Пусть расставаний будут сотни –

Случатся сотни встреч потом.

Знакомые колонны, арка,

Щербатый у земли кирпич,

В потёках ржавых иномарка

И ощущенье: я – москвич.

Пути ведут по всей России,

От белоснежья до песков.

Но возвращает ностальгия

В страну шипучки и ларьков.

Добрая сила

Я насилье доброй силой

Постараюсь одолеть,

Справлюсь с бешеным верзилой –

Не глумиться хаму впредь.

Стану хлёстко бить глаголом,

Всепрощение явлю,

Буду мудрым богомолом…

А не внемлет – пристрелю.

На чердаке

Щекой касаюсь паутины

Я у себя на чердаке.

Здесь дремлет мебель, спят гардины,

Утиль томится в рюкзаке,

Лежат потрёпанные книги,

Рисунки, рваные холсты,

Висят эспандеры-вериги,

Пугают спицами зонты.

Над стопкой досок и фанеры

Свисают дрябло провода,

Без лампочек грустят торшеры,

В углу ржавеют обода.

Мир пахнет плесенью и тленом,

Клубится серой пыли слой.

А я, назло всем гигиенам,

Дневник ласкаю первый свой.

Лживый кудесник

Я – лживый кудесник, безумный старик,

Легко извращаю известные факты,

Начитан, уверен в себе и двулик,

Имею странички в Ютьюб и Вконтакте.

Слагаю сонеты о чистой любви,

Безумных попойках и грязном разврате.

Сегодня вещаю: «Побольше урви!» –

Назавтра талдычу, мол, счастье не в злате.

Способен о страсти жалеть неземной,

Расплакаться в рифмах о скором разрыве,

Но вскоре, прожжённый, заядлый плейбой, –

Забыть о прорвавшемся с болью нарыве.

Готов воспевать многодетность и брак,

Потом восхвалять адюльтер и пороки.

Весной прославляю соседний кабак,

Зимою грущу, что друзья одиноки.

С похмелья пишу назидательный бред,

Влюбившись, жасмином в стихах расцветаю.

Петляет предательски лёгкий мой след.

Я в рифмах парю и в вине утопаю.

Светлый след

Я смерти не боюсь, поскольку жизнь страшнее

Являет мне порой звериный хищный лик.

Рекой спешат года. Круглей, не веселее

Спокойно становлюсь, непуганый старик.

Я много повидал: коварный яд измены,

Предательства кинжал, родителей уход.

Изведал, как гниют в подвалах рекордсмены,

Цепляется за власть отъявленный урод.

Возможно, ждёт покой, а может, жар геенны –

Противиться смешно, в прогнозах смысла нет.

Уйти, чтоб капли слёз блестели откровенно,

В одной родной душе оставив светлый след.

Лучшая из муз

Ты с мистикой не балуй,

С астралом не шути,

Быстрей ко мне пожалуй,

Чтоб слились два пути.

Предсказывать нет прока,

Ведь суженый я твой.

Известие сорока

Мне принесла весной.

Гадания напрасны,

Я – твой король и туз.

Хоть грешницы прекрасны,

Ты – лучшая из муз.

Неспортивный выходной

Не трогал сегодня я гири –

Позволил себе выходной.

Провёл его скромно в трактире

И вес взял совсем небольшой:

Шесть кружек янтарного пива,

Креветки, орешки, балык,

Солянку как часть лейтмотива,

С картошкою нежный шашлык.

Ещё восемь пенных бокалов

И кольца кальмаров под них.

Шампуры таскали с мангалов

С улыбками пять поварих.

Воздвигнулся штоф запотелый,

Приятно пузатя бока.

Я был возбуждённый и смелый,

А водка приятно мягка.

Меня продавщица текилы

Пленила. Проснулся плейбой.

Размялся я с нею вполсилы.

Ушла она с тарой пустой.

Затем пелена и забвенье,

Скрежещущий, режущий звук,

Кошмарной мигрени явленье

И сердца натруженный стук.

Долой отпуска, выходные!

Бегом за здоровьем в спортзал,

Поскольку веселья хмельные

Надолго уносят в астрал.

Невозвратный кредит

Суета, как на базаре, –

Торг идёт и дым стоит,

Спор с супругою в разгаре,

Неприятностью грозит.

Кто что моет и стирает?

Убирает в доме кто?

Кто продукты закупает,

Водит дочку в шапито?

Пять часов вели беседу,

Повышая резко тон,

Утром начали, к обеду

Завершили марафон.

Закупили мы стиралку,

Новый робот-пылесос,

Восьмилетку-иномарку,

На обмывку – кальвадос.

Да, ещё посудомойку,

Мультиварку, самокат,

Фен, отпариватель, плойку,

Телевизор, снегокат.

Всё оформили в рассрочку,

Подписали сто бумаг,

Напились, поставив точку,

В окруженье новых благ.

Суета, как на базаре, –

Торг идёт и дым стоит,

Спор с супругою в разгаре…

Кто вернёт теперь кредит?!

Чужая неудача

Досада раз меня взяла.

Болит чужая неудача.

Я раскалился добела,

Домой вернулся чуть не плача.

Шёл мальчик маленький в очках,

С разбитой линзою в оправе.

Глотал он слёзы впопыхах,

Синяк усиленно слюнявя.

Его обидела шпана,

А может, плюхнулся случайно,

Но натерпелся он сполна,

Расстроен был необычайно.

В глазах обида и испуг,

Взъерошена от страха стрижка,

Сердечный частый слышен стук,

В руке потрёпанная книжка.

Ждал дома строгий разговор,

Допрос сердитый: «Что случилось?»

Возможно, жёсткий приговор:

«Опять разбил, скажи на милость!»

Я молча мимо прошагал,

Не расспросил его любовно,

А он ждал помощи, страдал,

Дышал прерывисто, неровно.

Безмерно зол я на себя,

Моё бездушье – неудача.

Он шёл, страницы теребя,

Беду от встречного не пряча.

Хризолиты

чудных сантиментов

Опытный боец