Войдя в таверну, найденную по деревянной вывеске в виде пивной кружки, она подошла к трём мужчинам, сидевшим напротив входа. Они оказались единственными посетителями в столь ранний час и активно обсуждали подходящее место для поиска лисичек.

Сирша робко кашлянула, обращая на себя внимание. Когда грибники одновременно обернулись, она вспомнила, что забыла плащ в доме, и мысленно чертыхнулась.

– Господа, простите, что вмешиваюсь в ваши планы, но не хотели бы вы обзавестись парой килограмм дармового мяса?

Самый старший – с густой кудрявой бородой и кустистыми бровями – с подозрением оглядел её с ног до головы, задержавшись взглядом на свежем пятнышке крови на штанине.

– А чой-то дармового?

– Ну, – девушка немного замялась. – Чтобы его получить, вам придется помочь мне разделать тушу.

Мужчины удивлённо переглянулись. Наконец, погладив бороду и многозначительно крякнув, бородач кивнул, и все как один встали.

– Ну-с, дамочка, показывайте дорогу.

***

Спустя пару часов совместных усилий, предварительно помолившись богам за душу бедного медведя и закопав его останки подальше от реки, довольные грибники возвращались в Лехту с неожиданной добычей. Сирше даже удалось продать им шкуру, заполучив двадцать статеров и пару кусков мяса. Она подозревала, что продешевила, но местная валюта вызывала много вопросов, да и торговаться с мужиками не хотелось. Одной головной болью меньше – и на том спасибо.

Девушку несколько удивило, насколько грибники опешили, поняв, что обещанное мясо – медвежье. Их даже пришлось уговаривать. В процессе «отпевания», когда череп животного был вывешен на специально воткнутый между деревьями колышек, старший объяснил, что медведь на Ниметоне – что-то вроде священного животного, и убивать его простому смертному никак нельзя. Путешественница заверила их, что нашла зверя уже мертвым, и грибники охотно поверили, ведь с её комплекцией справиться с такой тушей было нереально.

До полудня оставалось достаточно времени, так что Сирша решила искупаться, чтобы смыть с себя запахи и воспоминания вчерашнего дня.

Отойдя подальше от моста, чтобы случайные прохожие не стали свидетелями её наготы, девушка разделась и вошла в воду.

Течение было слабым, но она всё равно побоялась отплывать далеко от берега. Расплетя косу, Сирша нырнула, чтобы намочить волосы. Отфыркиваясь, она протерла глаза и увидела рыбака, который сидел на противоположном берегу, завернув штанины и свесив ноги в воду.

– Доброе утро, – улыбка была довольной, хотя выглядел он всё ещё неважно.

– Постыдился бы тут сидеть! – сердито крикнула девушка, поворачиваясь к нему спиной.

– Да я вышел, смотрю – река горит! Подобрался поближе, а это твои волосы по воде рассыпались…

Сирша рассмеялась и вылезла на берег, чтобы одеться. Она не стала просить об этом, но надеялась, что парню хватило такта отвернуться. Сидеть и сохнуть на солнышке казалось плохой идеей, так что натягивать вещи пришлось на мокрое тело.

Рубашка была широкой, но все равно неприятно облепила грудь. Кое-как выжав волосы и завязав их узлом на макушке, Сирша обернулась в поисках своего спутника, но берег оказался пуст. Видимо, рыбак ушёл, чтобы не смущать её своим присутствием. «Тем лучше».

Захватив припрятанные мясо и деньги, она вернулась к хате. Эйнар с лекарем стояли в дверях, оба с трубками в зубах, о чём-то споря. Рыбак активно жестикулировал, на нём была новая, видимо, данная стариком одежда. Заметив девушку, лекарь кивнул Эйнару, который стоял к ней спиной. Тот резко замолчал и обернулся. Дождавшись, пока она подойдет на достаточно близкое расстояние, чтобы участвовать в разговоре, парень обратился к старцу:

– Повторюсь, при всем уважении, Залескар, мы не можем не отблагодарить вас за помощь.

– Государь мой, плату я с тебя не возьму. Это моё последнее слово.

«Странное обращение к рыбаку… Со мной он вчера не церемонился».

Сирша аккуратно вклинилась между мужчинами и показала внушительный кусок мяса, завернутый в листья.

– Господин целитель, а если не деньгами?

Эйнар удивлённо поднял брови, а старик забрал свёрток, взвесив его в ладонях.

– Разделите со мной трапезу. Воину будет полезно.

Путешественники согласно закивали, удовлетворённые таким раскладом.

– Где ты достала мясо? – тихо спросил рыбак, пока Залескар ушёл в дом, растапливать печь.

– Напоминаю, ты вчера завалил медведя. Не могла же я оставить его бесхозным.

Эйнар присвистнул:

– Ну надо же… Постой, а почему тогда так мало?

Девушка невинно улыбнулась и протянула ему статеры:

– Остальное продала.

Он не мог скрыть восхищенного взгляда.

***

Оттрапезничав с целителем ровно в полдень, путешественники двинулись дальше, в сторону Платта. Рыбак ужасно сокрушался, что они потеряли почти целый день из-за проволочек с медведем, Сирша же тихо радовалась, что всё закончилось относительно благополучно.

– Кстати, – она перелезла через борт повозки и уселась рядом – в этот раз правил Эйнар. – Почему он так странно к тебе обращался?

– Не припомню ничего странного, – рыбак не смотрел на неё, но голос у него был хриплым.

– Ну как же! – девушка выхватила трубку у парня изо рта и попробовала затянуться. – Меня он даже «госпожой» не называл, не то что «государыней» …

Она резко закашлялась и совершенно не по-дамски сплюнула в придорожные лопухи.

– Не переводи мне курево! – Эйнар сердито шлёпнул её по руке и отнял трубку. – Хороший табак не так-то просто добыть, к твоему сведению.

Сирша всё ещё ждала ответа и не отрываясь смотрела в его лицо. «Интересно, сколько ему лет…?»

– Ну знаешь, – парень неловко поёрзал на месте и встряхнул плечами. – Залескар – друид, у них там своё понимание о манерах.

– Друид? – она чуть не свалилась от удивления, но вовремя ухватилась за его локоть. – Ты не шутишь?

– Какие шутки! У нас тут целая роща есть, возле гор. Ты думала, у него дом просто так вплотную к лесу стоит?

– Я не знала, что друиды ещё остались…

– У нас в Ниметоне они всегда были.

Эйнар прикрикнул на лошадь, и девушка на какое-то время задумалась.

– Тебе не кажется, что нужно дать ей имя?

– Кому?

Сирша прыснула:

– Кобыле, конечно!

Он промычал что-то нечленораздельное.

– Надо подумать.

– Да подойдёт любое! А то ты кричишь на неё, а без имени бедолага, конечно, не понимает, к кому ты обращаешься…

– Сомневаюсь, что имя сильно поможет, – пробурчал рыбак, явно всё ещё недовольный физическими данными животного.

– Может, Зорька?

Эйнар расхохотался:

– Ты с ума сошла? Она же не корова! Да и облезлая вон вся.

Они помолчали.

– Как тебе… Брусника?

– Это ягода такая?

– Да, ягода. Та самая, которую ты собирала у реки.

Сирша посмотрела на лошадь, прядшую ушами, как бы примеряя новое название, словно шляпу.

– Брусника… А что, звучит!

Рыбак довольно усмехнулся и посмотрел на солнце.

– До Платта ехать ещё пару часов, так что можешь пока поспать.

Уговаривать не пришлось.

***

Проснувшись, первым делом Сирша увидела огромные, тянущиеся по обеим сторонам от большака поля. На земле трудились жители Платта: поливали, убирали сорняки, уничтожали вредителей.

Девушка никогда не видела столько людей, работавших в одном месте.

Эйнар обернулся на звуки возни и, заметив, что спутница проснулась, спросил:

– Хочешь увидеть кое-что удивительное?

Сирша настороженно кивнула. Кто знает, что рыбаку взбредёт в голову…

Он тем временем глубоко вздохнул, набирая в лёгкие воздуха, и тишину прорезал его низкий, громкий голос:

Ой ты, зорька-зорюшка,

Выйду в летне полюшко,

Буду милого встречать,

Своим солнцем величать.

Сирша почувствовала, как алеют щеки. Что подумают о них эти люди, работающие здесь в поте лица? Вот, мол, лодыри, плетутся себе на своей кобыле, да птиц распугивают.