешалась я в их салатную дискуссию, уплетая очередной лимонный леденец. – Таня жить не может без острого.

– Мы можем приготовить, что-нибудь и для тебя, Лина, – ответила мама. – Я тоже не откажусь от чего-нибудь остренького.

– Что-нибудь с корейской морковкой? – Совинькова заговорчески посмотрела на мою маму.

– И с красным перцем! – подтвердила Варвара.

– Вы что, коалицию против меня решили устроить? Кажется, мой милый, – обратилась я к своему урчащему желудку. – Все эти дни мы будем голодать.

Машина наполнилась смехом, а после и новогодними песнями, которые скрасили нашу дорогу до продуктового.

Проезжая одну улицу за другой, новогодний пейзаж становился всё красочней и праздничней. Пешеходные зоны украшали светодиодные фигуры оленей и саней, по дорожкам носились дети, играющие в снежки, а во всех окнах виднелись ёлки, украшенные гирляндами и шарами.

– А в этом году ёлка то будет? – опомнилась я.

Обычно всей новогодней шумихой в нашей семье занимался отец, но поскольку в этот раз карта выпала по-другому, я сомневалась, что мама сама будет ставить ёлку. У нас есть негласное правило, если ставим ёлку – то только живую. И зная папины предпочтения, потом мы пилим эту ёлку всей семьёй, потому что этот «баобаб» просто не помещается у нас в квартире, сгибаясь в половину своей длинны.

– Уже ждёт, когда вы её украсите. Просто я ещё не купила новые шары, – она укоризненно посмотрела на меня через зеркало заднего вида. – Кто-то же разбил почти все в прошлом году.

Я заёрзала на месте и одарила её смущённой улыбкой, пока Татьяна выведывала подробности того трагичного падения.

На самом деле, здесь нет никакого секрета. И косвенно, я не совсем виновата в этой трагедии. Помимо меня, мама и папы, в нашей квартире обитает маленькое чёрное чудовище, по кличке Дара.

Этот бешеный мопс носится по всей квартире, сметая всё на своём пути, и в тот день она просто оказалась не в том месте и не в то время. Проще говоря – я просто споткнулась об эту бешеную табакерку и вместе с коробкой шаров плюхнулась на пол. Дара и я остались целыми и невредимыми, а вот шары знатно пострадали.

– Поэтому помимо продуктового набора, – продолжила она. – Нам с вами нужно присмотреть новые шарики. И в этом году обойдёмся без тематики.

В моей чудной семейке есть ещё одно смешное правило – каждый год папа и мама определяют цветовую палитру нашей праздничной вечеринки.

Как вы понимаете, мама терпеть не может наряжать всё в одной палитре и предпочитает свободный и домашний стиль. Папа же заранее подбирает цвет, стиль и все сопутствующие украшения. Обычно это заканчивается криками, но они всё же приходят к единому решению.

Наш поход в магазин растянулся настолько, что, когда мы вышли из центрального входа с тележками, наполненными пакетами, солнце скрылось за горизонтом, а снег начал валить с новой силой.

– Что думаете насчёт горячего какао и пары кусочков пиццы? – предложила мама.

– Только за! – в один голос ответили мы.

– Тогда, Линчик, закажи, – она протянула мне телефон с открытым приложением, в которым мы начали выбирать из многочисленных позиций. – Мне сырную, а вы – как хотите. И добавь в комментарии, что мы сами заберём заказ.

– Замётано, – ответила я матери и начала тыкать по картинкам, узнавая у Татьяны, что из этого калорийного царства хочет попробовать она.

Завалившись в прихожую нашей квартиры, увешанные пакетами и замёрзшие до нитки, мы радостно обсуждали предстоящий список дел.

Наш домашний чёрный комок сразу же полез проверять содержимое пакетов, а после очаровал Таню своими глазками пуговками и закрученным хвостиком.

– Она похожа на свинку, – радостно констатировала Совинькова. – Такая милая.

– Она ещё и хрюкает, – я почесала Дару за ушком, на что та отреагировала своим фирменным поросячьим звуком. – Видишь.

– Прям как по команде!

– По команде она может только есть и спать, – прокричала нам мама с кухни. – Тащите сюда свои отбитые пятые точки, салаты будем резать, а после ёлку украшать. И батон не забудьте.

– Батон? – удивлённо переспросила Татьяна.

– Это она про Дару, – ответила я, беря собаку на руки. – В нашей семье у неё тысяча и одна кличка.