Я снова кончал, выпуская в маму свое семя. Мама повисла у меня на шее, сморщившись, как будто она терпела сильную боль, которая вот-вот должна закончиться. Ее тело сползло на пол лифта, а я, тяжело дыша, уперся лицом в стенку лифта.

  - Это пиздец какой-то, - сказала мама, сидя голой задницей на холодном полу с раздвинутыми ногами, а перед ней болтался мой испачканный член, - Мне хочется все больше и больше, и я не знаю, что мне делать, - мама взяла в рот мой член и стала обсасывать все, что на нем осталось.

  Кое-как собравшись с силами, мы натянули на себя одежду и поднялись к квартире.

  После душа мы рухнули на кровать и обнялись под шелковой простыней.

  - Ты такая красивая, без косметики тебе так хорошо, - сказал я смотря в глаза маме, как только мы проснулись.

  - Да ну тебе, не смеши, - настроение у мамы было отменное, она первая выпорхнула из-под простыни и отправилась в ванную.

  По квартире были разбросаны наши вещи, мамин разорванный лифчик, туфли начинавшее расползаться чулки.

  После кофе я поехал на мойку, чтобы помыть машину и привести в порядок салон.

  По дороге домой у меня уже встал. Я ждал момента, когда буду дома и мама меня встретит.

  - Жень, я дома.

  - Иду, милый. Иди в гостиную и приготовься.

  Я пришел вовремя. Мама вошла в зал. Она была одета в коричневую школьную форму советских времен, две косички с бантиками, белые гольфы и туфли на шпильке.

  - Александр Андреевич, вызывали? Я Бессонова.

  - Вызывал, - я сразу вошел в роль.

  - Я пришла.

  - Я вижу. Бессонова, Женечка, а что у нас с географией? Почему я должен выслушивать от Тамары Петровны жалобы на вашу неготовность.

  - Я просто была не готова, - мама стояла, водя носком по полу.

  - Не готова. Это двойка. И что будем делать? - строго спросил я.

  - Не знаю.

  - Наверное, вызову родителей в школу, - строго сказал я.

  - Ой, нет, только не родителей, - взмолилась мама.

  - И... Ваше предложение.

  - Мое предложение такое, - мама подошла ко мне и повернулась задом, нагнулась и задрала подол платья.

  На ней были белые хлопковые трусы.

  - Бессонова, - зло сказал я.

  - Да, Александр Андреевич.

  - Что это? Что ты делаешь?

  - Это моя жопа, Александр Андреевич. Я хочу чтобы вы ее потрогали.

  Мама отодвинула край ткани и широко раздвинула ноги.

  - Бессонова, у вас анус как у малолетней девочки. Он такой невинный, светло-коричневый.

  - Да, Александр Андреевич.

  - То есть ты хочешь сказать, что тебя не ебали в жопу?

  - Ебали, - скромно сказала мама, - два раза, но мне не понравилось. Я бы хотела, чтобы вы попробовали.

  - Ты думаешь, что тебе теперь понравится?

  - Да.

  - Снимай, - сказал я властно.

  Мама медленно снимала трусы, выпятив зад навстречу мне, представив на мое обозрение свой действительно нетронутый и какой-то девственный анус, идеально гладкий и невинный.