Нехотя отстранившись, я села рядом, потерев нос рукавом толстовки.

– Почему его не поймали в Чикаго?

– Сама понимаешь, какой уровень сознательности у тех копов. Они работали на повышение, а не для поимки реального преступника, – он откинул голову на спинку дивана, рассматривая стену напротив, где висели фотографии. – Произошло еще два убийства в том же районе. Наверное, он жил там же или работал, – Люций слегка махнул кистью руки, лежащей на колене. – На время убийства прекратились. А потом появился подражатель. Успел убить только одну девушку. Там даже по самому месту преступления было ясно, что это не он.

– Что-то было не так?

– Все было не так, – он дернул плечами. – Оно произошло на улице. Это уже, как минимум, не вписывается в его модус операнди.

Я зависла.

– Это заклинание из Гарри Поттера? – шутка вырвалась сама собой.

Люций усмехнулся.

– Латинская фраза, в книгах прочел, – пояснил Люций. – Переводится как «образ действия». Он предпочитает убивать в безопасной и знакомой ему обстановке.

– Надо запомнить, – мысленно повторила себе новый термин.

– Если коротко… Этот кретин засветился на камерах круглосуточного магазина. Естественно, его взяли и повесили на него всех собак. Дело закрыли. Ушлый Люций получил повышение, – Люций поморщился, упоминая полицейского. – Но я понимал: убийца никуда не делся. Он либо сел в тюрьму, либо уехал, либо просто затаился. Мониторил новости других крупных городов, но там была абсолютная тишина. Тогда я пошел шерстить городки поменьше в Иллинойсе. И бинго! – Люций указал пальцем на стену. – Наш маньяк вернулся. На фотографиях были жертвы его типажа.

Я молчала, осмысливая услышанную информацию.

– Как он так ловко забирается в дома?

– Хорошая организация.

Вопрос читался у меня на лице, поэтому Люций сразу начал пояснять:

– Наш убийца имеет четкий план. Если ему что-то мешает, он готов отложить свое дело в целях безопасности. Уверен, он затаится после смерти Валери снова, – он сделал паузу. – Особенно учитывая, что теперь я постоянно в баре и пристально слежу за всеми.

– Значит, он не тупой?

Люций слегка развернулся ко мне, облокачиваясь на спинку дивана.

– Далеко не тупой, Кейт. Уверен, он не раз проникал ко мне домой, изучал обстановку, привыкал к ней, продумывал свои действия, прежде чем вернуться с конкретной целью.

От этих слов стало жутко, мороз пробежался по коже, я передернула плечами. Каково это? Не знать, что в твоем, казалось бы, безопасном жилье регулярно бывает убийца, во всех красках представляющий твою смерть.

– А как же желание реализовать манию? Разве не ради этого он вообще затевает всю эту канитель? – я махнула головой в сторону фотографий.

– У него есть трофеи. С их помощью еще какое-то время можно предаваться фантазиям.

– Жуть, – я съежилась, представив в красках, как маньяк сидит над своей пугающей коллекцией, вспоминая жертв.

– Имеем то, что имеем.

– Постой… – меня осенило. – Как он узнал, что тебя не будет дома?

– Ежедневник в моем кабинете. Там каждый месяц был расписан наперед, – он покачал головой, заметно погрустнев. – Однозначно он пришел заранее и следил за домом. Увидел, как я уехал, может даже проследил, куда, – Люций положил руку мне на плечо, обеспокоенно вглядываясь в глаза. – Он совсем не тупой, Кейт. Помни об этом.

– Теперь мне совсем не по себе, – я содрогнулась, представляя, что в моей квартире может кто-то находиться в мое отсутствие.

– Будь осторожна. Договорились?

Я согласно закивала, потирая глаза кулаками, словно ребенок, чувствуя, как усталость из-за недостатка сна ослабляет тело.

– Нужно отдыхать. Завтра нам обоим надо быть внимательными.

– Да, – я кивнула.

Уходить не хотелось, но какие были варианты?

Тяжело вздохнув, я начала спускать ноги с дивана, чтобы направиться в сторону выхода, но Люци поймал мою ладонь, разворачивая обратно к себе лицом.

– Постой.

Люций погладил меня по волосам, легонько проведя тыльной стороной указательного пальца по шее. Кожа моментально покрылась мурашками, метнувшимися вниз, под скрывающую тело толстовку, томным покалыванием осевшими на груди. Я взволнованно вздохнула, крепче сжимая его руку в ответ.

– Как тебя теперь отпустить одну?

– Я ведь в соседней квартире.

– Между нами целая стена. Это очень много, – он приподнял подбородок, раздумывая, посмотрел в сторону своей спальни и вернулся взглядом ко мне.

«Вот сейчас он скажет, что я могу остаться, а потом все снова будет развиваться по-старому сценарию».

– Останься. Я лягу на диване.

Его слова отрезвили меня, как стакан ледяной воды, убрав всю нервную возбужденность в один присест.

– На диване? – я даже отпрянула, чтобы посмотреть на него внимательнее, но руку не отпустила. – Это же твоя кровать.

– Хочешь, чтобы я лег рядом? – он так лукаво улыбнулся, что моя возбужденность вернулась обратно.

Я замялась, бегая глазами по комнате.

– Мне не хочется тебя выгонять из твоей же постели, – выдохнула ответ, уцепившись глазами за просторную, идеально заправленную кровать, частично видимую в проеме двери.

– Переживу, – Люций повел бровью, наслаждаясь моим замешательством.

– Ты можешь лечь рядом, – я кусала губы, нервно теребя свободной рукой край рукава.

«Переживала, что он будет пытаться меня соблазнить. А в итоге предложила лечь со мной, хотя он отказался. Уилсон, что с тобой не так?»

Люций так душевно рассмеялся, тут же вгоняя меня в краску этим смехом.

– А ты не промах, – заметил он.

Я цокнула языком и отпустила его руку.

– Будто я мужиков никогда не видела, – начала стягивать с себя толстовку, на мне остались только футболка и джинсы. – Если так беспокоишься о моей целостности – ложись рядом и охраняй. Можешь даже взять пистолет.

Учитывая событие, по причине которого мы вообще здесь собрались, в памяти всплыли слова Валери, тут же повернувшие вектор мысли совсем не туда. Я пошла в сторону спальни, убегая от разговора, грозившего стать несколько неподобающим ситуации.

В комнате не горел свет. Помещение освещал только холодный, синеватый отблеск уличного фонаря, проникающий через не до конца задернутые занавески, он придавал обстановке загадочность ночи.

Стянув обувь и джинсы, я нырнула под одеяло. Люций, то ли из благородных порывов, то ли из желания взять паузу, пришел парой минут позже. Он положил телефон на прикроватную тумбу и стал расстегивать пуговицы на рубашке. Медленно высвобождая длинными пальцами одну за одной из своих петель, оголяя грудь, а затем и пресс, вытащил края из-за пояса брюк, позволяя рубашке распахнуться. Даже полутьма не мешала рассмотреть его мускулистое тело, к которому мой взгляд приклеился намертво.

Я пялилась на происходящее, кусая губы и учащенно дыша. Внизу живота приятно потяжелело, обещая, что заснуть быстро после такого зрелища я точно не смогу, да и сон будет не самый спокойный.

Он подошел к шкафу, развесил рубашку на плечики, расстегнул ремень брюк. Чем больше он начинал раздеваться, тем выше я натягивала одеяло, оставив в итоге одни лишь глаза, наверняка сверкающие, как два прожектора в темноте.

Люций собирался расстегнуть молнию, но замер, оглянувшись в мою сторону.

– Сейчас вернусь.

Он взял пижамные штаны и вышел из комнаты.

«Хлеба и зрелищ не будет».

Я спустила одеяло до талии. До того мне стало жарко, что требовалось немного остыть. Вернувшись через пять минут, Люций лег с другой стороны кровати, закинув руки за голову, и уставился в потолок.

«Какой тут может быть сон?»

– Это больно?

Люций повернул голову в мою сторону, не понимая, о чем вопрос, увидел, что я смотрю на его татуировки, скосил глаза себе на грудь, затем вернул их обратно к потолку.

– Зависит от места, – он снова вернул взгляд к потолку.

Я придвинулась немного ближе, плавно занесла руку над его телом, коснувшись рисунка на груди одними подушечками пальцев.