А забыть… Было что забывать…
Грегори выкрал её с того злосчастного бала. И она ярилась, психовала, грозилась проклясть или благословить, тут уж как попадёт. А противный некромант встал перед ней на колени. Аккуратно взял её руки в свои и, прижавшись лбом к ним, просил прощения. За всё разом. Оптом, так сказать.
За своё молчание. За слова. За действия. Он извинялся, и Элис с каждым словом понимала, что он ни в чём не виноват. Он не тащил её насильно в постель. Она этого хотела так же, как и он. Он не скрывал, что в городе не всё спокойно, ей было не до этого. Правда, вот со словами он погорячился. Это да.
Но отчего же так мерзко осознавать, что она всё равно злилась. На него. За то, что не стал для неё тем самым принцем на драконе, не спас от сумасшедшей женщины, не вытряхнул из демона душу. Она не понимала. Просто опустилась на пол возле него и разревелась. От обиды, от отчаяния, от этих, мать их, шрамов на запястьях, что навеки остались напоминанием о произошедшем. И он баюкал её в своих руках, обещал, что такое не повторится, что всегда будет рядом. Целовал, украшенные серебряными нитками даоритовых рубцов, руки. Но не признавался. Не говорил, что она ему нужна, что она нечто большее для него, чем одна ночь в охотничьем домике…
Не сказал тогда. И потом тоже. Он словно стирал из памяти всё, что случилось после охоты. Будто так и надо. Элис пришла к выводу, что сама себе сочинила сказку, где могущественные некроманты любят глупых ведьм и… Успокоилась?
Придумала новую сказку, где эти двое просто дружат. Помогают друг другу. Заботятся по мере сил. И стала так жить. Но от этого болеть не перестало. Каждый день она ловила себя на том, что Грегори ей нужен. Просто. Без утайки. Нужен как факт. И это казалось правильным. Но решиться и сказать, глядя в чёрные омуты глаз, что она любит, не смогла.
Так и прошёл месяц, за ним ещё один. Лето сменилось золотой тёплой осенью. Она пахла прелой листвой и ароматным чаем с корицей. Плясала поздно сброшенными листьями дубов, ворковала шёпотом ветра и была упоительна.
Некромант сделался задумчив. Алисия чувствовала его тяжёлые взгляды, когда сидели по вечерам в библиотеке, когда выбирались в город на карете, когда ездили в столицу на защиту её научной работы. Чувствовала и не могла понять.
А осень, утвердившись в своих правах, зарядила первые холодные дожди. После них парило и удушающе тянуло в лес. Элис боялась одна там гулять и однажды уговорила некроманта составить компанию. Призыв силы, которая должна была измениться, ослабеть после даорита, прошёл странно. Тёплых мох и шуршание листвы. Земля, что отзывалась на любое касание. Круг из семи заговорённый свечей. Вода, смешанная с зельем. Яблоко в пурпурно-красной кожуре, что завитками слетала с плода и ложилась на алтарь природы. Капли крови из перерезанного горла петуха. Камни, что облизывали её, старались ухватить гроздь алых горошин. И собственная рубиновая нить на запястье от кинжала. Сила заворчала, как блудный кот, завертелась в невезучем теле чародейки. И схлынула, открывая новый ручей. Вода которого была сладко-ледяной. Некромант пристально всматривался в зелёные огни глаз. Непонятные для неё слова:
– Вверяешь ли ты мне свою смерть? – Он склонился над Элис невозможно близко. От него тоже пахло кровью и забытым ветивером.
– Вверяю, – как слова старого заклятья шептала она, сама не понимая почему. – Вверяешь ли ты мне свою жизнь?
– Вверяю, – согласился Грегори. Он взял её руку с рассечённым запястьем и накрыл своей. И прошептал: – Да будет так…
После этого девушка долго приходила в себя, а когда пришла… Пытать мага не получалось, он изворотливее гадюки сбегал от вопросов, но, улучив момент между его весьма благодушным и не сильно расслабленным состоянием, она вцепилась в Стенли с проворством клеща.
– Да что ты такая неугомонная, ведьма? – Он поставил кружку с облепиховым чаем на подлокотник и хлопнул книгой. – Я некромант и просто обязан знать, что даже после смерти смогу тебя дозваться.
– То есть, – протянула медленно Элис и вспыхнула, сбросив плед с ног. Соскочила с софы и прошлась до секретера. – Ты хочешь сказать, что я и после смерти буду на тебя горбатиться?
– Всегда мечтал заиметь такого ехидного призрака. – Он осклабился и вытянул ноги. Алисия по инерции перешагнула через них и тут же споткнулась.
– А как же мой вопрос, о твоей жизни? – Она в упор уставилась на чернокнижника. Тот скривился и нехотя объяснил:
– Это суахское заклятие. Я не представлял, что оно сработает в обе стороны. Мне нужно было подстраховаться, на случай если ты не усидишь на месте и… – Тут Грегори помрачнел и не стал договаривать. – Но просчитался, как только ты согласилась, заклятие вступило в силу и тебя потянуло. Хотя слов клятвы ты не должна была знать. Иными словами… Я смогу тебя вытащить с того света, а ты не дашь мне шагнуть на тот…
– Не боишься? – без смеха спросила Гордон, внутри начиная закипать. Такие вещи не решаются просто так. Как минимум стоило уточнить у неё, готова ли она настолько довериться человеку.
– А ты? – Он изогнул бровь. – Как ты не понимаешь… Я гарант твоей жизни, как и ты моей…
– Грегори, – взвыла Алисия, плюхнувшись на софу и закрыв руками лицо. – Ты сумасшедший. Как можно заключать такие сделки, даже не узнав мнение второй стороны? Ведь всё может измениться…
– Ты сейчас прорицаешь или каркаешь? – Он скептически рассматривал Элис, не давая ей впасть в истерику. – Какая разница, что изменится…
– Некромант! – Она указала на Грегори пальцем, призывая замолчать. – Ты даже не представляешь, завтра у меня будет плохое настроение и я уеду, улечу… Да мало ли… или через месяц ты решишь влюбиться, жениться и как ты себе представляешь это? Я что так и буду сидеть при твоей жёнушке?
– Зачем мне жена, если есть ты? – Прозвучало это до того двусмысленно, что Алисия растерялась. – Если тебе так будет спокойнее… Обещаю не жениться, пока ты не выйдешь замуж.
– Грегори! – Элис кинула в собеседника подушкой, тот со смехом увернулся. И она поймала себя на том, что ей стало… Правильно. Как будто не было дракона, разрушенной башни, той нелепой, но очень хорошей ночи… Как будто они вновь те двое, что не обижали друг друга.
И это понравилось Элис. Грегори стал приходить по утрам, вваливаться и требовать, чтобы одна девица шла заниматься с мечами. Или мог заглянуть днём и предложить съездить в столицу, к тётке Кло, которая очень оценила некроманта и, подмигнув, словно её настиг нервный тик, предложила «брать, пока не сбежал».
Алисия настолько сильно упивалась этими моментами, что прохлопала время, когда поместье Стенли настигла одна чернявая вертихвостка.
Глава 3
Она впорхнула в кабинет приторным ландышевым ароматом, отстукивая тонкими каблучками дорожных сапожек собачий вальс. Ворохом смоляных волос и надрывным голоском. А Грегори он…
Онемел, споткнулся. Забыл, как дышать.
Элис не забыла ничего. Ни то, что незнакомку зовут Бертрана, ни то, что они с её нанимателем были близки, ни то, что она исчезла из его жизни так же внезапно, как и появилась. Гретта усердно, словно вражеский партизан, сливала всю информацию.
С Бертой её «мальчик» познакомился спустя пару лет после того, как овдовел. К слову, экономка сразу невзлюбила девушку, что оказалась шумна, тщеславна и жадна. Последнее женщина подчеркнула особенно ярко, припомнив украшения, платья и прочую чепуху, которую Стенли преподносил на алтарь женского самолюбования.
Они познакомились в столице. Она пела в каком-то ресторане и была свободна, а он мертвецки пьян и оттого любвеобилен. Закрутилось всё быстро, и через пару месяцев девица переехала в поместье, устанавливая свои порядки, шпыняя прислугу и крутя некромантом как детским волчком.
Роман был страстен. Настолько, что стены ходили и плясали мазурку. Они ругались, мирились, расставались, сходились. Грегори упивался этой гаммой чувств, а потом девица исчезла. Испарилась вместе с драгоценностями, и как вспомнила экономка, с набором серебряных ножей.
