– О, тёлочки! Всем доброго утречка!
Боже, тот самый звонкий голос и нахальный тон! Этот страшный сгусток энергии снова в столовой. Джинн, Джинни-Колокольчик. Боязнь? Нет. Прежнего страха нет. Тут вовсе не ад, а мрачная реальность.
Ой-ё-ёй! Таблетки пошли в победоносную атаку. Штормит и скулы сводит от металлического привкуса. Хватаюсь за край стола. Звук в ушах— помехи телевизора. Мелкая дрожь в ледяных руках и ногах.
– Ты опять нарываешься? – приглушенный голос санитара-деревенщины.
Этот приход совсем не по душе. Какая-то центрифуга. Может, два пальца в рот, чтобы избавиться от колес? Нет, за это будет наказание.
Мелодия? Свист и громыхание посудой на раздаче. Эта Джинн продолжает баловаться. Конец музыкального шоу. Какая-то нечленораздельная болтовня с персоналом столовки.
Как же хреново, блин, испарина и стук в висках. Что? Ветерок пробегается по взмокшему лбу и волосам. Кто-то стоит передо мной? Джинн? Скрежет ножек стула о кафельный пол. Поднос напротив и руки по его краям. Какие-то детские, с россыпью конопушек.
– Эй, Ди! Тебе на диету бы сесть. Стул скоро сломаешь. – Злая насмешка призрака.
Обиженный всхлип Пончик Ди. Она поднимается, уходит. Всё, что оставила обжора от моей булки, – крошки на подносе. Глянуть на призрака? Нет! Вдруг он примет облик сестренки?
– Последнее предупреждение, Джинн! Не задевай других пациенток. – голос санитара будто из подземелья.
– Ладно-ладно, отстань уже!
Призрака слышно в сто раз лучше. Звонкий, чеканный голосок.
– Эй! – бледная рука тянется к рукаву моей пижамы.
Божечки!
– Э-э-эй…
Тонкие пальцы на серой ткани.
– Как тебя зовут, новенькая?
Призрак совсем близко. Он пахнет детским яблочным шампунем.
– В какой ты палате? Хочешь вишневой Колы или кофе? Или, может, закинемся?
«Закинуться». «Кола, кофе». Это бред?
– Ты глухая, что ли? – Треплет рукав.
Недовольное сопение. Призрак раздражен?
– Мда! С виду вроде нормальная. В чем твоя проблема?
«В чем проблема?». Это уже наезд. Ну, хватит!
Совсем не моя! Вовсе не Колокольчик. Какое облегчение, боже! Прическа – короткое каре, копна темных прямых волос. Курносый конопатый нос, остренькие лисьи глазки. Обиженно поджатая нижняя губа. Девчонка с круглым, кукольном личиком. Ей, лет пятнадцать, не больше.
– О-о-о! Походу, тебя накачали, подруга. Вот звери! – сочувственно качает головой.
Прикосновение Джинн к моей щеке холодными сухими костяшками. Отстраняюсь. Она придвигается ближе.
– Иди-ка, полежи. К вечеру, как отойдешь, навещу тебя, окей?
«Иди, полежи» – команда к действию. Ноги вроде слушаются. Встаю. Дорога к выходу. Деревенщина совсем близко. Пройти мимо незамеченной, чтобы не привлекать внимание – укоренившаяся привычка не спалиться перед предками.
Длинный, как два направленные друг на друга зеркала, коридор. Магия, гадания, зазеркалье. Множество дверей. Которая их них моя? Номер палаты. Номер палаты… Восемь. Перевернешь – знак бесконечности. Бесконечность коридора и комнат. Нескончаемое безумие.
Глава 10
Берни!
Как ты там? Молчишь. Почему? Ты ведь наверняка какой-нибудь католик или баптист. Если так, то по твоей вере предполагается, что душа еще не покинула мир. Поэтому можем пообщаться. Видишь ли, я обычно малоразговорчив, но одному как-то скучновато. А-а-а! Ты, наверное, в обиде. Понимаю. Слушай, ты помнишь Люси? Думаю, тебя порадует новость, что я позаботился о ней.
Как смог, конечно.
Хочешь открою тайну? Если не тормозить, то к концу дня можно добраться до одного озерца, напоминающего по форме треугольник. Там я собираюсь заночевать. Но до главной цели далековато. Кристиновы топи. Слышал про них? Да-да. Слухи, разная там болтовня про ведьм, проклятия и темных духов. Херня всё это. Ну исчезла пара-тройка ротозеев и охотников. Нечего шляться в опасных местах без знаний и навыков.
Стародавние времена.
Берни, ты ведь, наверное, за жизнь ни одной книжки не прочел? Ладно, без обид, прости. Я часто бываю высокомерен. Но что интересно: когда-то в тех местах добывали торф. Вычитал в одной архивной вырезке с фото. Домишко для отдыха работяг – вот куда я направляюсь. Минимальные удобства, вроде как даже печка есть. А что? Места глухие. Никаких вандалов и пьяной молодежи. Понимаешь, о чем я? Логика и немного везения. Мне, знаешь ли, в последнее время везет. Был у меня один знакомый. Я зову его просто «Лузер» или «Грэйвз». Вот он-то был чертовски неудачлив. Напоролся на такие проблемы, что не разгрести. Ну, речь не о нем. Это в прошлом. Если дом не сохранился, то есть план «Б». Построить землянку. Придется, конечно, изрядно повозиться. Что?
Вещмешок?
Да, Бернард. Я – вор. Прихватил у тебя из сторожки кое-что ценное. Ты ведь не против? Вот ответь: почему ты жил в таком дерьме? Как скатился до такого уровня? Ладно-ладно, извини. Не мое это дело. А ведь тот Лузер не лучше тебя. Тоже пошел по наклонной. Он тоже кое-что один раз украл. Так, по мелочи. Но главного ты не знаешь: мы с ним – убийцы. Если бы не сердечный приступ, то я б и тебя грохнул. Без шуток!
Рыбалка.
Ты когда-нибудь ловил рыбу, Берни? Я – ни разу. И Грэйвз тоже. Знаешь почему? Лузер ведь даже удочку складную лет в десять купил. Типа хотел намекнуть отцу, что не мешало бы проводить больше времени вместе, на природе. Тот сказал, что «как-нибудь», «в другой раз, сын». Тот «раз» так и не наступил. Удочка долго валялась в чулане. По иронии, теперь ей воспользуюсь я, а не Лузер. Недалеко от болот есть неплохое местечко. Два лесных озера. Там, должно быть, полно рыбы. Пробей топором прорубь и хоть голыми руками лови. Вру? Придумываю? Эх, Берни! Ты правда мало читал. Когда лед полностью сковывает озеро, его обитатели начинают задыхаться от нехватки кислорода. Сделал отверстие, и хоп! Рыба сама начинает выпрыгивать на поверхность. Простая физиология и никаких сказок.
Урчание.
Живот сводит от голода. Съесть что-нибудь или нет? Точно! Сахар-рафинад.
– Ох, Берни, Вкуснотища-то какая! Знаешь, а ведь меня уже, наверное, объявили в Федеральный розыск. Круто ведь? Чертовски лестно! Беглый убийца, опасный психопат. «Libertad o Muerte»9. Свобода или смерть. Нравится лозунг? Мне – да. Очень в тему. Я выбрал свободу, а Лузер – смерть. Пить хочется…
Бутылка.
Точно, черт! Дружище, ты не против, если я выпью чуток? Что-то замерз. Так, что тут у нас? Боже, вот это совпадение! Лузер тоже пил такое. «Муншайн»10. Времена «Сухого закона». Бутлегеры11. Тачки. Мощные моторы.
«NASCAR»12
Бернард, ты знаешь, кто такой Джуниор Джонсон? Молчишь. Понятно! Боишься, что опять пристыжу тебя, начну умничать. Да уж, это часть говеного характера. Придется тебе какое-то время меня потерпеть, пока душа твоя еще здесь. Так вот, про Джонсона: его отец, как и многие, был бутлегером. Этим ловким дельцам требовались быстрые машины. Компания Форд в тридцатых создала движок V-8. Тачка – идеальный инструмент для доставки алкоголя. Бойкие ребята гоняли, как проклятые, от копов и заколачивали кучу налички на подпольном алкоголе. Соревновательный дух. В итоге это вылилось в гонки «NASCAR». Представляешь? Джонсон с четырнадцати лет помогал отцу и тоже гонял, а затем стал победителем пятидесяти этапов гонок серийных автомобилей. Член «Зала Славы», между прочим. Вот такие причудливые вещи случаются. Алкоголь и машины. Риск и горячая кровь настоящих мужиков. Так! Созрел тост.
Берни, старичок!
Не верю я в рай. И в ад не верю. Но, надеюсь, что, где бы ты ни был, тебе нормально. И хотя твоя жизнь была бессмысленной, уж извини, если не прав, я благодарен. Благодарен за сэкономленный патрон, консервы, этот самый сладкий в мире сахар! И горячительный «Муншайн».
